Василий Кузьмин - Темный маг Страница 19

— Какой?

Данька слушал, зачарованный жесткими словами… А я сам того, не заметив перешел на настоящий — резкий, чуть шипящий голос.

— Когда Темный господин начинает проигрывать войну — это свидетельство его некомпетентности… мягкости и слабости! Он обязан покинуть Цитадель и отправляется в последний путь. Дабы найти более достойного 0 того, кто пройдет испытание и пылая жаждой мести примет титул и Цитадель, посох и силу. Ну, а потом, когда поиски завершены, если, конечно, прежний повелитель сподобился их пережить — он выполняет свой последний долг — устремляется в самоубийственную атаку, принося себя в жертву, дабы пока Свет ликует, новый Повелитель мог бы освоиться и перехватить инициативу… Так было — и так будет всегда, Даниил.

— … Его путь лежал в сердце тьмы и мрак следовал за ним по пятам…

Специфический, с перекатывающейся буквой "р" шепот оборотня доносится из-за пределов освещенного костерком круга. Мгновение — и вот уже Вэй стоит у Даньки за спиной как-то даже необычно серьезная. Знаю ведь, что подслушивала, а теперь раскаивается, что выдала парнишке мой маленький секрет. Впрочем, это уже не важно.

— Ну, да именно так, Вэйярри. Кажется, это семнадцатая строка из знаменитого Пророчества Света, не так ли…

Я пытаюсь улыбнуться, но помимо воли улыбка выходит кривая. Не люблю я очень вспоминать о своем деле. О том, из-за чего я вынужден оставить Цитадель и оправиться в странствие… в последнее свое странствие.

— Значит, вот почему в пришли… Не держите зла, не хотел так вопросами мучить, господине… дядя Горислав. Вы уж простите…

— Не переживай, Данька. Все нормально. Только… шли бы вы отсюда, оба. Подумать надо. Серьезно подумать.

Данька кивает, Вэй недоуменно пожимает плечами. Через секунду оба уже скрываются в окончательно спустившейся тьме. Все нормальные люди уже спят… только эти "спасенные" все еще гуляют. А я… я придумываю как попрощаться побыстрее и куда бы двинуться дальше. Эх… Тьма, подскажи — успокой, дай сил! Что делать, за что бороться… Устал, я мстить, устал… Думал за тех, кем дорожу сумею бороться — ан нет! Нельзя быть жестоким, защищая тех, кого любишь. А без жестокости в войне, увы, не победить… А теперь… теперь снова в путь! Увы, пора!

— Господине Горислав!

Оборачиваюсь, удивляясь, что занятый тяжкими думами не услышал шагов нового визитера. А затем медленно расслабляю уже вскинутую правую руку…

— Надежда… Рад, что могу с вам повидаться перед уходом… Я хотел бы пожелать вам крепкой семьи, да большого хозяйства, да лучше будет наверное пожелать вам хорошего мужа, да толику счастья. В общем, растите Даниила — я вам монет оставлю, сколько есть — в город его на учебу послать сможете… Сами… Сама счастлива будь. Удачи, в общем, и прощайте.

— Так вы уходите… Совсем… Это так скоро… Разве нельзя остаться теперь, когда нет Зармока… Вы ведь… вы ведь можете помочь всей деревне, да и не только нашей… Не видите, что вы нужны здесь!..

Человеческое сердце… Зачем ты нужно магу? В тебе нет силы, нет пути к могуществу… только слабость и источник боли… Зачем?

Сорок восемь лет… Сорок восемь лет назад я потерял единственную надежду… Свою Надежду, убитую в нашей родной — казалось, такой безопасной деревне, когда по следам смертельно раненого путника, к нам ворвались воины в сияющих доспехах… Они пришли за ним… Но убили всех, всех, кроме того, кто принял посох из рук умирающего человека.

И вот теперь снова… это имя… это чувство…

— Нельзя остаться, когда уже нет Зармока — причины моей задержки. Что же касается "нужен здесь"… Вряд ли я кому здесь буду нужен — утром с похмелья обо мне и не вспомнят… Или…

— А Даниил, гос… Горислав, он же к вам всем сердцем прикипел, я же вижу! Разве нельзя остаться на один день… одну ночь… ради него… ради всех нас!

Мы общались всего несколько часов… Оба — потерявшие опору в жизни. Короткий разговор и общая боль… боль утраты, боль потери… И мы еще долго говорили потом, когда я успокаивал женщину, первый раз отнявшую чужую жизнь… Когда это началось… Одинокая женщина как одичавший зверек доверчиво потянулась к тому, кто проявил заботу и сострадание. Надо было сразу же поставить барьер — психологический порог отчужденности, уже не раз, спасавший меня от "лишних " товарищей, от тех, кого орки называют "уязвимыми местами", от тех, кто нуждается в защите и заботе, но без кого жизнь бессмысленна и жестока. Я не смог — не справился с желанием хоть раз побыть просто человеком, а не великим Владыкой. А теперь… Теперь я тону в омуте синих глаз. Тону, уже сам не пытаясь выбраться… И при этом, как мальчишка, не произнесу не слова, ни одним жестом не выдам этой хрупкой, но такой, как оказалось, сильной женщине своих чувств и мыслей… Ибо нельзя — ведь любого, кто будет связан со мной даже самой тонкой нитью, ждет смерть. И еще повезет, если это будет милосердная смерть в бою! Любить сердцем — значит желать другому счастья, даже ценой своих страданий. А я, похоже, действительно полюбил за этот короткий день и Надежду… Надю, и ее сына — Даниила. И ради их счастья я исчезну отсюда как можно скорее… Уже… уже завтра утром!

Один день… Одна ночь, даже полночи — ведь что это может значить в наших со Светом смертельных играх. Мгновение, не боле… Что оно решит… А я еще целую ночь смогу тешить себя иллюзий, что способен жить, как простой человек… Целую ночь…

— Одна ночь… Я сумею найти эту ночь! Благодарю за любезное приглашение хозяйка, почту за честь ночевать под крышей вашего дома. Но, увы, рано утром я буду вынужден отправиться в путь — мои дела, к сожалению, не терпит ожиданий. Не малейших.

Вот так вот я и совершил свою ошибку. Ту единственную, о которой не пожалею…

Картины — отрывистые, словно наброски полубезумного живописца…Солнце, встающее из-за горизонта… Не ласковое солнышко ушедшего дня, но жестокое око огненного демона. А может осуждающий глаз солнечного божества? Кто знает… Главное, что они пришли вместе с его первыми лучами…

Скрип двери — протяжный и болезненно режущий уши… Реакция оборотней всегда лучше, чем у людей и даже у великих магов — потому то везде и всегда они и принимают на себя первый удар. Я хватаюсь за посох, еще до того, как гибкое тело серой молнией выскользнуло в дверь. И вскакиваю на ноги раньше, чем раздается шум глухого удара стрелы в дверь — первая весточка сжимающихся когтей войны…

Схватить посох, на ходу вызвать магический щит, уже выскакивая в дверь. И сразу по земле… укатиться прочь, обманывая стрелка… стрелков! Настоящая группа ликвидации… И тройка поддержки вдобавок — явно искали кого-то из нас с Вэй. Но откуда… они не могли… Но они здесь. Как минимум три десятка воинов в лучшей броне, увешанные оберегами, как яблоня плодами, да еще два мага в придачу — тоже из элитных. Откуда… За что…