Вячеслав Грацкий - Цитадель Страница 19

Однако ее здравый смысл подсказывал, что бежать в лес ночью — это верный путь угодить в лапы к демонам. Причем, что сделают с ней те демоны, она знала совершенно точно — картины разрушенной деревни всплывали в памяти постоянно. А вот насчет этого парня…

В конце концов, у него было уже столько возможностей сотворить с ней все, что угодно. И если он не сделал это до сих пор… А может, он просто держит ее про запас? Или у него нет нужной приправы для нее? «Блюда же бывают разные и для каждого требуются свои приправы», — рассудила она.

Но тогда почему он хотел оставить ее в деревне? Это никак не укладывалось в образ кровожадного людоеда.

И Дина неожиданно для себя успокоилась.

— Мне не нравится имя Проклятый, — заметила она. — Я буду называть тебя Акселем. А теперь давай есть. Суп готов.

Глаз Акселя Проклятого округлился, но он не нашелся что сказать. Он снял железной рукой с огня котелок и поставил его на землю. Дина достала две ложки, украденные ею в деревне, и они стали есть суп, время от времени бросая друг на друга внимательные взгляды.

— Значица, все это сказки про тебя? — спросила Дина, когда котелок опустел.

Аксель бросил в котелок свою ложку и растянулся на земле, подложив под голову свой панцирь и накрывшись плащом.

— Так я и думала, что все это враки.

Она тяжело вздохнула и подлезла под бок Акселю. Тот покосился на нее, но ничего не сказал.

— Никакой ты не людоед, — продолжала рассуждать Дина. — Суп вон съел, только за ушами трещало. Но тогда почему? Слышишь, Аксель? — Она пихнула его локтем. — Почему о тебе столько ужасных историй, Аксель? Дыма ведь без огня не бывает.

Он только хмыкнул.

— Аксель! Почему?

— Скоро поймешь. Если останешься в живых.

— Что это значит, Аксель?

— Прекрати пихаться. Скоро узнаешь.

Ночь, как обычно в лесу, наступила внезапно. Отблески заката еще плясали на верхушках деревьев, а снизу, из-под корней и завалов валежника уже выплеснулась и стремительно заполнила лес чернильная тьма. Затих птичий щебет, залегли на ночь зайцы и белки, ухнул пару раз филин и замолчал, словно напугав сам себя. В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь гудением комаров.

Дина пожала плечами. О чем там толковал Проклятый? Ночь как ночь. Она уже смежила веки и стала засыпать, когда ее вдруг озарила страшная догадка. Лес был слишком тих. Ни еж, ни полевка, совершенно никто не шуршал в траве, лес как будто вымер. Или затих в ожидании.

Сон у Дины пропал, как его и не было. Девочка нутром чуяла — ночь что-то готовила, что-то пугающее и неприятное. Навострив уши, Дина напряженно вслушивалась, пыталась всматриваться в лесную темень и раздраженно шикала на Проклятого, когда тот выдавал особенно громкий храп.

И вскоре ночная тьма стала оживать. Тревожно зашелестела листва, пронзительно завыл, замахал ветвями ветер, а воздух наполнился чьим-то невнятным шепотом.

Аксель проснулся мгновенно и стал облачаться в доспехи.

— Что это, Аксель? — испуганно спросила Дина. — В лесу кто-то есть?

Проклятый стянул ремни панциря, накинул перевязь с метательными ножами и нагнулся к девочке.

— Слушай внимательно и не задавай глупых вопросов. Сейчас ты ляжешь и накроешься с головой моим плащом. Что бы ни происходило вокруг. Что бы ты ни услышала. Ты должна лежать, молчать и не двигаться. От этого зависит твоя жизнь. Понятно?

— Понятно, но…

Он закрыл ей рот ладонью.

— Слышишь?

Девочка замерла, а затем ее глаза поползли на лоб. Шепот в лесу становился все отчетливей, и можно было уже различить отдельные слова.

«Жертва… — шелестел лес.- Кровь… Плоть… Отдай…»

Аксель толкнул Дину на землю и накинул сверху свой плащ.

— Ни звука, — напомнил он. — И тогда, быть может, ты выживешь.

«Кровь… Плоть… Отдай нам… Мы голодны…»

Никогда раньше Дина не испытывала такого страха. Даже когда разбойники рубили ее родителей. Даже когда пьяный старший брат ломился в сарай, где она пряталась от него. Даже когда тот мелкий демон полз к ней под досками.

Все это меркло по сравнению с тем, что творилось сейчас рядом. Она не видела существ, что кружились вокруг. Она только слышала голоса. Но и этого было достаточно, чтобы сойти с ума от ужаса.

«Отдай… Мы голодны…»

Голоса носились по воздуху и стенали где-то совсем рядом. Справа, слева, над самым ухом Дины. Ей казалось, они видят ее, видят, как дрожит плащ, слышат ее дыхание. Она ждала, что кто-то из них вот-вот сорвет плащ, и тогда она увидит…

Она старалась не думать о том, что или кто там может быть. Но когда ее задевали, когда плащ чуть колыхался от чьих-то резких движений, Дина обмирала, бросая все свои силы на то, чтобы не сорваться на пронзительный крик.

Единственное, что давало опору и надежду, что поддерживало ее всю ночь, не давая упасть в бездну страха и безумия, был мерный свист меча. И тяжелое дыхание Акселя, стоявшего где-то рядом, и звук его тяжелых шагов и хруст веток под его сапогами. И не было для нее во всем мире звуков желаннее, чем эти. Они как будто стали якорем, за который цеплялся ее разум посреди этого океана ужаса.

А потом все стихло. Некоторое время Дина лежала недвижимо, со страхом вслушиваясь в ночь. Лес загадочно молчал, то ли успокоившись, то ли подготавливая новые неприятности. Не двигался и Аксель, было слышно лишь его тяжелое дыхание.

Дина дрожащими пальцами коснулась плаща, сделала небольшую щель и выглянула наружу. Она лежала рядом с костром, спиной к ней, широко расставив ноги, стоял Проклятый, сжимая рукоять меча. Кончик оружия упирался в землю, куда он, похоже, вонзился после очередного взмаха.

«Все кончилось?» — хотела спросить Дина, но не успела.

Тишину разорвал пронзительный волчий вой, в котором, впрочем, волчьего было не так уж и много. Дина вздрогнула всем телом, но прятаться под плащом не стала. Одного взгляда на широкую спину Акселя оказалось достаточно, чтобы к девочке вернулось самообладание.

Вокруг поляны захрустели ветки, зашуршала листва, послышалось звериное рычание, а затем из леса вынырнула небольшая — с полдюжины особей — стая волков. Но уже в следующий миг Дина поняла — это были не волки. Возможно, когда-то они и были волками, но сейчас их морды больше напоминали человеческие лица. Искаженные гримасами страха, ненависти и жажды убийства.

— Есть! Мы хотим есть! — хрипло, вразнобой загалдели «волки». — Кровь и плоть! Отдай нам! Мы голодны!

Поскуливая и щелкая зубами, они стали окружать Проклятого, неотрывно буравя его горящими глазами.

— Мы жаждем! Отдай нам! Отдай! Мы очень голодны!

Их голоса, исковерканные зверочеловеческими глотками, звучали едва понятно и оттого вдвойне жутковато. Облизнув пересохшие губы, Дина бросила взгляд на Проклятого. Он напоминал несокрушимый утес, о который бессильно расплескивались волны ночного ужаса, и ей вновь стало спокойно.