Светлана Жданова - Алауэн: История одного клана Страница 19

Диар правда ни на мгновенье не прекращала поиск выхода для двух любящих сердец. И в итоге выиграла — Теоденусу была дана возможность оборота со второй ипостасью человека.

Он первый дракон Алауэн.

— Красиво, — вздохнула я.

— Это история моего рода. И историю любви двух совершенно разных существ, которые не могли жить друг без друга. Диар правда сейчас иногда ругается — говорит «Будь проклят тот день, когда я села на этого дракона!», но мы видим как нежно она смотрит на своего мужа.

— Она что же до сих пор жива?

— Да. Только почему, это еще большая загадка для нас. Хотя сама Диар говорит, что нас просто без присмотра не может оставить — мы же хоть на половину, но драконы, а значит знатные раздолбаи. Мы зовем ее Хранительницей рода.

Глава 4

«Не было печали»

— Ну вот! Теперь можешь смотреть.

Иаллин подняла зеркало, позволяя мне увидеть свое горящее и чуть припухшее плечо. О Темная Морана, за что мне это блондинистое наказание!

Вчера, на ночь глядя, Алке пришла новая «гениальная идея», она решила мне татауровку сделать. Магическую. Накануне мы проходили защитные руны, рисунки и пиктограммы. Так эта экспериментаторша, будь она неладна, решила изобрести нечто такое… что бы учителя со стульев попадали в ножки кланялись, возможно с лобызанием оных. Драконица в своих мечтах дошла уже до лаврового венца, золотой короны и слез умиления деда. А так же вселенской преданности и обожания Вилиантиэля, в которого успела немного влюбиться. Ну так… совсем капельку. Бедный эльф уже не знал куда ему деться от проснувшейся чувственности драконицы. Вся школа с увлечением следила за этим романом. Иаллин вздыхала и не оставляла попытки соблазнить красавца-ректора, он же всеми силами пытался этого избежать. Еще бы — такой скандал, завести амурные связи с собственной ученицей. Но все приводимые доводы драконицу не останавливали, и она перла к своей цели как таракан — пока не прибьешь, будет куда-то лезть, куда-то бежать, да еще и во все щели протиснется.

Я даже не пыталась ее в этом остановить, как бы меня не просил сам ректор, лишь сладко улыбаясь и получая удовольствие от моей маленькой мести. Да, согласна, у меня самой от этого эльфа коленки подгибались и в животе теплело. И Алла об этом прекрасно знала, ее любовь к Вилиантиэлю как раз и началась после того как я поплакалась подруге жалуясь на «этих бесчувственных чурок и сволочей эльфов». Это надо так, соблазнял-соблазнял, а потом «Извини, но я не могу. Это противоречит учительской этике». Тогда зачем надо было дразнить? У меня между прочим наверное первый раз вообще такое желание возникло, а он… Хотя целуется выше всяких похвал, за одно это многое можно простить.

Может у него методы воспитания такие? Я например нашего ректора обожаю и никогда этого не скрываю, впрочем не я одна. Вилиантиэля у нас все любят, он хоть и суровый учитель, но справедливый и очень обаятельный. Многие девушки вздыхаю по нему, но только наша драконица преврати это в развлечение для всей школы.

И так Иаллин решила поразить общественность своим искусством создавать артефакты. Все остальные методы показались ей слишком банальными, она решила впаять артефакт сразу в тело. Почему-то мое.

Не то что бы я не сопротивлялась. Все же драконьи эксперименты на моей драгоценной шкуре стоили мне слишком дорого. Но Иаллин так посмотрела на меня, даже самый жестокий палач прослезился бы.

Пол дня она пыхтела над свитками, а сразу после обеда посадила меня на шаткий табурет и наложив заклинание оцепенения принялась за свое кровавое дело.

Если кто думает что рисунок на коже это так же легко, как и рисунок на холсте, сильно ошибается — тут он рождается на крови. К тому же простой татуировкой она не ограничилась, а добавила к вязи тонких линий еще и несколько шрамов. И разве эта зараза подумала сделать мне обезболивающее? Нет, Алла сестра своих братьев — тоже садистка.

Драконица сопела над ухом, пыхтела как ежик, много колдовала и поминутно ругалась.

И вот результат всех стараний на лицо, точнее на руку… ну на плече, куда еще тату делать?

Только кто говорил о наличие у моей подруги фантазии? Заткните ему рот паклей, и засмолите — брехал он. Ибо сея неразумная особа изобразила дракона. И не простого — а огненно красного, оплетающего кинжал.

— Как тебе?

С громким шипением я бросилась на подружки, с четкими намерениями ее придушить. Правда заранее знала что силы не на моей стороне, драконица быстро подмяла меня под себя, при том забавно кудахча:

— Алекс, что ты делаешь? Тебе нельзя напрягать руку. И валяться тоже, вдруг какую заразу подцепишь.

— Уже подцепила. Тебя!

В общем, все оказалось не так страшно как мне показалось в первую минуту.

Да дракон, да красный, да с желтыми глазищами, да двигается, да делает попытки покусать. Ну и что такого? Было бы из-за чего скандалить!

— А что? Красиво! Мне нравится.

— Ну и что оно может?

— Еще пока не знаю.

— Чего? Как это не знаешь?

— Я не знаю какие заклинания подействовали, какие отторглись, а что вообще поменялось. У тебя ведь ненормальный обмен веществ.

Громко фыркнув, я надела широкую рубаху, уведенную больше полугода назад у одного кареглазого мага, входившего со мной в одну пятерку патруля. А нечего разбрасывать свои шмотки где попало, я впопыхах сборов даже не заметила как сунула ее в свою суму. Плечо все еще жгло, но я плюнула на заметно притупившуюся боль и вышла из комнаты.

Хватит позволять этим драконам измываться надо мной.

Тяжело тряхнув головой, я направилась не куда-нибудь, а в кабинет ректора. Может хоть Вилиантиэль знает что эта зараза чешуйчатая со мной сделала.

Нет, ну она вся в братцев.

Как и ожидалось, за новый эксперимент на мне родимой Иаллин так попало, что она про свое большое и светлое чувство вмиг забыла. А уж когда Вилиантиэль погнал нас на плац круги наматывать, быстро вспомнила самые грязные ругательства и тихо бормотала их себе под нос. Возможно забыв, что у эльфа и у меня, слух отменный. Но если в случае со мной все обошлось тихо-мирно, разве что хихиканьем в особо поэтичных местах описывающих как и в каких позах зачинался данный эксплуататор, то эльф медленно закипал.

В итоге, отбегав до самого утра, в свою комнату мы пришли с рассветом, чувствуя себя моченными в уксусе яблоками. Хорошо еще у меня практика была, стоило бы поблагодарить одного гадостливого дракона. Но я делать это не намеренна, вот еще — обойдется.

И вообще, как только в школе прознали о моих способностях боевого мага, расслабиться не дали и на минуту.