Вера Чиркова - Все тайны проклятой расы Страница 19

Глядя, как лошадь махом всасывает полведра воды, припоминаю, какое испытал изумление, когда, выйдя вслед за Раммом на пологий склон холма, обнаружил табунок лошадей и троих парнишек, играющих на подсушенном пригорке в кости.

- Тетя Нувина сказала, что вы хотите поохотиться в волчьем распадке, - внимательно глянув на Рамма, сообщил один, и мальчишки неторопливо направились седлать животных.

В тот момент я еще не знал, что Ивар -дальний племянник травницы и получил от нее приказ провести нас в Гассию тропами контрабандистов. Но невольно почувствовал себя слегка уязвленным, травница как-то незаметно перехватила у меня инициативу и решительно распланировала наши ближайшие шаги, даже не поставив меня в известность.

- Тим… - разбудил меня шепот Рамма, ты ничего не слышишь?

- Нет, - сбрасывая с головы край своего пастушьего капюшона, выданного проводником, сонно ответил я, и только после этого прислушался.

Ночь подходила к концу, небо начало еле заметно сереть, но до восхода было еще далеко. Нас со всех сторон окружала тишина, нарушаемая лишь дыханьем лошадей да тонким похрустыванием смерзающегося снега. Я уже поднял руку, поправить капюшон, чтоб не улетало драгоценное тепло, как замер пораженный непонятным скрипом. Или то был не скрип? Словно кто-то огромный вздохнул тяжко и надсадно, и эхо этого вздоха отозвалось даже в камнях.

- Вот! - лорд сел потянув за собой попону, которой мы были укрыты сверху, - снова!

- Ивар?! - окликаю парнишку, - что это?

- Снег осел, - стараясь говорить небрежно, буркнул проводник и пополз в сторону лошадей.

Но тень страха, против его воли прозвучавшая в хрипловатом тенорке, уловил не только я.

- Может зря мы остановились на ночлег? - с раскаяньем выдохнул Рамм, и хотя шептал он себе под нос, мы с Иваром тоже расслышали эти слова.

- Лошадки-то не железные! - пробурчал проводник осуждающе - им отдыхать нужно!

Я собирался сказать что-то примирительное, спорить в такой обстановке не самое умное дело, но тут снова повторился встревоживший нас звук.

Ивар, выплюнув смачное ругательство, засуетился еще быстрее, Рамм, что-то сообразив, защелкал кресалом, пытаясь зажечь свечу, а я совершенно неосознанно, подтянул поближе мешок с провизией. Помнится, зачем-то попытался перекинуть лямку через плечо и тут на нас посыпались комки снега.

Уже в следующую секунду превратившиеся в поток, затем в шквал, в яростный плотный вал, вмиг разметавший нас в разные стороны, и потащивший, подминая под себя, крутя и ломая, куда-то в неизвестность.

Наверное, я на какое-то время потерял сознание, потому что очнулся от резко хлынувшего в глотку свежего воздуха, щедро разбавленного талым снегом. И почти в тот же момент в уши ворвался азартный собачий лай, а по плечам больно скребнули крепкие когти.

- Нашел? - словно издалека с надеждой спросил знакомый голос, и собачьи когти сразу исчезли.

А по моему лицу, счищая снег, заскользила холодная ладонь.

- Все живы? - первое, что я смог хрипло пробормотать, пытаясь открыть глаза.

И хотя мне это удалось, но особой радости не добавило, светлее вокруг не стало.

Значит, с того момента, как нас смело с уступа, прошло очень мало времени, иначе бы уже рассвело.

- Все, - как-то слишком невесело сообщил Рамм, подстегнув этим унынием мой природный оптимизм.

Живы - вот самое главное, только сейчас до меня начинает доходить, насколько близко мы были от последней черты. Но раз боги позаботились о наших жизнях, я сделаю возможное и невозможное, чтобы их усилия не пропали втуне.

- Ты можешь помочь мне освободить руки? - деловито спрашиваю северянина, нарочно проигнорировав его похоронный тон.

- Попробую, - вздохнул он, - но у меня одна рука… не работает.

- А ноги?

- Ноги вроде ничего, - начиная отгребать снег, сообщил лорд, и только тут спохватился, - а у тебя все цело?

- Пока не понял, но вроде все. А как Ивар?

- Он попал в лавину вместе с лошадью и она его то ли придавила, то ли ударила.

Теперь кашляет кровью и не может сдвинуться с места.

Это плохо, очень плохо, но я ничем не мог помочь спутникам, пока сам не вырвусь из этой западни, и потому в ответ на это печальное известие только крепче стиснул зубы.

Рамм старательно разгребал снег замерзшими пальцами, иногда поднося их ко рту, чтобы хоть немного согреть. Рядом с ним яростно работал лапами неизвестно откуда взявшийся Каф. Я тоже не сидел без дела. Сжимая и разжимая кулаки, постепенно утрамбовал вокруг них снег, и пока пальцы совсем не свело от холода, начал по крохам продвигать руки вперед. Спасительная идея уже родилась в моем мозгу, но для ее осуществления я должен был откопаться хотя бы до пояса.

На это ушло почти полчаса и все наши силы без остатка. Я уже понял, что погорячился, сообщая Рамму, что цел, что-то неладное было с ногой. Она сильно пострадала четыре года назад, и магам пришлось вырастить мне новые кости. Я сам виновен в том, что лечение было завершено чересчур быстро, когда молодые косточки еще не окрепли, но никогда об этом не пожалею и никому не жалуюсь, если после напряженной ходьбы нога начинает ныть.

- Рамм, проглоти вот это, - капнув зелье, за неимением стакана с водой, на снежный шарик, протягиваю другу.

- Что это? - медлит лорд, и меня вдруг начинает разбирать злость.

Я беспрекословно валялся в темном ящике, потом несколько часов топал по холмам и перелескам, а затем еще полдня трясся на лошади и ни разу не задал вопрос, почему они считают, что в Гассию можно попасть только так. Просто поверил, зная, что сам все равно не могу придумать ничего лучшего. А лорд так смотрит, словно я собираюсь его отравить!

Не знаю, что Рамм увидел на моем лице, но высказаться он мне не дал. Поднес мою ладонь к губам и по-собачьи слизнул с нее подтаявший комочек снега со снадобьем.

Следующую порцию я капаю себе и несколько секунд после того, как горьковатая вода согревается в желудке, ничего не чувствую.

Зато потом усталость и боль слетели с меня, словно широкополая шляпа от порыва свежего ветра. В теле появилась необычная легкость, а в душе проснулась кипучая жажда деятельности. Я так рьяно принялся откапываться, что отлетающие комья ложились за пределами выкопанной лордом и Кафом выемки. И только когда почти выбрался и заметил в неверном рассветном полумраке алые капли, щедро расцветившие вокруг меня снег, догадался взглянуть на пальцы.

Лучше никогда не вспоминать те выражения, которыми я костерил себя за недогадливость, хотя заслуживал еще и не такого. Что мне стоило спохватиться чуть раньше, когда кожу еще можно было спасти. А теперь она висела лохмами, и хотя никакой боли я по-прежнему не чувствовал, однако предельно ясно понимал, это продлится лишь до тех пор, пока действует зелье Ештанчи.