Виктор Емский - Индотитания Страница 19

КОНТУШЁВСКИЙ. Да. Детей нет. А она — крутится и вертится, как заводная. Самое интересное, что в нее надо сыпать песок для того, чтоб крутилась. Никто не сыпет. И ведь не крутилась же, пока мы не стали говорить о молодых любовниках.

НЕМО. Не обращай внимания. Может, просто ветер шалит.

КОНТУШЁВСКИЙ. Да нет никакого ветра! Ладно. Я вижу, они переменили позицию?

НЕМО. Да. Теперь им весело на столе.

КОНТУШЁВСКИЙ. Вот черт! Мельница заработала быстрее. Мне кажется, что частота ее вращения зависит от наших мысленных комментариев, которые касаются сексуальных отношений. Ну, и черт с ней. Я вспомнил. У меня была юная кухарка. Из крестьянской семьи. Я купил ее по-дешевке у пана Замойского. Ничего особенного она собой не представляла. Ну, грудь. Ну, задница. И ноги с толстыми лодыжками и большими ступнями. Крестьянка, как крестьянка. Короче — обычное быдло женского рода. Но в постели вытворяла такое — что даже присниться не могло.

Придешь, бывало, уставшим домой вечером. Топором за день намашешься, щипцами наклацаешься, кольями навтыкаешься… И сил, вроде бы, нет. Но только позовешь ее — куда усталость девалась? Да уж, все от женщины зависит…

НЕМО. А эти — совсем молодые. Он из дома через дорогу бегает. Родители его не знают об этом. И ее тоже.

КОНТУШЁВСКИЙ. Узнают все равно. Всему свое время. Вот гадская мельница! Крутится, как заводная.

НЕМО. А что сталось с той крестьянкой?

КОНТУШЁВСКИЙ. Ничего особенного. Как-то раз нужно было казнить на базарной площади попа-схизмата, прибившегося к гайдамакам. Решили сварить его живьем в котле. Пролился сильный дождь, и мои подручные цыгане не смогли разжечь костер. Поэтому пришлось отложить казнь до вечера. Ну, я отправился домой обедать. Прихожу, а ее, мою возлюбленную кухарку, на обеденном столе конюх-холоп оплодотворяет! Вот мерзавцы!

НЕМО. И что было дальше?

КОНТУШЁВСКИЙ. Ничего интересного. Ее привязали задницей к мортире и выстрелили. Видел бы ты, как она летела! Барон Мюнхгаузен по сравнению с ней — жалкий мальчишка. А его я сварил в котле вместе с попом, чтобы тому скучно не было.

НЕМО. А потом?

КОНТУШЁВСКИЙ. Что потом? Пришлось купить новую кухарку. Та тоже была ничего. Но с прежней — ни в какое сравнение не шла.

ЛЕНЬКА. Раз Немо не возмущается, значит, и он уже заразился садизмом.

НЕМО. Я не заразился. Я просто привык к речам пана Контушовского.

ЖОРА. Оно и видно… Слушай, Немо, на дятлов не богат?

НЕМО. Сколько угодно. Расплодились так, что девать некуда.

ЖОРА. Пришли нам парочку.

НЕМО. Зачем парочку? Высылаю десяток.

ЖОРА. Хорошо. Только у меня пока дупла нет.

ЛЕНЬКА. И у меня тоже.

НЕМО. Делайте с ними что хотите. Можете не возвращать.

ЖОРА. Они — бывшие люди?

НЕМО. Да.

ЛЕНЬКА. И все были стукачами?

НЕМО. В той или иной степени.

КОНТУШЁВСКИЙ. Один из моих, например, сдал полиции своего соседа, который обчистил квартиру одного известного депутата Государственной Думы от какой-то трамвайно-троллейбусной партии.

ЖОРА. Зря он это сделал. Получилось, что соседа привлекли за благое дело. Туда этому дятлу и дорога.

НЕМО. А один из моих, в бытность свою человеком, настучал об известном ему медицинском учреждении, где внутренние органы украденных младенцев использовали для платной трансплантации.

ЛЕНЬКА. Да за это его нужно было не в дятлы определять, а наоборот — наградить как-нибудь!

КОНТУШЁВСКИЙ. По всей видимости, стукачество не рассматривается в качественном отношении.

ЖОРА. Это несправедливо.

КОНТУШЁВСКИЙ. Несправедливо то, что вы всегда мало сидите.

ЛЕНЬКА. А здесь, скорее всего, действует именно качественный принцип. Другими словами, ты — более страшная гнида, и потому сидеть тебе долго. Все справедливо.

КОНТУШЁВСКИЙ. Идите вы на штакетины для забора!

Продолжительное мыслемолчание

Утро следующего дня

ЖОРА. Это что за машина подъехала к воротам дома с синей крышей.

ЛЕНЬКА. По-моему, «Ягуар».

ЖОРА. Хорошая…

ЛЕНЬКА. Да. Только владелец ее — личность крайне неприятная и подозрительная.

ЖОРА. Почему?

ЛЕНЬКА. Старый хрыч с недоброй рожей. От таких всегда приходится ждать какой-либо подлости.

ЖОРА. И что он сделает березам? Даже если и срубит, то можно будет только спасибо ему за это сказать.

ЛЕНЬКА. Не знаю… Вот, вышел. Что это у него в руках?

ЖОРА. Я вижу нож и стопку пластиковых банок.

ЛЕНЬКА. И еще моток проволоки. Подошел к соседней березе. Вот сволочь!

ЖОРА. Я так понимаю, что ему захотелось попить березового сока?

ЛЕНЬКА. Да. Делает на стволе надрезы и привязывает к ним банки.

ЖОРА. Если судить по дому и машине, то вряд ли его можно считать нищим.

ЛЕНЬКА. Действительно! Ведь достаточно купить такого сока в магазине. Пей — не хочу!

ЖОРА. Э, нет. Магазинный — не то. Кислит немного и запах не такой. Собранный лично — намного вкуснее.

ЛЕНЬКА. Раньше этим занимались дети. Сейчас, видимо, им это не нужно. Вкусы другие.

ЖОРА. Ну да. Зачем пить пойло, воняющее опилками, если есть «Пепси» и «Кока».

ЛЕНЬКА. А этого старого маразматика такие напитки не устраивают. Подавай ему, дескать, вкус его советского деревянного детства.

ЖОРА. Если хочешь знать, для здоровья такой сок полезней. Витамины там, аминокислоты всякие…

ЛЕНЬКА. Какие, к черту, витамины? Он идет ко мне!

ЖОРА. Ха-ха-ха! Держись, сейчас будет щекотно.

ЛЕНЬКА. Пошел ты на ящики для огурцов! А-а-а! Сволочь, больно же!

ЖОРА. Ха-ха! Потерпи. Считай, что тебе делают легкое кровопускание. Это полезно.

ЛЕНЬКА. Имел я такие процедуры! Вместе с тобой!

ЖОРА. Ну вот, вроде бы и отстал от тебя.

ЛЕНЬКА. Вампир ненасытный…

ЖОРА. Ой, что-то он нехорошо на меня смотрит.

ЛЕНЬКА. Давай, мужик, давай! У него — самая вкуснятина!

ЖОРА. Куда он идет через дорогу? Эй, и на той стороне берез в достатке!

ЛЕНЬКА. Ха-ха-ха! Правильно идешь, старый мерзавец!

ЖОРА. Ай-я-яй!

ЛЕНЬКА. Ха-ха-ха!

ЖОРА. Садистский палач!

КОНТУШЁВСКИЙ. А я причем?

ЛЕНЬКА. Бу-га-га-га!

ЖОРА. Да пошли вы все!

Продолжительное мыслемолчание

Вечер того же дня

НЕМО. Пан Контушёвский, он опять пришел.

КОНТУШЁВСКИЙ. Ага, вижу.

Мыслетишина