Андрэ Нортон - Соколиная магия Страница 19

Проигрыш войны привел к свержению барона Фацеллиана. Малландору, его преемнику, потребовалось совсем немного, чтобы убедить страну, что во всех прошлых, настоящих и будущих несчастьях Ализона виноват только Эсткарп.

Пока Гирван рассказывал все это, Даннис тихо раздал еду, и все ели и слушали, почти не замечая вкуса.

— Но при чем тут дети? — спросил Лорик. — Какое они к этому имеют отношение?

Эйран, сидевшая в самом дальнем конце, немного наклонилась вперед, забыв тарелку с едой. Она слушала очень внимательно, зная, что Ярет старается не думать о том, почему захватили детей, его больше занимает, как их освободить.

Гирван поднес тарелку ко рту и отхлебнул соуса.

— Что ж, — сказал он, вытирая рот рукавом, — когда я в последний раз был в Ализоне, кое-что слышал. Не хотел об этом говорить без доказательств, если вы меня понимаете.

— Думаю, мы должны знать все, что ты услышал, доказанное или нет, чтобы соответственно строить планы, — сказал Ярет. — Позже разберемся, что правда, а что нет.

Остальные кивнули. Гирван, уступая, поднял руку.

— Хорошо. Слухи таковы. Малландор усадил за работу своих ученых, чтобы найти способ снова открыть врата в мир колдеров.

Слушатели протестующе воскликнули. Велдин отшатнулся, а Острый Коготь с криком взвился в воздух.

— Снова выпустить этих демонов! — воскликнул сокольничий. — Молись, чтобы это осталось слухом, Гирван! Я с ними сражался. И знаю, на что они способны.

Эйран дрожала всем телом, пытаясь справиться с собой.

После слов Гирвана ее охватили страшные предчувствия.

Как и остальные, она знала колдеров: это само воплощение зла в мире. Если остались еще живые колдеры… Вот причина, по которой похитили детей! Хоть она всей душой протестовала против того, что Ярет называл детей «ведьмиными детенышами», она понимала, что они — источник Силы, хотя не подготовлены к пользованию своими дарами. Наверно, их Сила нужна ученым Ализона как последняя ступень в их подготовке к открытию ужасных врат!

Ужас стиснул ей горло. Если такое использование не убьет детей, их все равно убьют в тот момент, когда откроются врата и дети станут не нужны. О, только бы не заикать! Мы еще недалеко от города Эс, и Ярет отправит меня назад, а я не могу остаться, не сейчас, когда моей Дженис грозит страшная опасность!

Что-то коснулось ее сознания, и она подпрыгнула и с трудом глотнула.

Дженис!

Как будто девочка в нескольких шагах и зовет ее.

Дженис?

Но ответа не было, и это щекочущее ощущение на краю сознания больше не повторилось. Эйран заставила себя успокоиться, стала вспоминать и задумалась. В своем доме в Благдене она часто испытывала такое же ощущение и всегда обнаруживала, что Дженяс в ней нуждается. Может, это знак того, что Дженис владеет Силой, что она обладает даром волшебницы?

Если так, то этот короткий контакт означает, что Дженис еще жива. Конечно, если сознание ее не обманывает.

Может ли она ответить? Может ли как-то узнать, реален ли этот слабый контакт. Или просто тревога за ребенка и воображение подводят ее. Нахмурившись, она постаралась сосредоточиться и вернуть это легкое прикосновение. Но не знала, как это сделать. Паника грозила затопить ее.

Дженис!

Усилием воли она остановила икоту, которая все время грозила вырваться наружу. Мрачно приказала себе остановиться, перестать думать и чувствовать, окутать себя таким же непроницаемым покровом эмоций, как маскировка, данная ей хранительницей. Я не должна быть раскрыта, думала она. Не должна. Желудок ее восстал, и она отодвинула тарелку.

— Не ешь, Кернон? — Это Ранал. Он вопросительно смотрел на нее. — Это что-то новенькое.

Эйран вспомнила, что человек, которого она изображает, славится своим легендарным аппетитом. Этот аппетит вызывал в замке много добродушных шуток. Она заставила себя пожать плечами.

— Новости о вратах колдеров лишили меня желания есть, — сказала она.

— При мысли о колдерах всякий потеряет аппетит, — согласился Ранал. Он мрачно смотрел на свою почти опустевшую тарелку.

— Во всяком случае, — продолжала Эйран, — мне кажется, я что-то неладное съел за завтраком. Хочу дать желудку немного отдохнуть.

Глава 19

Как женщина, в облике мужчины живущая среди мужчин, Эйрат старалась держаться обособленно. По-видимому, Кернон предпочитал одиночество: после того, как ее спросили об отсутствии аппетита, все оставили ее в покое, как она того и хотела.

Она выполняла свою долю работ и была рада что по обычаю каждый сам заботился о своей лошади. Рангин давно к ней привязался, может быть, потому, что она часто приносила ему кусочки ячменного сахара. И она не знала, настолько ли изменило волшебство ее внешность, чтобы обмануть и глаза животного, но не хотела рисковать. Вдруг Рангин начнет подталкивать ее носом, как всегда делал, выпрашивая сладости.

По той" же причине она сторонилась и Смельчака.

Сокол, который никогда не проявлял открыто привязанности, в то же время не относился к ней с той враждебностью, с какой соколы относятся к несокольничим. Остальные воины тоже держались подальше от свирепых птиц с черно-белым оперением, и поэтому поведение Эйран не вызывало подозрений. Странно, но в определенных пределах Ярет и Велдин могли общаться с соколами друг друга. Но чужак шел на серьезный риск, если бы захотел к ним приблизиться.

Единственная женщина — вообще единственный человек, которого по-настоящему любил Смельчак, была Дженис. С того времени, как научилась ходить, она обращалась с соколом с уважением и заботой, и Смельчак отвечал ей тем, что можно назвать любовью, если такое чувство доступно птицам сокольничьих. Смельчак позволял девочке брать себя на руки и в редких случаях даже клал ей голову на руку. Эйран и Ярет обычно шутили, что Дженис — «домашний человек» их птицы.

Может быть, это тоже воображение, но Эйран казалось, что к Смельчаку вернулась юношеская энергия, которой в последнее время ему так не хватало. Наверно, он понимал, что они идут спасать его любимую Дженис.

Но это глупо, говорила себе Эйран. Смельчак, конечно, исключительное существо, но он всего лишь птица, и сознание у него ограниченное птичье.

Вероятно, в личном смысле самым трудным в пути оказалось выдерживать то, как относится к Ярету Велдин.

Очевидно, он считал «слабостью» Ярета то, что тот жил с одной женщиной и продолжал с ней жить. Это выводило из себя второго сокольничего.

— Послушай, — часто говорил он. — Покажи нам, как разжигать костер, приготовлять пищу, расстилать постель. Твоя.., гм.., жена должна была научить тебя хорошо это делать. Тебе одиноко? Удивительно, как ты не прихватил с собой твою.., гм.., жену.