Лэйни Тейлор - Сны богов и монстров (ЛП) Страница 19

13

Вдвоем

Солнце село. Следом за Эллаи взошла Нитид. Кэроу смотрела, как друзья, затаив дыхание, любуются лунами, и радовалась. Пусть сегодня от каждой остался узкий серпик, но на их фоне, где-то на грани видимости, снова пронеслись буреловы. Температура продолжала падать, и стучавшие зубами химеры прижимались друг к другу все плотнее.

Приготовили и съели ужин. Оора завел балладу.

Лираз держалась в стороне, как можно дальше от сбившихся в кучки химер. Было так холодно, что Кэроу спрятала ладони в подмышки. А тепло, струящееся с кончиков сияющих крыльев Лираз, стекало вниз и впитывалось в камни, как вода впитывается в песок пустыни. Никого не согревая.

Кэроу не винила Лираз: после вспышки хамсы та безропотно вынесла дорогу. Конечно, можно было бы осудить ее за грубость по отношению к Мику, ведь у Мика-то хамсы не было. Да и вообще – кто мог бы нагрубить Мику? Даже у самых злющих химер не поворачивался язык. А посмотрите только на Зузану! Даром что химеры прозвали ее «скорпиониха-мегера», Мик ухитрялся привести в доброе расположение духа и ее тоже. Одна только Лираз, казалось, имела иммунитет против его обаяния.

Лираз вообще была особенной. Совершенно асоциальной. Даже демонстративно асоциальной. Но Кэроу чувствовала за нее ответственность: ведь Акива оставил сестру с отрядом химер не просто так. Своего рода послом? Никто не годился на эту роль меньше. Был один момент еще до отбытия Акивы, когда Кэроу поймала его прямой взгляд. С самого отлета из касбы они не обменялись ни словом, и Кэроу внимательно следила, чтобы не смотреть в его сторону, но тот взгляд – прожигающий, открытый – поведал о многом. И, помимо прочего, это послужило причиной, чтобы присмотреть теперь за его сестрой.

Пока вроде бы никто к Лираз не лез; хотелось верить, что химерам хватит ума не цепляться к ней, когда рядом нет Акивы, способного умерить ее пыл.

Когда же он вернется?

Там, внизу, огонь плевался зелеными искрами и пах разваренной капустой, согревая лишь самую малость. Кэроу шла вдоль гряды, наблюдая за химерами и одновременно высматривая Акиву, но в сгущающейся темноте не было ни малейшего намека на приближающееся мерцание крыльев.

Что теперь будет? А вдруг он принесет дурные вести? Куда идти химерам, если путь в пещеры Кирин окажется закрыт? Обратно в подземные туннели, где они скрывались до того, как перебраться в мир людей? От этой мысли Кэроу содрогнулась.

Представила ужас вторжения ангелов.

Утрату последнего шанса.

Она поняла, что за столь короткий срок начала всерьез рассчитывать на союз, безумный с самого начала; рассчитывать на то, что он может принести их отряду: и в самом бытовом, прозаическом смысле, и с точки зрения обретения новой цели. Химеры в этом отчаянно нуждались. И она тоже.

А еще она отморозила попу. А Незаконнорожденные сейчас наслаждаются теплом в ее родном доме. И там, если она ничего не забыла, бьют горячие источники!

Ох, пропасть, нет!

По камням слабо царапнули когти, предупреждая о появлении Белого Волка. Кэроу развернулась к нему. Он принес чай, который она приняла с благодарностью: пальцы обнимали горячую жестяную кружку, а лицо погружалось в густой пар.

– Ты не обязана стоять здесь на ветру, – сказал он. – Сейчас дежурство Касгара и Киты-Эйри.

– Знаю. Я не могу сидеть, места себе не нахожу. Спасибо за чай.

– Не за что.

Она поинтересовалась:

– Куда ты отправил остальных?

Отсюда ей было видно, как он поговорил с лейтенантами и разослал четыре команды по два бойца обратно по их собственному следу.

– На восток от залива. Пусть понаблюдают за горизонтом. Выход на связь – через сутки, потом каждые двенадцать часов.

Она кивнула. Разумно. Залив Тварей был территорией серафимов. Здесь везде сейчас территория серафимов, а у отряда химер нет ни малейшего представления, чем занимаются военные силы Империи. И где именно. Горы позволяли укрыться на некоторое время, но, чтобы вернуться в мир людей, придется выйти на открытую местность и оставаться там до тех пор, пока все не пройдут портал.

– Как ты думаешь, все идет нормально? – спросил он, понизив голос.

Отряд расположился у кромки широкой каменной лощины. Кэроу встревоженно покосилась на бойцов, но в их сторону никто не смотрел. К тому же расстояние и темнота должны были скрыть от возможных шпионов силуэты, а ветер сносил голоса в сторону.

– Думаю, да. Ты молодец. – Ты настоящий Тьяго, имелось в виду. – А вообще жутковато.

– Жутковато, – согласился он.

– И убедительно. Пару раз я почти забывала…

Он оборвал:

– Не забывай. Никогда. Ни на миг.

Со вздохом:

– Пожалуйста.

Столько всего в единственном слове. Пожалуйста, не забывай, что я не чудовище. Пожалуйста, не забывай, от чего мне пришлось отказаться. Пожалуйста, не забывай меня. Кэроу испытала жгучий стыд. Что она хотела сказать? Похвалить? Как ей только пришло в голову, что он воспримет сказанное как похвалу? Ты молодец, ты ведешь себя в точности как убитый мной маньяк. Это не похвала – обвинение.

– Не забуду, – пообещала она Зири.

И на мгновение испугалась того, что пребывание в шкуре Волка его изменит. Однако взглянула снова и поняла – опасение беспочвенно.

Его взгляд – не взгляд Тьяго. В нем слишком много тепла. Это по-прежнему белесые глаза Волка, конечно, – но какая все-таки разница! Невероятно, как две разные души, заключенные в одну и ту же оболочку, могут так кардинально все изменить. Куда-то исчезли заносчивость и высокомерие – и лицо стало сейчас добрым. Конечно, это опасно. Волк никогда ни при каких обстоятельствах добрым не казался. Любезным, может быть, и вежливым. Но добрым? Нет, разница была слишком очевидна.

– Обещаю, – тихо, почти неслышно сказала она. – Я никогда не забуду, кто ты такой.

Ему пришлось почти прижаться к ней, чтобы расслышать произнесенное. Не отстраняясь, он ответил шепотом – так близко, что она почувствовала на щеке его дыхание:

– Спасибо.

Тон, теплота взгляда, не свойственная Тьяго, и тоска…

Кэроу резко разорвала это почти объятие, отступив в темноту, отвоевывая пространство. Даже личность Зири не могла изменить ее реакцию на физическое присутствие Волка: стоило ему приблизиться, и ее начинало трясти. Снова заболели раны. Заныло ухо, там, где его рванули чужие зубы. Ей даже не было нужды прикрывать глаза: она и так помнила, как все происходило, как она беспомощно сопротивлялась, прижатая его тяжелым телом.

– А ты как? Держишься? – спросил он, помолчав.