Александр Щеголев - Доктор Джонс против Третьего рейха Страница 19

Вернувшись к себе в комнату, он обнаружил, что все разъяснилось. Разгадка была проста: в громкоговорителе, подключенном к радиотрансляционной сети, нашлась дополнительная деталь. Микрофон плюс передатчик, иначе говоря — подслушивающее устройство.

— Кому это вы так насолили? — сочувственно спросил представитель службы безопасности, рассматривая предательскую штуковину под лампой.

— Откуда мне знать?

— Не знаете? Жаль… Передатчик английский, с мощностью только намудрили. Наверное, торопились. А микрофон производства Германии, между прочим.

— Германии? Ничего не понимаю…

— Что, есть знакомые оттуда?

— Откуда?

— Сделаем так, сэр. Вы сейчас проедете с нами, и мы побеседуем в более удобной обстановке. Потом решим, что делать.

— Я никуда не поеду, — уведомил Джонс офицера.

Тот улыбнулся.

— Не поеду!!! — заорал хозяин квартиры. — Проваливайте, вы все!!!

Во-первых, он просто не сдержался, а во-вторых, сообразил наконец, что к чему.

— О-о, Господи, какие идиоты сидят в вашей разведке!

— Что вы имеете в виду? — перестал улыбаться гость.

— В данном случае не вас! — продолжал кипеть хозяин. — «Доверяют», видите ли! Они мне «доверяют»! А сами микрофончики подсовывают?

— Вы кого-то подозреваете, — офицер службы безопасности также проявил незаурядную сообразительность.

— Беседуйте со своим Питерсом! Пусть сам объясняет, пусть отмывается, маленький грязный майор!

Майор Питерс вошел в квартиру, будто услышал обращенный к нему призыв. Впрочем, возможно, и в самом деле услышал, поскольку лицо его было, мягко говоря, официальным.

— Вот и он! — обрадовался профессор. — Пошипите, змеи, друг на друга!

— На пару слов, капитан, — обратился майор Питерс к человеку в зеленом. — Выйдем.

Сотрудники разных ведомств вышли. Беседовали они долго и временами громко, но очень неразборчиво. Вернулся один Питерс — он сказал, обращаясь к солдатам:

— Капитан вас ждет, парни.

Непрошенные гости организованно отступили. За окном запульсировал двигатель военного фургона, машина взревела, звук удалился… Только когда все стихло, майор продолжил говорить:

— Не волнуйтесь, я все уладил. У них к вам больше не будет претензий.

— Зато у меня к вам будут… — сварливо начал Джонс.

Озабоченное лицо майора не дрогнуло ни одним мускулом.

— Вы переоцениваете мое рвение, даже приятно, — он пересек комнату и привычно уселся за стол. За чужой стол, разумеется. Короткую ногу он расслабленно перекинул через подлокотник кресла.

Джонс не стал продолжать, опешив от столь наглого жеста.

— Устал невероятно, — пояснил разведчик. — Целый день на ногах, а тут еще про вашу неприятность информация поступила. Пришлось мчаться сюда… Вы не возражаете, если я немного посижу?

— Все в порядке, — заставил себя раскрыть рот профессор.

— Благодарю.

— За доверие?

— Что — за доверие?

— Благодарите, спрашиваю, за доверие?

Майор тяжело вздохнул и принялся массировать виски. Вероятно, он действительно устал.

— Я не обижаюсь, мистер Джонс, хотя мог бы. Повторяю, вы переоцениваете мое рвение. Неужели вы полагаете, что мы стали бы контролировать вас такими странными способами?

— Тогда кто?

— Хотя, было бы гораздо лучше и для нас, и, тем более, для вас, чтобы это все-таки оказалась наша затея. Где папка? Вы показывали ее кому-нибудь?

Джонс вытащил папку из-под матраса и сказал:

— На последний ваш вопрос, майор, я также не обижаюсь.

— Может быть, пересказывали ее содержание? Женщине какой-нибудь…

— У меня нет женщин, — не совсем уверенно произнёс доктор Джонс..

— Верю. С вашего позволения я забираю материалы обратно.

— Это ваше, майор.

Папка перешла из рук в руки.

— Кстати, мой аналитик очень благодарен вам за внимание, проявленное к его работе, — отвлекся разведчик. — Он очень высоко оценил ваши неравнодушные высказывания. Я дал ему прослушать запись утренней телефонной беседы.

— Объем проделанной работы и в самом деле заслуживает уважения.

— Помнится, утром я сказал, что удивлен вашей реакцией. Я ведь был почти уверен, даже в какой-то степени надеялся, что вы растерзаете папку в клочья. И тогда я с чистым сердцем прикажу своему аналитику смыть с себя все это оккультное дерьмо и заняться настоящим делом.

— Причем здесь оккультизм?

— Как причем! Он черным по белому написал, что нацистов привело к власти увлечение древней магией!

— Это — сильное преувеличение. К вашему сведению, майор, я историк-профессионал, поэтому никогда не стану объяснять важные исторические события колдовской деятельностью секретных обществ и лож. Какими бы глобальными ни были их цели, и фантастическими — методы. Нацистов привели к власти серьезные люди, ворочающие большими деньгами.

— Я профессиональный военный, сэр, но я с вами полностью согласен. Почему же вы тогда говорите, будто всерьез восприняли все это нагромождение нелепостей?

Профессор сел на кровать, поскольку привычное место за столом было занято, и приступил к объяснению. В его голосе уже не осталось ни раздражения, ни обиды.

— Во-первых, ваш аналитик вовсе не отрицает таких мощных факторов, дестабилизировавших общественное сознание Германии, как экономический кризис, безработица, инфляция и стагнация. Он попросту проследил, на каких опорах стоят убеждения вождей национал-социализма, а ведь эти убеждения явно влияют на конкретные их решения. И во-вторых. По-моему, вы не поняли главную мысль, на которую нанизаны все тезисы, хотя, между прочим, исходные материалы находятся у вас, а не в папке. Мне показалось, что ваш сотрудник, наоборот, категорически не верит в описываемые им верования и культы, напрасно вы недовольны.

— Еще не хватало, чтобы мальчик в это верил! — вставил майор без прежней уверенности в голосе.

— Он очень наглядно показал, — продолжал Джонс будто на лекции, — что нацисты могут с типично немецкой педантичностью преследовать цели, имеющие иррациональный характер. В этом — ценность проделанного анализа. И, несомненно, подобная версия имеет право на существование, доверенные мне фрагменты достаточно убедительны. Почему бы вам просто не спросить у своего сотрудника, какова его истинная позиция?

— Он неразговорчив, — уклончиво ответил майор. — И слишком уж заносчив. Да вы не думайте ничего такого, это хороший парень… В общем, спасибо, профессор, вы мне очень помогли, — и зачем-то постучал себя пальцем по лбу.