Василий Чистяков - Холодный оружейник часть II Страница 19

 - Тогда иди - велел Горо.

 - Это приказ? - глупый вопрос, но мало ли. Уж слишком странно для меня это звучит.

 - Да!

 И я побежал. Оставив клона с Горо - чтобы тот проводил их к сражению с Кисаме.

 Первым, что донес до меня клон, развеявшись, была фраза Теруми-младшего, сказанная, едва я-настоящий исчез среди деревьев.

 - Я не знаю о твоих способностях ровно столько же, сколько и о его, Хаку Юкки. В бой!

 Стоило выбежать на поляну - как пришлось создавать клонов - на помощь попавшей в иллюзию команде. Как они умудрились - все пятеро?

 - Меняемся - заявил я, уже создавая Парового Кальмара - думайте о тактике.

 Итачи проводил взглядом отступающую пятерку.

 - Похоже, вы не "просто странник", Хаку.

 - Может, - согласился я, атакуя своей любимой атакой - десять щупалец формируют тоннель, оканчивающийся тупиком за спиной противника, пока два самых длинных остаются в резерве.

 Итачи прыгнул вперед, уходя от щупалец Кальмара. Логично - отступление назад - ошибка, погубившая не одного противника. Как настоящего, так и в спарринге. Еще пара быстрых, стремительных прыжков - и в меня, окутанного "телом" Кальмара, полетел кунай.

 Спасли рефлексы - продолжая поддерживать Кальмара, создал Ледяной Щит. Едва от него отрикошетил один кунай, как пришлось поднимать Щит повыше - Итачи попытался атаковать сверху.

 Учиха отпрыгнул назад, в еще остающееся незанятым Кальмаром пространство. И в следующей миг мир изменился.

 Красные облака. Черное небо. Черная земля. И я сам - на черном кресте.

 - Это Тсукиеми - сообщил стоящий напротив меня Итачи. Он, как ни странно, был, похоже, единственным, что имело здесь нормальный окрас - Удивительно, что простые гендзютсу на тебя не действуют, Хаку Юкки. Но от этой иллюзии спасения нет.

 В реальном мире пройдет всего секунда. Но здесь она будет тянутся семьдесят два часа.

 А затем мне в желудок вошла катана.

 Черт, больно-то как. Достало. Все достало. Какого хрена я должен терпеть эту боль? Я кто - Юкки или дерьмо?

 "Тварь ли мы дрожащая или право имеем?" - раздался в голове тихий и злой голос.

 И затем по сосудам меня-иллюзорного потекла Лава. Лава, текущая вместо крови. Лава, текущая из иллюзорных ран. Лава, растворяющая застрявшие во мне клинки. Тихая, шипящая Паром, Лава.

 Вытекающая из ран Лава плавит застрявшие в теле клинки. Упавшие рукояти отозвались глухим стуком, который тут же повторился по сторонам. Я огляделся - вокруг стояли десятки, сотни черных крестов. И на каждом - черно-белый я истекал желтой Лавой, медленно разъедающей оковы.

 Где-то там, далеко, глупый Учиха Итачи втыкал клинки в другого-меня, но здесь и сейчас, те-кем-я-был, истекали Лавой. Лавой, что текла в мою голову вместе с кровью...

 Это было похоже на удар. Теплый и холодный, едкий и ласковый. Лава и Лед, кислотный Пар и... память?

 Итачи стоял напротив меня. Прежде чем он опустил взгляд на обожженную Паром, покрытую струпьями правую руку, я успел увидеть, как в его глазах рисунок в виде сюрикена превращается в обычную картинку шарингана.

 Я ударился закованным в Лед кулаком в прозрачный алые ребра, окружившие Итачи.

 - Да не парься ты так - зло, подчиняясь голосу из Лавы, бросил я - сдохнешь ты от руки своего братца. Не парься!

 Клон исчез, раздавленный чем-то, похожим на руку скелета, в груди которого находился Итачи Учиха.

 Образы, образы мельтешат перед глазами, мешая сосредоточиться на реальном мире. Черт, что за глюки я поймал в этом Тсукиеми?

 "Рука, напоминающая терминатора, обрастает плотью. Забавная картинка. Ну-ка, что там дальше?

 - Твоя техника довольно опасна. Если бы не это - я, скорее всего, был бы мертв.

 Черно-белый субъект комментирует из засады.

 - Сусано - третья из великих техник мангекью шарингана"

 Лучевой кости нет. Вместо локтевого сустава - шарнир.

 Забавно. Скелет как у химеры, Тобимару. Марионетка с живой плотью поверху? Поправка: призрак марионетки с живой плотью поверху, одетой в артефактные доспехи, с опаснейшим щитом и мечом.

 Что у меня за глюки? По фигу - надо продержаться против Учихи. Но если этот скелет вокруг него и правда начнет обрастать плотью - срочно наращиваю дистанцию. Нет смысла проверять, запечатает меня этот меч, или нет.

 Картины, чертовы картины. Как вести бой, если тебя то и дело уносит вдаль? Крутая идея - разработать боевые галлюциногены. Пускай наши враги ловят розовых слоников, пока мы заливаем их Паром.

 "Прозрачные ребра медленно оплывают, отступая перед Паром. Казалось бы, осталось немного - но тут на плече Мэй начинает расти белая масса.

 - Моя техника спор - сообщает уже виденный в прошлый раз субъект - пять каге - пять дураков"

 Опять меня торкнуло. Заметка на будущее - не смотреть в глаза Учихам. А я-то, дурак, надеялся на свою устойчивость к иллюзиям.

 Скелет (Сусано?) обрастает мышцами. А глюки-то не так просты...

 - Призыв. Каге, срочно наращивай высоту. Надо уйти из радиуса действия меча этой пакости, но иметь возможность атаковать.

 - Ага - Альба-Каге накрывает закрывшегося щитом великана звуковой волной, одновременно набирая высоту и удаляясь спиной и хвостом вперед.

 В правой кисти почти полностью покрывшегося плотью скелета светится бутыль. Меч?

 Сусано - классная техника, если подумать. Радиус действия большинства техник не превышает пятидесяти метров - а значит, тот, кто попытается атаковать Итачи, неминуемо окажется в радиусе досягаемости этого меча - максимум этой марионетке потребуется сделать один шаг в нужную сторону. Альбы-Каге может атаковать с расстояния хоть в километр - но его Звук разбивается о щит, состоящий, по-моему, из сплошного кольцевого потока чакры.

 "Щит, содержащий в себе все пять стихий. Идеальная защита, которую невозможно обойти"

 Чертовы глюки. Чертова Лава.

 Стоп. Как в тот раз, когда снесло блокировку. Лава, сжигающая все на своем пути.

 Лед покрывает мое сознание, отделяя меня от Лавы и Пара. Мы с ними вместе - но не смешиваемся.

 Каге облетает противника по кругу. Итачи поворачивается, оставаясь за щитом. Напоминает мой собственный бой с его братом, Саске. Щит, который не пробить прямой атакой.

 "А если так?" - вслед за словами, сказанными вкрадчивым голосом, вихрь смазанных цветных картинок проносится перед глазами. Какие-то ярко раскрашенные книги. Телевизор. Отражающие, как плохое зеркало, смазанное до неузнаваемости, лицо, диски. Что-то, движущееся прямо на меня.