Джонатан Стрэн - Драконы Страница 19

Еще там, в подземелье, я заявила Хэнку, что нельзя же ее оставлять вот так одну, без матери. Кто-то должен был о ней позаботиться.

— У тебя есть деньги? — спросила я. — А то я кого-нибудь прикончу ради бутерброда с сыром.

Мы собрали все свои наличные, и я поплелась в дешевую кафешку через несколько кварталов, а там мне сказали, чтобы я подошла к наружному окошечку для водителей, потому что они не могут обслуживать такую чумазую клиентку внутри помещения. Мне было наплевать. Главное, я вернулась с добычей, и мы честно поделили ее. На три части.

Дракоша проглотила свой гамбургер и принялась пережевывать бумажную обертку. Освоилась она на удивление быстро. Такая очаровашка!

— Ну и что теперь? — спросил Хэнк.

— Тебе пора домой. Надо же ногу лечить. И вообще, — сказала я, — ты же должен подготовить обвинение.

— Почему бы тебе не пойти вместе со мной? — угрюмо спросил Хэнк.

— Спасибо за приглашение, — сказала я. — Только я и сама могу о себе позаботиться.

— Я не сомневаюсь, глупая, — сказал Хэнк. — Как ты могла подумать, что я в этом сомневаюсь?

Я пожала плечами.

— Но вовсе не обязательно со всем справляться в одиночку. — Он взял меня за руку.

Конечно, мы были с ног до головы в грязи и устали до ужаса, но все это забылось на мгновение, когда он поцеловал меня.

Мимо прокатил грузовик, скрежеща тормозами. Мы отпрянули, не глядя друг на друга. Собек прижалась к моей ноге и затряслась мелкой дрожью.

— Видишь, я не одна. Со мной Собек, — усмехнулась я.

— При дневном свете она не так жутко смотрится, а? — засмеялся Хэнк. — По крайней мере, не настолько жутко, чтобы соответствовать своему имени.

Глаза понемножку привыкали к солнечному свету.

— Она вырастет и станет такая большая, что сама никого не будет бояться.

Я почесала Собек переносицу, как ей нравилось.

Мы тоже вырастем и не будем никого бояться.

МАЙКЛ СУЭНВИК

Король-Дракон

Два первых рассказа Майкла Суэнвика увидели свет в 1980 году и тут же вошли в число претендентов на премию «Небъюла». Один из самых заметных авторов жанра, Суэнвик почти каждый год номинировался на какую-нибудь значительную награду (в 1983 и 1986 годах его, вероятно, просто не было в стране). Писатель становился лауреатом премий «Хьюго», «Небьюла», Всемирной премии фэнтези, премии Теодора Старджона и премии журнала «Locus». Суэнвик выпустил девять сборников рассказов, семь романов, книгу, посвященную жизни и творчеству Хоуп Миррлиз, и книгу-интервью с Гарднером Дозу а, удостоенную премии «Хьюго». Недавно вышел сборник рассказов «Майкл Суэнвик. Лучшее» («The Best of Michael Swanwick»). В настоящее время писатель работает над новым романом о похождениях знаменитой парочки — Дарджера и Сэрпласа.

В романе «Дочь железного дракона» («The Iron Dragon's Daughter») эльфы разгуливают в одежде от Армани, а драконы предстают в виде реактивных истребителей. Эта мрачная, технологичная и жестокая история является ярким образцом того, что Суэнвик в своем эссе «В традиции…» («In the Tradition…») назвал «твердым фэнтези».

Представленное ниже произведение впервые было опубликовано в 2003 году и впоследствии вошло в состав романа «Драконы Вавилона» («The Dragons of Babel»), выпущенного издательством «Tor Books». В декорациях войны, подобной Вьетнамской, Суэнвик представляет главного героя своего романа. В одном из интервью автор прокомментировал это так: «Он попадает в место, куда более странное, чем его родная Фэйри, и устремляется навстречу приключениям, которые, как я надеюсь, придутся по душе поклонникам жанра, но в то же время окажутся низвержением всего, что принято считать правильным и пристойным для фэнтези».

Драконы появились на рассвете, они летели низко, в боевом порядке, их двигатели так громоподобно ревели, что дрожала земля. Казалось, это бьется сердце всего мира. Взрослые жители деревни выбежали в чем были, встали в кружок и, размахивая своими посохами, принялись выкрикивать заклинания. «Исчезни!» — кричали они земле, «Спите!» — небесам. Если бы пилотам драконов — полуэльфам — было нужно, они бы с легкостью все разглядели, как ни старались жители это скрыть, сколько бы ни выкрикивали свои жалкие волшебные слова. Но помыслы пилотов были обращены на запад, к могучему Авалону. Поговаривали, что именно там базируются основные войска.

Тетка Уилла вцепилась было в него, но ему удалось выскользнуть и выбежать на грязную улицу. Заговорили орудия, направленные дулами на юг, наполнили небо гулкими восклицаниями, розовым дымом, вспышками огня.

Дети высыпали на улицы, ликуя, подпрыгивали и приплясывали, а крылатые — те гудели, взволнованно описывая круги в воздухе. Но вскоре из своей бочки выползла колдунья и, продемонстрировав силу, которой Уилл и не подозревал в ней, сначала широко раскинула свои поросшие седыми волосами руки, а потом — как хлопнет в ладоши! Всех детей как ветром сдуло обратно в хижины.

Всех, кроме Уилла. Он уже три недели в это играл, он знал кое-что, что делало его нечувствительным к «детскому волшебству». Удирая из деревни, он все же успел испытать на себе некие чары — как будто чья-то рука тихо тронула его за плечо, но он лишь дернулся — и легко стряхнул ее.

Быстрый как ветер, он бежал к Бабушкиному холму. Его прапрапрапрабабушка все еще жила там, на вершине, в обличье одинокого серого камня. Она никогда ничего не говорила. Но иногда, ночью, когда никто не смог бы увидеть, что она способна передвигаться, спускалась к реке напиться. Возвращаясь иной раз с ночной рыбалки в своей утлой лодке, Уилл замечал ее, застывшую у реки, и почтительно приветствовал. Если улов был хороший, он потрошил угря или форельку и мазал бабушке ноги кровью. Престарелые родственники ценят такие маленькие знаки внимания.

— Уилл, дурак желторотый, а ну, назад! — крикнули из холодильника, выброшенного на свалку на краю деревни. — Там опасно!

Но Уилл и хотел, чтобы было опасно. Он только тряхнул головой с длинными светлыми волосами, летящими вслед за ним, и изо всех сил постарался бежать еще быстрее. Он хотел увидеть драконов. Драконы! Создания, обладающие почти невероятной силой и мощью. Он хотел насладиться их полетом. Подойти к ним как можно ближе. Это у него было вроде мании. Это стало для него острой необходимостью.

Было уже недалеко до холма, до его пустой, поросшей травой вершины. Уилл бежал с исступлением, которого сам не смог бы объяснить, с такой скоростью, что легкие пульсировали, как сердце, и ветер свистел в ушах.

И вот, тяжело дыша, он остановился на вершине холма, опершись на бабушку-камень.