Вольфганг Хольбайн - Вампир Страница 19

— Да, — отозвался хозяин. — Но вы находились тут.

Абу Дуну не понравился тон, которым были сказаны эти слова, поэтому он спросил:

— Надеюсь, ты не веришь, что мы волшебники или даже колдуны?

Хозяин чуть замялся, прежде чем ответить:

— Не знаю, во что я должен верить. То ли есть колдовство, то ли нет. Я знаю только, что вы были тут, и тому есть достаточно свидетелей. — Он сделал шаг по направлению к стойке и остановился. — Но если вы хотите мой совет…

— Говори, — подбодрил его Андрей.

— Вы пробыли у меня дольше всех, — сказал хозяин. Слова давались ему с видимым трудом. — Они очень напуганы и разгневаны, а это простые люди. Они будут искать виновника.

— Ты считаешь, нам лучше исчезнуть? — спросил Андрей.

— Вы спрашивали о лошадях, — сказал хозяин вместо того, чтобы прямо ответить. — У меня есть три лошади, которых я могу вам дать. Они старые и не особенно пригодны для верховой езды, но могут доставить вас в Тандарай. Это день езды отсюда. Я дам вам адрес моего брата. У него конюшня, и вы сможете купить хороших лошадей. Он продаст по выгодной цене, узнав, что вы от меня.

— Ты просто так доверяешь нам лошадей? — спросил Абу Дун. — Довольно легкомысленно с твоей стороны.

— Это старые клячи, — ответил хозяин. — Вы должны радоваться, если они дотянут до Тандарая. Заплатите мне столько, сколько я получил бы от мясника. Брат вернет вам эту сумму.

— Я думаю, предложение хорошее. — Абу Дун встал. — У вас старые клячи вовсе не на вес золота.

Хозяин не был расположен к разговору.

— Спокойной ночи, — сказал он.

Андрей подождал, пока он уйдет, потом выпил последний глоток пива и тоже встал:

— Он может и не отделаться от нас так быстро, а?

— Кажется, он относится к этому серьезно, — ответил Абу Дун. — Ты думаешь о том же, что и я?

— Я не знаю, — соврал Андрей. — О чем думаешь ты?

— О зайце.

— Это могло оказаться случайностью, — предположил Андрей. — Наверное, действительно здесь бесчинствует хищный зверь. — Он пожал плечами. — Как знать? Может, и мы несем долю ответственности? Может, мы невзначай привели хищника сюда.

— Возможно, он с нами, — сказал Абу Дун.

— Что ты хочешь этим сказать? — резко спросил Андрей.

— Ничего, — ответил Абу Дун. — Просто… была такая мысль. Глупая мысль. — Он указал кивком головы на лестницу. — Иди наверх и ложись спать.

— А ты?

— Я буду спать с лошадьми. Заодно посмотрю, в состоянии ли эти клячи довезти нас до Тандарая.

Не сказав больше ни слова, он ушел. Андрей отправился наверх и вошел в комнату, которую он снял для Фредерика, для себя и для Абу Дуна, Единственное маленькое оконце было закрыто, но в комнате оказалось неожиданно холодно. Андрей прикрыл за собой дверь так тихо, как только мог, и остался стоять, чтобы глаза привыкли к темноте.

Комната была просторной, но, кроме трех узких коек и одного грубо сколоченного комода, в ней абсолютно ничего не было.

На средней койке, полностью одетый, спал Фредерик. Он лежал на боку.

Но спал ли он действительно?

Андрей еще раз посмотрел в окно и бесшумно подошел к мальчику. Его глаза были плотно закрыты, дышал он спокойно и размеренно. Андрей протянул к нему руку, но сразу же отдернул, не прикоснувшись. Вне всякого сомнения, Фредерик спал.

7

Они вышли на рассвете. Прощание было кратким и прохладным. Хозяин уже не скрывал, что его больше устраивает провожать троих незнакомцев, чем встречать. У ворот собралось много местных жителей, — видимо, чтобы обнаружить следы преступления, как накануне вечером предложил темноволосый. Пока они проезжали мимо собравшихся, Андрей ни на мгновение не упускал Фредерика из виду. Тот выглядел усталым и смотрел на маленькое собрание со смешанным чувством детского любопытства и смятения. Андрей не рассказал ему о происшедшем.

Лошади и в самом деле были загнанными клячами, предназначенными для рук живодера. Путешественники продвигались вперед едва ли быстрее, чем если бы шли пешком, но верхом все-таки было удобнее. К вечеру они добрались до Тандарая и, расспросив, где найти хозяина конюшни, получили новых лошадей, а когда хозяин узнал, кто их прислал, то указал дорогу к дешевому постоялому двору, где незнакомцев охотно приняли, не задавая вопросов.

На другое утро они продолжили путь. Абу Дун подробно расспросил о дороге и выяснил, что из Тандарая лучше всего ехать на Буцау, потом взять западнее до Кимпины и, наконец, добраться до Кронштадта, чтобы оттуда попасть в Трансильванию, к воинам ордена дракона. Эта дорога и с хорошими лошадьми заняла бы не меньше недели. Зато она была надежнее, чем прямая, потому что позволяла обойти стороной большую часть территорий, где они могли повстречаться с войском султана Селика.

В течение шести дней путники продвигались вперед, стараясь по возможности избегать городов и скоплений людей. Ночевали на придорожных постоялых дворах или у крестьян, которые разрешали им переспать в амбаре или на сеновале. Абу Дун через какое-то время заметил, что Андрей ни на секунду не спускает с Фредерика глаз, и хотя он ничего не сказал по этому поводу, его молчание было весьма красноречивым.

Чем дальше на запад уходили они, тем чаще вставала перед Абу Дуном сложная проблема. Люди боялись мусульман — многие, как предполагал Андрей, не без оснований. И почти все встречали их недоверчиво, а кое-кто и враждебно. Андрею было все труднее придумывать достоверное объяснение присутствия черного исполина. Несколько раз только меч Абу Дуна удерживал людей от того, чтобы проявить свои истинные чувства.

И тем не менее именно Абу Дун был, по всей видимости, тем человеком, который спас им жизнь на шестой день. Рано утром они выехали с постоялого двора вблизи Кронштадта в направлении Шесбурга, и Андрей рассчитывал еще до захода солнца попасть в Реттенбах — место их последней промежуточной остановки по пути в Петерсхаузен, где, по уверениям Абу Дуна, неподалеку от реки Аргес и скалы Поэнари должна находиться опорная база ордена дракона. Им встретилось совсем немного людей, но зато множились слухи, что окрестности кишат турецкими солдатами. Войско султана Селика находилось в нескольких днях езды, и Андрей не верил, что они вообще когда-нибудь доберутся сюда. Он не особенно интересовался ходом войны. В этих вопросах Деляну не разбирался, они его не касались. Он был слишком незначительной персоной, чтобы привлекать к себе внимание могущественных, и, кроме того, ему было безразлично, флаг какого господина развевается над страной. Простые люди, кровью и слезами которых эта война в конечном счете и велась, едва ли стали бы жить под османским господством хуже, чем под знаменами валахских князей, прославившихся установленным ими кровавым режимом.