Дэвид Коу - Правила возвышения Страница 19

— Он был повержен! — Хаган говорил резко, обвинительным тоном, хотя даже не поднимал глаз на Тависа. — Будь это настоящие мечи, ты бы отрубил ему ногу! Он не представлял никакой угрозы! — Он перевернул парня на спину и низко наклонился над ним, проверяя, дышит ли бедняга.

— У него все еще оставался меч и две здоровые руки, — беззаботно сказал молодой лорд. Он осмотрел свой меч, словно проверяя, не треснул ли деревянный клинок. — Мы, Керги, никогда не рискуем на поле боя.

Прежде чем Хаган успел ответить, парень тихо застонал.

Тавис указал на него мечом:

— Ну вот, видишь? Он цел и невредим.

— Он цел и невредим только потому, что ты еще слишком слаб, чтобы нанести смертельный удар.

Молодой лорд покраснел, и Ксавер заметил, как у него задрожала рука, сжимавшая меч. Но Тавис усилием воли овладел собой и спокойно спросил:

— Насколько я понял, мы на сегодня закончили?

— Ты закончишь, когда я скажу, молокосос!

Двое других парней переглянулись, и Ксавер уставился в землю, чтобы не встречаться глазами ни с другом, ни с отцом. Ни один человек в замке, кроме герцога и герцогини, не осмелился бы разговаривать с Тависом в таком тоне. На самом деле, в качестве начальника стражи Хаган тоже никогда не осмелился бы. Но здесь, во дворе Кергского замка, рядом с арсенальной башней, он был учителем фехтования, а Тавис учеником. Хаган мог говорить ему что угодно, обзывать его как угодно, самыми оскорбительными словами. Он мог отстегать молодого лорда ремнем, если считал нужным. Именно это он и сделал однажды, когда Тавису и Ксаверу было по девять. Как бы хорошо ни владел Тавис холодным оружием, он все равно оставался только учеником. С другой стороны, Хаган Маркуллет был лучшим фехтовальщиком в герцогстве. Это знали все.

— Теперь пробежка по башням, — сказал Хаган. — А потом ты свободен.

Ксавер съежился.

— По башням? — жалобно переспросил Тавис. — Но ведь я всего лишь…

Он умолк под испепеляющим взглядом учителя.

— По башням, — повторил отец Ксавера.

— Слушаюсь, сэр.

Тавис поставил свой тренировочный меч обратно на подставку и начал подниматься по лестнице арсенальной башни.

Хаган посмотрел на Ксавера:

— Составь-ка ему компанию.

Ксавер кивнул и улыбнулся, отвечая на улыбку отца.

Пробежка по башням была, наверное, самым трудным из всех заданий, которые давал отец на тренировках, — а это говорило о многом. Ученик начинал с ближайшей башни, бегом поднимался на самый верх, потом спускался вниз, бежал к следующей, опять поднимался и спускался — и так далее, снова и снова, покуда не обегал все башни. Всего в Кергском замке насчитывалось восемнадцать башен. Некоторые из них — например, сторожевые башни у восточного и западного подъемных мостов — были сравнительно невысокими. Но большинство имело в высоту самое малое пятьдесят ярдов. Лестница в каждой из увенчанных шпилем башен, охранявших южные ворота, состояла из двухсот шестнадцати ступенек. Ксавер уже и не помнил, сколько раз они с Тависом пересчитывали их.

Ксавер нагнал друга только на сорок второй ступеньке. Не замедляя шага, Тавис бросил на него короткий взгляд и ухмыльнулся:

— Ты тоже, да?

Ксавер пожал плечами, и они продолжили подъем по винтовой лестнице.

— Не понимаю, с чего Хаган взъелся сегодня, — сказал лорд после непродолжительного молчания. — Я всего лишь следовал его указаниям.

— Ты чуть не убил человека, Тавис, — спокойно сказал Ксавер, не поднимая глаз. — Ты уже победил. Тебе не следовало наносить последний удар.

— В любом настоящем бою этот человек представлял бы угрозу. — Голос Тависа громким эхом отразился от каменных стен.

Ксавер не ответил, и с минуту в башне царила тишина, которую нарушал лишь ритмичный топот ног по стертым ступеням.

— Как он? — наконец спросил Тавис.

«Поинтересовался, по крайней мере».

— С ним все будет в порядке. — Ксавер искоса взглянул на лорда и улыбнулся. — Вряд ли в ближайшее время он вызовется помочь сыну герцога на тренировке.

— Пожалуй. Хотя против тебя они выступили немногим лучше.

— Ты знаешь, когда приезжает ярмарка? — спросил Ксавер, страстно желая переменить тему. Хотя Тавис и делал комплименты, заводить разговор об их умении владеть холодным оружием не стоило. Как и Тавис, Ксавер вырос с мечом в руке. Оба они прекрасно понимали, что уж в фехтовании-то Ксавер не уступает и никогда не уступал молодому лорду.

Несколько мгновений Тавис смотрел на него, недобро улыбаясь, словно видел друга насквозь. Однако в конце концов он смягчился.

— Отец ожидает их к полудню.

Они достигли самого верха башни и вышли из полумрака лестничного колодца на залитую солнцем смотровую площадку. Там они остановились буквально на несколько секунд, чтобы перевести дыхание и бросить взгляд на океан Амона, который в этот день был спокойным и синим.

Как обычно, на башне несли дозор два стражника; они посмотрели на Тависа и Ксавера, явно забавляясь.

— Что, капитан опять гоняет вас по башням? — спросил один из них.

Тавис метнул на стражника свирепый взгляд, словно тот обозвал сына герцога трусом. Потом повернулся и бегом бросился вниз по ступеням. Ксавер еле заметно улыбнулся обоим мужчинам и последовал за молодым лордом.

— Городские дети, наверное, уже стоят в очереди за предсказаниями, — сказал Тавис, когда Ксавер снова нагнал его. — Большинство, вероятно, не спало с самого начала месяца.

— А ты спал? — спросил Ксавер.

— Разумеется. Я-то знаю, что мне откроет пророчество Посвящения. Я стану королем после отца. Если старый Айлин уйдет в отставку и отстранится от дел.

Прошло уже больше шестидесяти лет после смерти Скериса Четвертого, последнего короля из династии Кергов. Законы Престолонаследия оставляли Кергским герцогам мало возможностей завладеть одунской короной, но после всех событий, случившихся в течение нескольких минувших лет в Торалде и Галдастене, следующим наследовал престол Яван Кергский, а за ним Тавис.

— А ты, Колючка? Ты волнуешься перед своим Посвящением?

Ксавер улыбнулся, услышав свое старое прозвище. Колючкой стражники называли детское тренировочное оружие, а поскольку отец мальчика с давних пор носил прозвище Меч, казалось вполне естественным прозвать Ксавера Колючкой. Теперь мало кто называл его так — отец, Тавис да несколько пожилых стражников, — но он по-прежнему любил свою кличку.

— Конечно, — признался Ксавер. — Немножко. Что со мной будет, когда ты уедешь в Город Королей и мне придется честно зарабатывать себе на жизнь?