Наталья Щерба - Ведьмин крест Страница 19

Госпожа Кара кивнула на прощание и исчезла, словно ее поглотило дерево.

— И как у такой демоницы могло появиться нормальное потомство? — пробормотал Рик и, закрутившись вихрем, тоже исчез.

Поляна в лесу опустела.

Глава 7. Другое лицо

Таня сразу заподозрила что-то неладное, когда в день отъезда ее вновь позвали в гостиную с полосатыми креслами. К счастью, свой нехитрый багаж девушка давно уложила в сундук — обязательный атрибут каждой уважающей себя ведьмы. Клубок, флакон с вином, документы в зачарованном от посторонних глаз виде и маленькая серебряная чашка для кофе — подарок Эрис. Одежда, несколько книг и другие вещи находились в личной астральной области Татьяны. Теперь она без труда могла спрятать что угодно в субастрале — высшей сфере бестелесного мира, где блуждают голоса призраков и оживают души вещей.

В комнате ее ожидали двое: Патрик в подозрительно хорошем настроении, изо всех сил пытающийся делать безучастное лицо, и сама госпожа Кара. Старая волшебница восседала в кресле и неспешно сматывала серебристый дорожный клубок, который так и норовил выскользнуть из ее рук.

— Итак, моя дорогая мисс Каве… — Госпожа Кара окинула взглядом девушку, а после прищурилась так сильно, словно находилась на солнце — значит, точно собиралась выдать нечто важное. Но волшебница не спешила продолжить свою речь. Клубок в ее руках дергался, как живой, будто сопротивлялся всем узелкам, шишечкам и колечкам, собранным на его долгой пушистой нити. Наконец госпожа Кара закончила свою мысль: — Перед отъездом, моя дорогая, вам придется выдержать еще одно испытание…

— Какое? — Таня настороженно оглянулась. Злобная ухмылка Патрика ей совсем не понравилась.

— Вы же понимаете, милая, — добродушно произнесла волшебница, — что в своем истинном обличье не можете появиться перед теми, от кого бежали. К сожалению, встреча с вашими врагами неизбежна. Поэтому нам придется замаскировать вас. Патрик, ты готов, мой дорогой?

— Конечно, — ухмыльнулся тот и подошел ближе.

Невольно Тане захотелось заслониться от него, а лучше — спрятаться за спинкой полосатого кресла госпожи Кары. Да и сам Патрик наступал медленно, желая продлить состояние неизвестности и насладиться замешательством девушки. Сердце ее забилось в тревоге — уж слишком счастливым казалось лицо парня.

— Вы творите замечательные иллюзии, Татьяна, — произнесла волшебница, неожиданно употребив настоящее имя девушки, — но вряд ли вы сумеете создать себе совершенно неузнаваемое обличье, правильно?

— Совершенно неузнаваемое? — ужаснувшись, пробормотала девушка. Патрик улыбнулся еще шире.

— Именно так, моя милая. Поэтому я попросила Патрика помочь нам в этом непростом деле. — Голос волшебницы прозвучал жестко и непреклонно.

— Может, лучше Эрис? — пролепетала несчастная Татьяна, но госпожа Кара перебила с возмущением:

— Эрис?! Если вы, моя дорогая Каве, вдруг захотите сразиться с духами, то, несомненно, сможете довериться нашей драчливой ведьмочке. Однако над иллюзиями этой мисс будете только смеяться. Неужели вы хотите предстать перед вашими недоброжелателями с тремя глазами или двумя парами ушей? Или, может, в виде кентавра — с телом женщины и лошадиной, простите, мордой? Или стать говорящей грушей? С большим удобством и без особых хлопот поедете в корзинке для фруктов. Поверьте мне, принимавшей некогда у нашей Эрис экзамен по иллюзиям, вам лучше довериться мастерству Патрика.

Услышав такие речи, Таня решила смириться с судьбой. Симпатия симпатией, а превратиться в грушу или разгуливать трехглазой не очень-то хотелось.

Тем временем Патрик, не сводя с Татьяны злорадного взгляда, подошел к ней почти вплотную. Девушка судорожно вздохнула и зажмурилась. Она надеялась, что хотя бы само превращение пройдет безболезненно.

— Только без фокусов, дорогой, — предупредила госпожа Кара, верно расценив возникшее между ними напряжение. — Ты должен создать мисс Каве новый облик — невыразительный, без значительных достоинств и, уж точно, без кричащих недостатков, этакий образ 'серой мышки' — тихой и незаметной, простой девушки.

— Уверен, тетушка, что справлюсь, — с бархатной покорностью отозвался Патрик. — Я тщательно проработал заклинание, не беспокойтесь.

Как ни странно, творение иллюзии началось с приятного покалывания во всем теле. Тревожный сумбур из головы исчез: Танины мысли медленно порхали, лениво кружась, словно падающие осенние листья. Руки девушки неожиданно поднялись сами по себе, кисти зависли на уровне плеч. С кончиков пальцев заструилось легкое тепло, как будто руки облачались в мягкие, пушистые и немного щекотные рукавицы. Татьяна сдалась и расслабилась, воспринимая эти ощущения исключительно как приятные: волшебство иллюзии продолжалось. Теперь девушку словно гладили сотни меховых варежек, тело плавилось от нежного, ласкающего тепла невидимых массажистов… Казалось, эта призрачная сила осторожно и тщательно творит девушке новый облик, медленно обрисовывая контуры ее тела. И вдруг, вмиг разметав возникшую иллюзорность тихого счастья, на Таню обрушился ледяной обжигающий душ, в голову словно вонзился пучок острых и тонких стрел.

Татьяна завизжала от негодования — сто процентов, Патрик сделал это нарочно! Она, конечно, знала, что даже самая приятная иллюзия должна фиксироваться в конце сильным ощущением. Когда-то Таня и сама закрепила спрятанную от посторонних глаз иллюзию Карпатского Венца подобным способом — взяла да и обрушила на корону жаркий поток вулканической лавы. Это позволяло сделать волшебство более прочным: вряд ли теперь кто-то сможет найти корону, даже используя сильные поисковые заклятия. Ну а простому человеку никогда не увидеть Карпатский Венец на челе статуи, возвышающейся на крыше знаменитого оперного театра… Но ведь Татьяна — живой человек! Хорошо, что чертов Патрик не додумался применить настоящее пламя.

— Патрик! Я же просила — без фокусов, — строго произнесла госпожа Кара. Она приблизилась к дрожавшей, будто ее и вправду облили водой из проруби, Тане и внимательно осмотрела ее лицо.

— Прекрасная работа, — удовлетворенно произнесла она. — Твое искусство, Патрик, достойно высшей похвалы.

Таня скосила глаза вниз, на свои ноги и отметила, что подол ее длинного платья волочится по паркету. Кажется, она уменьшилась в росте сантиметров на пятнадцать…

— Как ты себя чувствуешь, моя девочка? — Голос Кары звучал подозрительно мягко.

— Неплохо, — Таня пожала плечами. Перед глазами все расплылось — наверное, от нервного потрясения. — А можно мне… зеркало?