Денис Чекалов - Сумеречный судья Страница 19

Франсуаз встряхнула гоблина, которого держала за отвороты рубашки.

— Беги в лес, к остальным, — презрительно сказала она. — Ты ведь караулил его у входа? Теперь дождался.

Существо направилось в нашу сторону — а через мгновение я понял, что только Охотник интересует койгана.

— Он видит меня, — произнес Асгхан.

Гоблин, которого отпустила Франсуаз, воздел руки.

— Смерть тебе, гадина! — воскликнул он и бросился вперед, не переставая кричать.

Тварь оборотилась к нему, и что-то круглое зашевелилось там, где должен был быть живот.

— Френки, — сказал я.

Из брюха чудовища поднималась новая голова.

Лохмотья одежды вросли в нее, уродливыми полотнищами извлекаясь из кожи. Существо распахнуло пасть, и яркий луч света, вырывавшийся из фонаря, осветил гнилую впадину рта. Охранник подбежал к монстру вплотную, нанося беспорядочные удары. Сразу четыре уродливые головы вгрызлись в его тело, и кровь обильно хлынула на деревянный настил.

— Зачем он это сделал? — спросила Франсуаз.

— Испугался, — ответил Асгхан. — Только охотник может встретиться с Королем койганов и не потерять рассудка. Так что не подходите близко.

Он зашагал вперед.

Тело гоблина вздрагивало, как листок во рту жующей коровы. Громкое чавканье и урчание сопровождало пиршество Короля.

— Знаешь, Майкл, — произнесла девушка. — А маленькие мне нравятся больше.

Она поставила фонарь на землю, и ее пальцы легли на кобуры, висевшие на поясе справа и слева. Девушка с двух рук выпустила в существо шесть залпов.

Пули проходили через труп мертвого охранника и застревали в плотном, негибком теле койгана.

— Этим вы его не достанете, мадемуазель Дюпон, — произнес Асгхан.

Он обходил койгана, медленно сужая круг.

— Только ножом.

Тело гоблина упало, превращенное в кусок изгрызенного мяса. Я прицелился и выстрелил трижды. Заряды крупной дроби попадали в головы койгана, разнося их во влажные клочки.

Существо вздрогнуло, не зная, напасть ли ему на Охотника или на меня.

Минотавр понравился ему больше.

— Мы должны помочь Асгхану, — произнес я.

— Еще не время, — ответила Френки.

Девушка опустила руки, с зажатыми в них пистолетами, я стоял вполоборота к ней.

— Он может погибнуть.

— Придется рискнуть.

Асгхан был страшен. Весь потаенный ужас, который его народ испокон веков таил перед койганами, проснулся в мозгу, воспаленном парами алого гиацинта. Клочки пены показались на губах, и когда он дважды взмахнул перед собой лезвием, глаз с трудом мог уследить за движениями клинка.

— Думаешь, он сможет с ним справиться, в таком состоянии? — спросил я.

— Если и сможет, то только так.

— Бросьте оружие и поднимите руки!

Эти слова были обращены к нам.

Два гоблина отделились от темного фона деревьев, словно фигурки, рожденные из сплошного куска черного пластилина.

— Я сказал, — бросьте оружие и поднимите руки.

Это были телохранители Аларейна — те самые, что укрылись в лесу, оставив на часах самого слабого. А теперь им нужен был Асгхан.

Мертвый.

После этого они могли спокойно уйти, оставив койганов пожирать город Эльфов.

— Двое, — сказал я. — Семь тридцать.

— У вас поганый эльфийский, мальчики, — сказала Френки.

Пистолеты взвыли в ее руках. Франсуаз стреляла, не оборачиваясь. Положение первого гоблина она определила по голосу, второй стоял почти за ее спиной, чуть правее — на половине восьмого.

Первые же две пули убили обоих.

Но Франсуаз продолжала стрелять до тех пор, пока тела гоблинов не превратились в разворошенное месиво кровавых ошметков — пиршество для навозных мух.

Тварь снова остановилась, покачивая единственной головой.

— Они сказали: «Слава Небесам»? — осведомилась Франсуаз, заменяя магазины.

— Мне показалось, один из них выкрикнул: «Эльфийская сука».

— Тоже неплохо.

Франсуаз вставила пистолеты в их кожаные клетки, и шагнув к автомобилю, раскрыла багажник.

— Вот теперь мы можем помочь Асгхану, — процедила она.

Койган ковылял вперед, неловко, разбрасывая вперед руки — словно маленький ребенок.

Существа умирали, так и не научившись ходить. И в этом была их судьба.

Асгхан ждал, не двигаясь, готовый нанести удар.

Я выстрелил дважды, метя в грудь твари. Первый заряд заставил существо остановиться, второй повалил наземь.

— Это моя работа, — произнес Асгхан.

— У тебя ее хватит, — ответила Франсуаз.

Девушка уперла ногу в грудь койгана, которого дробь превратила в кровавое болото. Острый меч доктора Хеллеца сверкнул в руках девушки.

— Хочешь сам, Майкл? — спросила она.

— Вот уж нет, — поспешно отказался я.

Койган дернулся. Но надо быть по крайней мере в два раза больше, чтобы подняться, когда Франсуаз на тебя наступила.

— Не знаю, как это делается, — задумчиво произнесла девушка, — но, думаю, начнем с классики.

Она дважды согнулась и распрямилась, и лапы твари, изгибаясь и корчась, покатились по земле. Френки пнула существо каблуком, чтобы оно не шалило, и, переменив позицию, отрубило ему обе ноги.

— Этого достаточно? — спросила она, вытирая лоб.

— На мелкие клочки, — произнес Асгхан.

— Тогда пусть этим занимаются трупорезы из муниципального морга, — ответила девушка и единым ударом рассекла туловище койгана на две части.

Отрубленные куски плоти дергались на траве, пытаясь передвигаться. Они то направлялись друг к другу, ища утерянное единство, то вспоминали о своей миссии, ради которой были рождены на свет — и устремлялись в направление Асгхана.

— Шустрые малышки, — заметил я, обходя стороной шевелящуюся кучу обрубков.

Одна из лап койгана пыталась ползти по траве, загребая пальцами. Франсуаз вскинула пистолет и двумя выстрелами разнесла шевелящуюся кисть.

Звезды вспыхнули на далеком небосклоне. Их свет налился алой дрожью, словно кровь стремительно вытекала из ран. С ржавым, протяжным стоном, сошли они со своих орбит, образовав над нашими головами сияющую пентаграмму.

Пять граней низверглись вниз, лезвиями небесного сияния. Мертвое тело короля койганов лежало между ними.

Окровавленные обрубки сошлись воедино. Огромное тело, покрытое глубокими ранами, медленно поднималось на ноги.

Мифриловый меч взвился в руке Франсуаз. В то же мгновение, рты Короля широко распахнулись, и длинные тонкие языки выстрелили из них.

Из каждой пасти росло по четыре щупальца; быстрые, извивающиеся, они были покрыты бурыми присосками, и заканчивались острыми костяными шипами.