Дуглас Брайан - Вендийское проклятие Страница 19

Мы ушли из покинутого города еще засветло. Никому не хотелось задерживаться здесь на ночлег. Хоть Садж и твердил, что в городе никого не осталось, никто из нас не был до конца уверен в своей безопасности. Где заброшенные дома и могилы, там и призраки.

Обратный путь через джунгли оказался гораздо более трудным. Тучи насекомых набрасывались на нас с такой яростью и с таким рвением, словно получили от богов специальное задание – высосать из нас всю кровь, а заодно и лишить остатков терпения. Было очень душно, мы с трудом переводили дух. Садж объяснял это тем, что приближается дождь, но почти никто не слушал голос рассудка: мы не сомневались в том, что это боги решили покарать нас за дерзость.

Садж постоянно ссорился с Катабахом. Наш хозяин кричал, что Садж обокрал его, что нужно вернуться и взять еще несколько мешков драгоценных камней.

– Ты ведь потребуешь свою долю, а после того, как я поделюсь с тобой, я уйду из Вендии нищим! – вопил Катабах, обезумев от всего пережитого.

Даже сейчас мне трудно винить моего хозяина. Я и сам, кажется, утратил рассудок, столько удивительного довелось мне повидать в Вендии!

Когда мы уже готовились покинуть страну, нас настиг отряд храмовой стражи. Эти солдаты служили той самой богине, которую мы просили о содействии, отправляясь на наш грабеж. Очевидно, богиня сочла наши действия не вполне правомочными, – а может быть, поступила как все бессмертные: проявила обычное в подобных случаях коварство. Так или иначе, стражники гнались за нами не с добром. Да мы и не ждали добра – сами-то мы сотворили самое обыкновенное зло и не питали никаких иллюзий касательно своих поступков.

Садж предлагал остановиться и договориться с капитаном стражи.

– Он такой же человек, как и все остальные, – уверял Садж. – Ни один солдат не откажется от взятки, если предложить достаточно много.

– Сколько, по-твоему, он сочтет достаточным? – осведомился Катабах.

По его тону я понял: Катабах заранее решил, что делиться со стражниками он не намерен и лучше умрет, но сохранит свое богатство при себе.

Но Садж, очевидно, еще на что-то надеялся. Вероятно, он не слишком хорошо изучил Катабаха и не сообразил еще, что для моего хозяина деньги значили гораздо больше, чем собственная жизнь. Фраза «мертвецу не нужно золото» оставила бы Катабаха глухим и непонимающим.

– Ты глупец! – закричал Садж. – Ты обязан поделиться с ними и спасти всех нас. Они оставят нас в покое, если увезут с собой один из наших мешков. У тебя останется еще девять… Не жадничай, не будь кретином!

– Я нанял тебя, ублюдок! – заорал в ответ Катабах. – Ты будешь делать то, что я прикажу! А я приказываю тебе уводить нас от погони. Где здесь обходной путь? Мне нужна дорога, на которую стражники не ступят. Мне нужна опасная дорога!

– Она может оказаться слишком опасной для тебя, – предупредил Садж.

– Плевать, – ответил Катабах.

Садж посмотрел на него с ненавистью, но я и еще несколько охранников, повинуясь приказанию хозяина, – мы все обнажили мечи и пригрозили нашему проводнику смертью в случае неподчинения. Так мы ступили на опасную дорогу.

Она и впрямь оказалась опасной! Справа и леса расстилались топкие болота. Казалось, выбраться отсюда невозможно, и все же Садж находил трону по каким-то одному ему ведомым приметам.

Солдаты оставили нас в покое. Их капитан не осмелился преследовать нас в этих гиблых топях.

И снова Садж с Катабахом поссорились. Садж предлагал провести в болоте несколько дней, дожидаясь в безопасном месте, пока солдаты уйдут, а потом вернуться по старой тропинке на прежнюю дорогу. Но Катабах и слышать об этом не хотел.

– Я хочу поскорее вернуться домой, – заявил он. – Мои люди обезумеют в этом болоте. Нет смысла торчать здесь, если существует дорога вперед. Мы не вернемся назад. Веди нас дальше.

Я до сих пор не знаю, заблудился ли Садж па самом деле, или же то была роковая случайность, но почти все охранники из нашего каравана погибли. Трясина засосала их прежде, чем мы смогли что-то для них сделать.

Катабах бесновался в бессильном гневе. Он метался по тропе, заламывал руки и только об одном и заботился: чтобы ни один из вьючных мулов, нагруженных мешками с драгоценностями, не пострадал. И все-таки одного мула (и два мешка) мы потеряли.

После этого Катабах обезумел.

Они с Саджем подрались. Катабах налетел на него, точно молния, и принялся бить по голове, по шее – не разбирая. Наконец мой хозяин выхватил нож и ударил Саджа в грудь, а после столкнул в трясину.

– Пропади ты пропадом, проклятый предатель! – воскликнул он, глядя, как из глубины поднимаются пузыри. – Мне придется возвращаться и молить всех богов о том, чтобы солдаты уже ушли и не поджидали нас в засаде…

Нам повезло. До Тарантии мы добрались вдвоем, и никто так и не прознал, что именно мы везем в наших мешках. Мы говорили, что масло, и над нами посмеивались. Мы никому не открывали, что возвращаемся из Вендии. Катабах рассказывал, что мы, мол, были в Туране. Затем он врал, будто мы возвращаемся из Бритунии. В общем, мы выглядели достаточно глупо, чтобы нас не трогали.

Торговцы маслом вызывают немного интереса. Если масло разлить, то лошади и люди будут скользить и падать, а если его случайно поджечь – не спасется никто. Еще и поэтому нас обходили стороной…

В конце концов мы обосновались в Тарантии. Катабах купил здесь дом… Он и не подумал отдать мне хотя бы часть денег, но вместо этого предложил стать у него дворецким.

– Ты – негодяй, Веддет, такой же, как и я, – сказал он мне прямо, без обиняков. – Если ты потребуешь у меня сокровищ, я обвиню тебя в святотатстве. Ты не сможешь оправдаться, ведь свидетелей у тебя нет. А я уж сумею засунуть тебя в темницу, откуда не будет выхода. Деньги-то у меня, не забывай!

Дело было не в деньгах, конечно… Катабах всегда обладал этой внутренней силой, с помощью которой подчинял себе других людей. Он согнул меня в бараний рог.

Он выполнил клятву, которую дал вендийской богине Кали: никогда не держал в услужении рабов. Но свободные слуги, которым он платил мизерное жалованье, жили в его доме хуже рабов. Они боялись его до смерти, и он охотно запугивал их. Уйти от него они не смели, потому что Катабах обещал, что будет преследовать их, куда бы они ни скрылись.

И действительно, как-то раз от Катабаха ушел конюх. Храбрый парень! Он плюнул на порог дома и повернулся к хозяину спиной. Даже жалованья не взял. Заявил, что ради такого жалованья даже нагибаться не стоит – чтобы подобрать его с пола.

Через несколько дней пария нашли убитым. Никто так и не дознался, кем совершено убийство. Кстати, я не уверен, что это сделал сам Катабах. Возможно, просто случайность… Но с той поры никто даже не заикался об уходе.