В. Бирюк - Буратино Страница 19

   У меня в той жизни был один существенный для человеческого общения недостаток. Используя логику я довольно быстро приходил от предпосылок к выводам. А потом предлагал приступить к конкретным действиям по реализации. Или сменить тему, дабы не сотрясать воздух попусту. Многие обижались. Не поняли? Объясняю. Сидит интеллигентная компания на кухне и ругает очередную власть. С конкретными фактами, датами и именами. Дружно приходим к общему решению: плохие они. Вывод: надо менять. Раз все согласны - переходим к реализации. Вот конкретный план, вот пункты, кто хочет быть исполнителем? Народ как-то с кухни рассасывается и, почему-то, чувствует себя так, будто я им в морду плюнул.

   Было, правда, одно исключение. Ещё при коммуняках, в студенческие времена. Мы тогда неплохо кашу заварили. В рамках, но массово. С несанкционированными митингами, прокламациями, народными петициями и пр. Потом "головники-заговорщики" двинулись к начальству. Передать "волю возмущённых масс". Когда дошли до двери, оказалось что осталось нас только двое - я и еще одна девушка. Через год она стала моей женой. Всяко бывало, но... никогда не жалел. Как-то она там без меня? Как-как - не родилась еще.

   Мозги сами - руки сами. Хорошо хоть левая знает про правую. Шуйца с десницей. Факеншит однако: у туземцев и анатомия другая. Вытащил из-под Марьяшки маленький мешок, ушёл назад по гриве, долго искал место. Искать клады все умеют. А вот как клад спрятать? Финкой разрезал слой тонких корней под верхним уровнем почвы, вкопался ручками. Песок горстями -- отнёс в болото. Потом все веточки-травиночки - назад и как было. Потом на соседних деревьях свои инициалы, но так чтобы ни с гати, ни с гривы не видно. Перед тем как убрать свой золотой запас - пересмотрел. Вот лифчик мой придуманный, первый в этом мире. Весь золотишком завешанный, вот мои штаны полупрозрачные. Как там мужики на свадьбе на мои коленки облизывались, слюни пускали... Как-то там мой Хотеней поживает? Хозяин-полюбовник. Милый-любый...

   Крепко, однако, Саввушка в меня эту любовь вбил. Был бы Хотеней рядом, поманил бы пальцем - как миленький побежал бы. Как шёлковый. До сих пор. После всего. Наваждение какое-то. Ладно, никаб оставляем, Юлькины снадобья оставляем. Кису... на оперативные расходы. Пока перетряхивал вывалился крестик золотой. Не перепаковывать же - в кису. А из кисы - крестик серебряный на шею. Юлькин. Противозачаточный. Эх, Юлька... Однако нечего мне своей некрещённостью здесь вые... выстёбываться. Будь проще, Ванятка, и люди к тебе потянутся.

   Вернулся, поднял Марьяшку. То-то что только поднял - разбудить не удалось. Идёт как лунатичка - с закрытыми глазами. Ладно, пошли моя отмычка вьючная обгорелая в новое стойло. Подальше от поганых. Перебрались на новую лёжку, перетряхнул барахло, пока Марьяша снова все под себя не подгребла. Хреново. Было три пары сапог. Остались одни мои. И те... ремонту не подлежат. Остальные Марьяша в болоте утопила. Куча тряпья мокрого - половина уже завонялась. Штаны кожаные половецкие... Ух и запах. Прополоскал. Сушиться повесил. Утром одену. Если под подбородком завязать - в самый раз. Еды на один укус. Ужинать будем - или где, или не будем вообще.

   Солнышко взошло, Марьяша шевелится начала. Ещё одна моя беда. Глаза хоть разлепляются уже, но кожа по всей спине - ломтями. Где её поганый щупал - там желтеет. А вот где я дрючком прошёлся - синее до фиолетового.

   По гати двое конных проехали. От реки. Вроде, не половцы. Марьяша углядела, чуть вслед не рванула. Хорошо хоть оглянулась на меня. Сидим. Ждём. Через час отряд пошёл в том же направлении. Пяток черниговских, десятка три половцев, скотинка, лошади вьючные, пешие - бабы, подростки, несколько мужиков. Полон. Всего человек двадцать. Они проехали - Марьяша снова навострилась к гати. Сиди. Точно - еще через полчаса еще пяток половцев проехал. Вот теперь можно. Почему? - Элементарно, Ватсон. Тактику мотострелкового батальона не проходили? Боковые охранения на гати не выставишь, а вот передовое и тыловое - азбука-с. Пошли, вьючное моё несчастье.

   До усадьбы дошли быстро. До бывшей усадьбы. Последние половцы ее зажгли. Зачем? Как-то это сильно по-нашему. Почему страсть к бессмысленному разрушению называют вандализмом? Готы Алариха, первые кто Рим брал, после галлов в ну очень глубокой древности, только один храм у ворот сожгли. Монахинь римских специально на улицах отлавливали и, никогда бы не подумал так о варварах-захватчиках, с охраной отводили в безопасные монастыри. Чтобы свои же сограждане под шумок не попользовали. Теодорих вообще, очень приличный человек был - последнего римского императора прирезал, вроде лавочка закрылась - бери что хочешь. Ан нет - всякие регалии собрал и честь-честью в Константинополь отправил. Дескать "не вы ли обронили?". Вандалы, конечно, несколько...

   Но то, что сделали в Риме свои же французы, итальянцы, немцы, испанцы в середине 16 века... Вроде и войны не было. Вроде и свои же - католики. Один выстрел легендарного Бонавенуто Челлини и... ребята так прошлись по Вечному городу... Весь Ренессанс в другую сторону зигзагом пошёл. Вместо гармонии - садизм и извращения. Может тоже коллеги-попаданцы поработали. Один - по запуску проекта "Возрождение", другой - по его развороту в сторону садо-мазо-кресто-изуверо. А потом пришёл третий, и занялся корректировкой наработанного дерьма. Лёня, извините за выражение, не вполне Давинченный.

   Потом я увидел первых убитых и шутки кончились. А завтрак вернулся... И ушёл... Никогда раньше не видел сабельных ран. Это... Неубранные трупы российских солдат в Грозном на дороге, раскатанные в тонкий блин колёсами тяжёлых грузовиков, тело комбата десантников, упавшего с нераскрытым парашютом с шести сот - полный комбез желе без единой целой косточки... Но сабельный удар от плеча до бедра... Или - рубящий сверху, с коня в лоб пешему. Пешей селянке. Лобовая кость у человека одна из самых прочных. Сабля, видимо, застряла в кости. Пришлось половцу слезать и вытаскивать раскачиванием, выворачивая с раскалыванием. Ещё баба с рубахой на голове и распоротым животом. Это не саблей - это ножом. От белой кости лобка до белой кости грудины.

   Народу на хуторе было, вероятно, человек шестьдесят. Вчера, похоже, приехали свои, черниговские, собрали народ во дворе. Пока вешали лапшу на на уши селянам, половцы на конях от леска броском в открытые ворота. Все уже собранные стоят. Бездоспешные и безоружные. Часть мы видели - по гати гнали. Остальные здесь. Старики и старухи, дети от двух до десяти - ходить могут, но еще недалеко. В Степь гнать смысла нет. Младенцев некоторых выкидывали из изб, других - прямо внутри. Горит хутор неспешно. Успел в кое-какие строения заглянуть. Чистили старательно, не спеша. Все подбирали. Пара совершенно не... непонятных ранений. Подросток в стороне от усадьбы, с перерезанным горлом и прорубленной слева до грудины грудной клеткой. Такое ощущение, что у него еще и ребра раздвигали. Будто что-то хотели из под сердца достать. Или само сердце? Девочка лет восьми. Тоже платье на голове. Видимо поняли, что мала еще. Перерублена по пояснице на две части. Потом, похоже сапогом пошевелили - виден зазор. Предки, мать вашу, как же вы живёте? Это же ваши, свои же сюда поганых привели. Если сами и не рубили, то рядом стояли. Или для русского воина, русский же крестьянин как тля древесная? Раздавить и не заметить?