BlackRaven - Война, прошедшая сквозь миры Страница 19

 — Нужно связаться со штабом, — промолвил он.

— Прощайте, Шино и Тен-тен... — прошептал Чоуджи.

Хината и Шикамару скорбно склонили головы, глядя на свитки, в которых запечатали их старых товарищей. Сражаться со старыми друзьями оказалось вовсе не сложно, ведь за последние три... нет, уже почти четыре года, новое поколение ниндзя стало гораздо сильнее.

Команда Хина-Шика-Чо отточила мастерство работы в команде до совершенства. И справиться с двумя генинами, пользующимися элементарными техниками, не составило труда.

 — Генма-сенсей, Мидзуки-сенсей... — произнес Шикамару, глядя, как их учитель и бывший куратор из Академии возвращаются с поля боя.

 — Рад, что с вами всё в порядке, ребята, — улыбнулся джонин с зубочисткой в зубах. — Кажется, победа уже близко.

Мидзуки кивнул, но ничего не сказал. Видимо, ему трудно далась битва с лучшим другом. Теперь, когда Ирука был запечатан, пепельноволосый ниндзя вспоминал его последние слова, сказанные незадолго до того, как Умино запечатали: "Я никогда не любил Наруто! И не понимаю, почему ты его всячески поддерживаешь. Я так и не успел при жизни сказать, что я чувствую на самом деле. Наши родители погибли из-за него, а ты..."

Ему было печально оттого, что Ирука лгал ему и Наруто. Всю жизнь делал вид, что не держит на Узумаки зла. А на самом деле — просто ненавидел его. Пепельноволосый шиноби очень удивился, когда узнал, что Ирука был приверженцем Данзо и поддерживал его политику потом, что хотел, чтобы нападение Девятихвостого никогда не повторилось.

 Мидзуки поправил огромный сюрикен за спиной и обратил взгляд туда, откуда продолжали доноситься звуки несмолкающей битвы.

Ниндзя Альянса были под впечатлением от силы генерала Третьей объединенной армии, который, не получив ни одного ранения, сражался с легендарным Хидзаши Хьюгой. Итачи показывал невероятные техники стихии Огня, демонстрировал великолепные навыки по работе с метательным оружием, и, наконец, просто вселял в окружающих его людей уважение и поднимал их боевой дух.

За время боя Учиха так и не воспользовался шаринганом, что показывало, что он сражается не в полную силу. Наконец, Хьюга был пригвожден к земле несколькими танто. Взмыв в воздух, Итачи изрыгнул изо рта мощную струю огня и испепелил врага.

Пока тот собирался по кусочкам, АНБУ Конохи успели запечатать его в свиток. Генерал окинул взором поле битвы, где шиноби добивали белых Зецу, и присоединился к ним, желая поскорее избавиться от бесчисленных существ из непонятной материи.

 — Кажется, бой окончен. Мы победили, — улыбнулся Шикамару.

 — Но где Наруто? — поинтересовался Чоуджи.

 — И где Киба-кун? — добавила встревоженная Хината, прокручивающая в голове все возможные варианты расправы над ее любимым.

 — Всё кончено... — прошептала Темари, глядя, как тела Яшамару и Канкуро, превратившиеся в свертки, покрытые белыми лентами, несут в деревню, в безопасное место.

 — Победа... — кивнул Гаара. — Она досталась нам нелегкими усилиями.

Узумаки закурил, глядя, как тела белых Зецу сваливают в кучу и поджигают.

 — Есть новости от штаба? — поинтересовался он.

 — Пока нет, — ответила джинчурики Шукаку, складывая свой веер.

Гаара задумчиво смотрел на стены Сунагакуре, обагренные кровью его соотечественников.

 — Никого не удивляет одна странная вещь? — поинтересовался Казекаге.

 — Какая? — быстро спросил Наруто, надеясь, что глава деревни думает не о том же, о чем только что подумал он.

 — Судя по последним данным, которые отправлял нам штаб, возрожденные шиноби преимущественно появлялись в родных краях. Мы бились только с теми, кто родился в стране Ветра, в этой самой деревне. Первая армия в стране Молний сражается с Торои, Кинкаку и Гинкаку, которые происходят из Кумогакуре. Кажется, Четвертая армия ведет бой с Мечниками Тумана. А в стране Огня бьются только с бывшими ниндзя Конохи, — пояснил Казекаге.

 Узумаки вздохнул.

 — Но Вторая армия и Кисаме из Акацуки... Он же не из страны Земли... — возразила Темари.

 — Да, исключения есть, но, я думаю, это было сделано намеренно, чтобы сравнять силы армии Акацуки на всех фронтах. Но общая задумка врага понятна — столкнуть нас в бою с теми, кого мы прекрасно знаем и можем победить... — кивнул Гаара.

 — Ты думаешь, враг сражается не в полную силу? — спросил Наруто, мысленно согласившись с тем, что Казекаге только что говорил.

 — Да, но ради чего?

 — Акацуки просто играют с нами, — во взгляде Гаары вспыхнула ярость, — Сначала дадут насладиться победой, расслабиться, а потом... нанесут решающий удар.

Узумаки вздохнул.

 — Надо доложить в штаб об этой догадке. Я боюсь, ты прав.

 Хибики удивленно моргнул.

— Киба? Неужели это ты? — спросил он.

Инузука стиснул зубы.

— Приятно слышать, что ты хоть помнишь мое имя, собачий сын!

Длинноволосый мужчина усмехнулся.

— Смотрю, ты унаследовал мой характер. Ты вырос и стал настоящим шиноби... Знай, что я горжусь...

Собачник не вытерпел.

— Засунь себе в задницу свою гордость, скотина! Ты не смеешь произносить этих слов... Ты бросил нас давным-давно. Я хочу знать, почему!

Инузука-старший горько усмехнулся.

— Хочешь знать, почему? — переспросил он. — Я не бросал вас. Меня убили. Много-много лет назад, но, видимо, Данзо решил хранить это в секрете.

Киба замер.

— Что?! Кто тебя убил?! — воскликнул он.

Хибики поднял на него печальный взгляд.

— Отец того, кого ты сейчас считаешь лучшим другом. Меня убил Минато Намикадзе, Желтая Молния Конохи. 

Собачник вздрогнул.

 — Желтая Молния?! — процедил он.

Акамару встревожено посмотрел на хозяина.

 — Стоп, откуда ты знаешь о Наруто? — поинтересовался Киба.

 — Незадолго до моего появления здесь я был воскрешен еще раз и побеседовал с Минато. Он рассказал мне о том, что вы с Наруто — такие же друзья, какими были когда-то мы с Желтой Молнией, — пояснил Хибики. — Не знаю, чего он пытался добиться, разговаривая со мной. Может, хотел извиниться...

Инузука сжал кулаки.

 — В любом случае, сын, не доверяй Желтой Молнии и его сыну. Придет время, и Наруто вонзит тебе нож в спину так же, как это сделал его отец со мной.

 Киба вздохнул.

 — Тогда почему ты сражаешься против тех, кто когда-то был тебе дорог? Почему встал на сторону Акацуки?