Павел Кузнецов - Мечом и сердцем Страница 19

Осмотр комнаты показал, что я нахожусь в дорогом номере постоялого двора; не исключено, того же самого, где так "удачно" подрался. В комнате была большая кровать под цветастой накидкой, небольшой стол у окна, украшенный яркой скатертью, пара стульев и сундук для вещей, с затейливой резьбой. Большие окна давали много света, занавески на них позволяли в случае необходимости придать комнате уютный, загадочный вид.

Я подошёл к окну, распахнул его и вдохнул полный предрассветной прохлады воздух. Снаружи стояла обычная утренняя суета, работы по хозяйству немаленького придорожного заведения кипели и бурлили. Теперь пришёл черёд тренировки, благо, мои клинки нашлись на столе; там же лежала и сложенная одежда, очищенная от крови и пота, благоухающая ароматными травами. Не иначе, местные слуги постарались. Вопрос только, почему я всё ещё жив? Впрочем, мучительно выискивать ответы я не собирался, догадываясь, что жизнью обязан спутницам. Не иначе, завершили свой спор и проследовали в трактир, где и напоролись на кровавое действо с моим участием.

Первые же упражнения показали все преимущества отдохнувшего организма перед вымотанным многодневной скачкой. Любые связки давались без труда, даже самые сложные и требующие неимоверной концентрации внимания. Реакция была на высоте, физическая сила так и бурлила в организме, ища выхода. - "А всё-таки хорошая вчера получилась драка. Приятно, когда твоими противниками оказываются настоящие мастера меча", - после тренировки я впал в совершенно благодушное настроение, утренние яркие образы неприятных воспоминаний сгладились, хотелось жить и... - "Где, интересно, ходит моя альта?"

Викторию я нашёл в общем зале трактира. Она сразу уловила моё появление, и указала на стул напротив. Второй альты видно не было. О недавней драке напоминали только следы крови на мебели: дамы учинили знатную резню, если слуги до сих пор не смогли всё отмыть.

"Знаешь, Вереск, я просто поражаюсь твоей способности влипать в неприятности. На десять минут остался один, и уже кого-то убил, и чуть сам не отправился в небытиё", - её мысленный голос был спокоен, в нём ощущались лишь некоторые нотки то ли недоумения, то ли... гордости.

"Ну, милая, если бы не интересы альт, я бы не гнал как сумасшедший в седле и не потерял бдительность от усталости. Всё сложилось бы по-другому".

"Очень в этом сомневаюсь, котик", - парировала женщина ровным мысленным голосом. - "Но твой ответ означает, что ты не станешь меня благодарить за спасение жизни?"

"Ты ставишь меня в неудобное положение, любимая. Возможно, нам лучше забыть об этом досадном инциденте? Чтобы избежать взаимных обвинений".

"В неудобное положение я тебя поставлю в более спокойной обстановке. Меня сейчас интересует другое. Обвинять женщину в своих проблемах недостойно гвардейца. Не находишь?" - в её речи появились вкрадчивые нотки.

Так, зря я ступил на опасный путь встречных обвинений. Но отступать поздно. Она в своём праве.

"Обвинять? Я лишь констатировал факт. Что-то ты слишком нервничаешь, дорогая. Это из-за задержки?"

Женщина нахмурилась и несколько минут молча копалась в себе, потом сдержанно кивнула.

"Да. Извини. Надеюсь, ты всё же усвоил урок и в будущем не попадёшь в подобный переплёт? Это только у вас на границе честь выше интересов рода. Ты меня понимаешь?" - альта подалась вперёд, всматриваясь мне в лицо.

"Да. Я... повёл себя глупо. У нас тоже не всё так гладко, как выглядит со стороны, так что ты не сказала мне ничего нового".

"Даже так? Продолжай".

"Император поощряет дуэли и личную честь. Это даёт козыри против родов, когда приходится обращаться к помощи гвардии. У нас это хорошо понимают..." - женщина недоумённо приподняла брови, и я вынужден был добавить. - "Некоторые здравомыслящие опытные ветераны".

"И ты, конечно, относишься к их числу. И как бы ты повёл себя, будучи отдохнувшим и готовым к неприятностям?"

"Быстро убил бы тех двоих, а потом и остальных бойцов рода", - честно обрубил я все дальнейшие расспросы, откидываясь на спинку стула и заглядывая альте в глаза.

Мой ответ не удовлетворил женщину, она опять нахмурилась, а потом... беззвучно засмеялась. Такой реакции я никак не ожидал и вынужден был тоже улыбнуться.

"Понимание проблемы не может пересилить вопрос чести? Что ж, знакомая ситуация. Я тоже часто понимаю, что убийство гнилых душой людей создаст много проблем из-за кровных уз, но ничего не могу с собой поделать. Всё же мы с тобой одного поля ягоды", - в глазах любимой читалось обожание, и я в который уже раз ощутил поразительное единство с этим милым, но совершенно нечеловеческим существом.

Над столом повисла задумчивая тишина, и я воспользовался ею, чтобы заказать завтрак. На кухне работа кипела во всю, повара готовили на весь предстоящий день, поэтому удалось быстро получить солидную порцию мяса. Организм требовал еды, душа требовала обогрева, посему к мясу добавилось красное вино. Альта предпочла не комментировать мой заказ, она вообще витала в облаках раздумий.

"Милая, сколько времени я провалялся без сознания?"

"Вечер и ночь", - пришёл короткий лаконичный ответ.

"Что ты со мной сделала, чтобы поднять на ноги так быстро!?" - подобного ответа я совершенно не ожидал и даже растерялся.

"Всего лишь облизала твою рану", - мысленно проворковала возлюбленная, вызвав полный недоумения взгляд, так что вынуждена была пояснить. - "Ну, ну, не делай таких больших глаз. Я не шучу. Помнишь Киру? Я не хотела при тебе вылизывать её раны. Доволен?"

"Твоя слюна действует заживляюще?" - полувопросительно, полуутвердительно поинтересовался я, и, после кивка женщины, добавил свою первую за сегодня шпильку, мысленно продекламировав нараспев. - "Прикосновение твоих уст способно исцелить раны мечущейся души, а языка... раны разгорячённого тела".

"Вообще-то я сидела и ждала тебя, чтобы не дать вляпаться в новые неприятности. Если позавтракал, кони уже ждут", - и женщина, резко поднявшись, направилась к выходу.

"Обиделась она, что ли? Поди, пойми этих бешеных альт", - думал я, вытирая губы салфеткой и поднимаясь из-за стола следом за возлюбленной.

Когда мы покинули сиё гостеприимное заведение, трактирщик с облегчением осушил приличных размеров кубок вина, и, на всякий случай, осенил себя всеми известными ему знаками, в разных религиях отгоняющими нечисть или призывающими божественное благословение. Нет, он не был верующим. Но подобные вчерашним драки происходили у него нечасто, и всякий раз вызывали предательскую дрожь страха по всему телу. Одного вмешательства магов или неаккуратного обращения с огнём достаточно было, чтобы уничтожить за один вечер всё, что он создавал всю свою жизнь.