Андрей Уланов - Крысолов Страница 19

Ответом ему был тоскливый стон из глубины гамака.

Той же ночью.

Он проснулся резко, словно на койку выплеснули полное ведро холодной воды – впрочем, холодный липкий пот был ничуть не лучше.

Диего Раскона проснулся из-за того, что в каюте был кто-то еще. И этот кто-то не был человеком.

Первое желание было простым и естественным – вскочить и заорать! Но маленький тан задавил его почти в тот же миг, как осознал. Твари Князя Ночи превосходно чуют страх жертвы и столь же успешно подпитываются им. Глупо делать врага сильнее. К тому же, сообразил Диего, вряд ли сквозь защиту их нового и, соответственно, совсем недавно благословленного корабля могла незаметно проникнуть крупная бестия. Куда более вероятно, что ночной гость принадлежит к числу мелких демонов, с которыми взрослый человек вполне может совладать – если, конечно, не потеряет рассудок от ужаса. А может, это и вовсе какой-то рыбозверь…

Цок-цок-цок – простучало вдоль стены. Диего затаил дыханье… тварь чем-то скрежетнула под столом – и прыгнула! Удар в грудь, бритвенной остроты когти рванули руку, которой Раскона в последний миг все же успел заслонить глаза. Маленький тан заорал, наугад отмахнулся – ночной гость с обиженным воем улетел куда-то в угол. Взвыв едва ли не громче, – от резкого движение в голове словно разорвалась бомба – Диего подскочил к столу, выдернул из ножен кортик, развернулся, и вновь вскинул руку, на сей раз пытаясь заслониться от луча фонаря.

– Что случилось, м`тан?

– У-у-убери свет!

Исходивший от неясного контура над фонарем голос был знаком Диего, причем… да это же Венетио, вестовой кают-компании, сообразил маленький тан. Рядом, судя по чуть более багровому оттенку темноты, маячил так и не появившийся на торжественном ужине корабельный маг, брат Агероко, то ли успевший надеть рясу, то ли не снимавший ее даже на ночь. Конечно, этот оттенок мог быть вызван и другими причинами – хотя танам офицерам и не удалось свалить капитана под стол, они очень старались, причем уповая на количество выпивки, а не на качество. И раскалывающаяся голова, равно как и жутчайшая сухость во рту, сообразил, наконец, Диего, была следствием именно их стараний, а вовсе не наведенных тварью злых чар.

– Тан капитан?

– Там, – Раскона махнул кортиком в угол, где, злобно шипя, жалось к стене порождение Нижних Миров. – Кажется, это по вашей части, святой брат?

– Не могу сказать уверенно, мой тан, – сонно пробормотал монах, – но мне кажется, что это просто…

– Это Царапка, тан капитан, – Венетио поставил фонарь на пол, прошел мимо разинувшего рот Диего, ловко сцапал ночного демона за шею и водрузил его к себе на руку. Демон же, к вящей оторопи Раскона, не стал пытаться разорвать матроса в клочья, а наоборот – сменил вой на мурлыканье.

– Я думал, – проворчал Диего, надеясь, что в полутьме каюты никто не заметит его ушей цвета сутаны монаха, – на фрегате лишь один кот.

– Истинно так, м`тан! – быстро произнес вестовой, который был слишком озабочен собственной оплошностью, чтобы вглядываться в капитана. – Кот, Хуан Карлос Четвертый, он один, вы его давеча на бушприте видели. Приобретен у команды шлюпа «Отчаянный», вскладчину… ну, боцман вам это уже докладывал. А Царапка, она, изволите видеть, м`тан, – Венетио нежно погладил прижавшегося к его груди зверька, – кошка. Молоденькая, глупая… играется почитай, все время как не спит. Ну и… мы ж ее вечером обыскались, а она, выходит, тута, в смысле, в вашей каюте задрыхла, шкодница. Вы уж, – покаянно добавил вестовой, – не серчайте на нее, тан капитан. Животная, что с нее взять.

Диего только сейчас заметил, что все хватается за кортик и с нарочито небрежным видом вдвинул его в ножны, едва не порезавшись при этом – что также не добавило капитану «Мстителя» душевной благодати.

Все происшедшее было настолько глупо, нелепо… и смешно, неожиданно сообразил Раскона. Благородный тан – победитель котенка! Ох и умора.

– Ясно, – процедил он, с трудом удерживаясь, чтобы не расхохотаться во все горло. – Забирайте вашу… Царапу, Венетио, и выбросьте… – он сделал паузу и вестовой сжался в ожидании резкого, как меч палача, «за борт!». – … где-нибудь около камбуза! Или буфета кают-компании. В конце концов, кто на этом корабле является более лакомой целью для крыс – припасы или капитан?

– Слушаюсь, м`тан! – радостно выдохнул вестовой. – Щас буд сполнено!

– Брат Агероко, – развернулся Диего к монаху. – Надеюсь, вы простите меня за ваш прерванный по столь нелепому поводу сон…

– Я ничуть не сожалею о том, что проснулся, мой тан, – сказал монах. – Это было весьма познавательное зрелище. Мои же сны, как правило, куда скучнее.

29-е менура, примерно 75 миль к юго-востоку от мыса Семаф.

– Ну, зачем тебя звал Малыш?

Этим вопросом троица сержантов морской гвардии задавалась уже более получаса, с тех самых пор, как проходивший мимо их «клуба» – бочки с песком на полубаке – капитан Раскона приказал старшине Фишеру следовать за ним. Такое внимание со стороны командования обычно не сулит нижним чинам ничего доброго – в этом сержантов убеждал весь опыт их предыдущей службы. Правда, никаких особо крупных провинностей за моргвардами «Мстителя» пока не числилось, зато имелась уйма мелких грешков – из числа тех, на которые обычно закрывают глаза. При наличии же желания и эти мелкие проступки дают повод практически для чего угодно: порки, разжалования, сожжения или расстрела с последующими каторжными работами.

Однако вернувшийся из капитанской каюты старшина не был похож на пробитого дюжиной пуль зомби.

– Ну же, Джеки! – повторил сержант Гин. – Чего ему было надо?

Прежде чем ответить, Фишер достал свою короткую трубочку «кумберляндского маниру», старательно утрамбовал в нее порцию зелья, и лишь выдохнув первый дымный круг, произнес:

– Да так… поболтали ни о чем.

Это был далеко не тот ответ, которым его сотоварищи могли бы удовлетвориться – даже поверь они старшине.

– Как же, как же, – хрипло произнес Хосе Полглотки Каско. – Может еще и спели на пару, а? Ну, как его, дуплетом… – он осекся, обнаружив прямо перед своим лицом нечто большое, волосатое, украшенное татуировкой: «Подавись и сдохни!»

– Думай, прежде чем каркнуть! – укоризненно пробасил Гин. – Во-первых, офицер в дюжине шагов, а во-вторых, я и сам за такие поганые слова так могу тебя за горло подержать… что кузнец и за неделю не разогнет.

– Н-ны, рискни! – Каско вздернул подбородок, выпятив латунную пластину – след картечного попадания, из-за которого и получил свое прозвище. – Я ж…

– Закроешь пасть, – поддержал Гина третий сержант, Элайя. – А не то и я добавлю.