Игорь Алимов - 02 Дракон 3. Иногда они возвращаются Страница 19

— Смотритель Лю! К Лю Бану бегом приблизился гонец от передового дозора.

— хорошая весть: распорядитель Сяо и смотритель Цай сумели бежать! Тайно перебрались они через стену и счастливо избежали пущенных вослед стрел!

— Весть действительно прекрасная! Где они сейчас? — живо обернулся к гонцу Лю Бан.

— Следуют сюда.

— хорошо, очень хорошо, — закивал Лю Бан и обратил взор на Ляна Большого: — Брат, сыщи мне кусок шелка и принадлежности для письма.

— Но к чему, смотритель Лю? — изумленно вытаращил глаза новоиспеченный сотник. — Пристало ли сейчас предаваться изящному слову?

— Верь мне, брат, — мягко улыбнулся Лю Бан. — Это самое необходимое, что нынче надлежит сделать. Пожав недоуменно плечами, Лян убежал на поиски просимого, а Лю Бан, зорко оглядевшись, нет ли кого лишнего поблизости, сунул руку за пазуху, нашарил фигурку Дракона, сжал ее и зажмурился. Взору его предстал начальник уезда — он нервными шагами мерил присутственный зал, и тяжкая дума отягощала его чело. Начальник нервно отмахивался от секретаря, мелкими шажками семенившего за ним и неотступно в чем-то увещевавшего. Даже за меч схватился начальник, но секретарь пал на колени и продолжал говорить — умоляющие, жарко. Начальник уезда выпучил глаза и, брызгая слюною, разорался в гневе и неистовстве.

«Вот оно как…» — подумал Лю Бан, открывая глаза и отирая выступивший на лбу мелкий пот.

— Смотритель! — В сопровождении нескольких ополченцев к Лю Бану приближались Сяо Хэ и Цай Шэнь, оба в простом платье, все в грязи. — Смотритель, наш план провалился! Начальник уезда убоялся восстания и того, что народ казнит его, а оттого решил вернуться под руку Цинь и подговорил к тому городских старейшин. Начальник уезда лелеет мысли лишь о личной выгоде и власти, ненависть затмила его разум! Теперь нам остается только драться!..

— Высокочтимые господа, — поклонился пришедшим Лю Бан и продолжал с кроткой улыбкой: — открылось мне, что начальник уезда вовсе не упорствует в охватившем его заблуждении. Я верю, что мы сумеем одержать победу без сражения и драки. Сейчас… — Бывший смотритель повернулся к верному Ляну и принял от него шелк, тушь, тушечницу и кисть. — Сейчас я составлю письмо к старейшинам, где простыми словами изложу наилучший для всех выход, а там посмотрим. Прошу вас немного обождать. Сяо Хэ и Цай Шэнь переглянулись.

— Мудрость ваша, смотритель Лю, широко известна в уезде, — сказал Сяо Хэ. — И мы готовы подождать осуществления вашего плана. Но если он не принесет должных плодов, тогда уж мы пустим в ход собственный план. Лю Бан согласно наклонил голову и развернул кусок шелка.

— Распорядитель Сяо, не сочтете ли вы за труд взяться за кисть? — обратился он к Сяо Хэ. Тот с готовностью выступил вперед.

— Позвольте мне растирать тушь, — вызвался Цай Шэнь, беря в руки тушечницу.

— А мне позвольте послужить столиком для письма, — вызвался Лян Большой, подставляя широкую спину.

— Спасибо, спасибо, друзья мои!

Сяо Хэ увлажнил кисть в свежей туши. Лю Бан, заложив руки за спину и устремив взгляд на город, начал диктовать:

«…Давно уже Поднебесная стонет под гнетом Цинь. Ныне же вы, отцы-старейшины города, выступили на защиту его стен по призыву начальника уезда, но того не ведаете, что все владетельные князья, чьи уделы были попраны, а гордость и слава унижены, давно уже как один поднялись против тирана. Собрав под свои знамена всех тех, кто недавно был для Цинь точно раб, владетельные князья движутся по Поднебесной — уже совсем скоро они приступят к стенам города и, увидев, сколь рьяно вы, старейшины, и покорные вам жители упорствуете в верности тому, чьи дни сочтены, не станут удерживать воинов от кровавой расправы. Изопьют их мечи крови досыта! Что же делать вам, пекущиеся о народе? Я, скромный Лю, желал бы избегнуть печальной участи и, будь я хоть немного прозорлив, как вы, о старейшины, не мешкая, объединил бы народ и покончил с начальником уезда, чьи помыслы ничтожны и не выходят за пределы беспокойства о своем собственном процветании и благополучии. А потом бы выбрал самого умудренного и достойного из жителей города — и уж его поставил бы начальником, дабы тот всем сердцем откликнулся на призыв владетельных князей. лишь тогда и народ, и имущество его останутся в неприкосновенности. А в ином случае, предвижу я, будут преданы мечу и отцы, и дети, и матери, и дочери, и скарб, и имущество, и строения, и скотина — и уж тогда ничего не поделаешь…»

Сяо Хэ отложил кисть.

— Сотник Лян! — окликнул Лю Бан Ляна Большого. — есть ли среди твоих людей лучник столь искусный, что сумел бы, не подвергая себя опасности, послать стрелу с прикрепленным к ней письмом за городские стены?

— Да, смотритель, такой человек есть!

— Повелеваю тебе отправить этот свиток в город указанным путем, да так, чтобы не подверглось послание случайному уничтожению, но оказалось как можно ближе от места, где заседают старейшины. Лян поклонился и ушел.

— Теперь, господа, мы подождем, — сказал Лю Бан. — И я не думаю, что наше ожидание продлится долго. Бывший смотритель как в воду глядел: не успели Сяо Хэ с Цай Шэнем отмыть грязь с лиц и съесть по просяной лепешке, запив еду молодым вином, как у городских ворот началось движение: ворота распахнулись настежь, и навстречу немногочисленному войску Лю Бана потянулась процессия — впереди паланкин, а следом пешие ходоки. Лю Бан верхом на коне тронулся к городу. Сяо Хэ и Цай Шэнь, которым тоже подвели коней, держались поодаль. Когда паланкин был уже совсем близко, Лян Большой с десятком отборных воинов хотел было встать впереди, отгородив Лю Бана от процессии, но бывший смотритель жестом велел ему не делать этого. Носильщики опустили паланкин на землю, и из него вышел важный старик в дорогом халате и с золотой шпилькой, скреплявшей на затылке узел седых волос. Блестящие глазки его, затерявшиеся в паутине глубоких морщин, цепко смотрели на Лю Бана. Тот торопливо спрыгнул с коня и первым низко поклонился. Скупая улыбка тронула сухие тонкие губы старейшины.

— Приветствую тебя, благородный Лю Бан! — поклонился старейшина в ответ. — Приветствую от лица совета старейшин и от лица всех жителей нашего города. Моя ничтожная фамилия Цзи, и я глава совета. Весть о прозорливой твоей мудрости давно достигла наших ушей, а когда мы прочитали твое яшмовое послание, то поняли, сколь опасный и неправедный путь выбрали, позволив начальнику уезда заморочить нам головы. Теперь же мы вняли твоим драгоценным советам… — Старик Цзи коротко повел рукой, и один из сопровождавших паланкин воинов, по виду простой ополченец, бросил к его ногам окровавленный мешок. — Вот голова человека, который чуть не вверг нас в пучину несчастий, — указал Цзи на мешок. — Просим вас, благородный Лю Бан, войти в город и принять в свои руки бразды правления, ибо мы не видим никого другого, кто мог бы возглавить нас в трудную годину и защитить наших жен и детей! И старик снова поклонился Лю Бану. На сей раз очень низко.