Джеффри Лорд - Одна душа, два тела Страница 19

Неплохая комбинация! Блейд улыбнулся, представив себе физиономию целителя Артока, когда мифический родич бар Ригонов обретет плоть и кровь. Великолепно! Безупречные фамильные грамоты, изготовленные по его просьбе в Ратоне и присланные еще осенью, вдруг как будто начали обретать жизнь, теперь за ними маячила фигура Асринда бар Ригона, его отца и кузена покойного Асруда. Отлично!

Он довольно вздохнул, словно художник, завершивший долгий труд над изысканным и многоцветным пейзажем. В картине, однако, еще не был положен последний мазок. Блейд пока не знал, где, когда и как уничтожит свое прежнее тело. Впрочем, это его сейчас не волновало; Айден являлся весьма беспокойным миром и предоставлял великое число возможностей для доблестной смерти.

Глава 5. Плавание

Ксидумен, месяц Сева

(апрель по земному времени)

Огромный плот покачивался на морских волнах, ветер срывал с них соленые брызги, бросая еще по-весеннему прохладную воду в лицо Ричарду Блейду. Солнце, однако, палило вовсю, днем, когда оранжевый ослепительный шар поднимался в зенит, странник сбрасывал плащ и тунику, оставаясь в одной коротенькой юбочке, перепоясанной ремнем с медными бляхами. К поясу были подвешены два меча, длинный и короткий, с которыми он не расставался ни днем, ни ночью, в каюте, под деревянным топчаном, хранился фран, мощный хайритский арбалет и два колчана, под завязку набитых стальными стрелами.

Плот неторопливо полз на восток, к проливу, за которым лежал округлый эстуарий внутреннего Ксидумена. Море было еще неспокойным, шел месяц Сева, когда в империи, и в эдорате Ксам, и в княжествах Перешейка, и в далеком Кинтане люди начинали взрыхлять почву сохой, забрасывая в нагретую солнцем землю семена, когда окапывали фруктовые деревья, выгоняли на луга, покрытые первой травкой, скот, палили старую стерню, удобряли виноградники. Хорошее время! Да, очень хорошее — для землепашцев, скотоводов и одиноких путников. Но месяцы Мореходов и Караванов, сезон дальних торговых экспедиций, были еще впереди. Еще пятнадцать-двадцать дней, и Ксидумен, Длинное море, протянувшееся на тысячи миль от Западного до Северо-Кинтанского океана, ляжет перед плотами-садрами и крутобокими парусными кораблями ровной дорогой, вечером блистающей изумрудами, утром — сапфирами, и Алтор, ветер странствий, один из Семи Священных Ветров Хайры, понесет суда на север и юг, на запад и восток.

Ричард Блейд, Асринд бар Ригон, однако, не мог ждать; воля императора, изреченная устами щедрейшего казначея и верховного судьи, погнала его в море с первой же большой садрой, вышедшей из торговой гавани Айд-эн-Тагры. Этот плот и покачивал его сейчас — вместе с двумя сотнями мореходов и солдат Береговой Охраны, вместе с вороным Тарном и десятком лошадей, вместе с дорогим грузом, что плыл за многие тысячи миль в далекий город Ханд.

Блейд со своим экспедиционным отрядом занимал три каюты в нижнем ярусе кормовой надстройки. Впрочем, вряд ли он мог считать этот отряд своим, ему безраздельно принадлежал лишь Кайти, парнишка лет семнадцати, взятый в услужение из замковых челядинцев. Волосы у него походили на медную проволоку, носа и щек под веснушками не было видно вовсе, но слугой он оказался заботливым и расторопным. Три остальных члена экспедиции, лазутчик бар Кейн и его помощники, Поун и Хор, не столько подчинялись Блейду, сколько присматривали за ним. Бар Кейн, нобиль из мелкопоместных, был чиновником департамента Охраны Порядка, мужчиной крепким и опытным, из тех, кого на мякине не проведешь, Поун же и Хор являлись, если пользоваться земной терминологией, боевиками. Кряжистые парни с бычьей мускулатурой, отличные мечники и стрелки; кроме того, оба превосходно метали кинжалы — в чем Блейд вскоре убедился, понаблюдав за их тренировками на палубе. Видно, бар Савалт не хотел рисковать и отправил с Асриндом лучших своих людей, памятуя, что этот дворянин из Диграны может в одиночку справиться с октой солдат.

Итак, они занимали три каюты, среднюю и самую просторную — Блейд; слева от него расположился бар Кейн; справа, по самому борту, — слуга и пара горилл. Места эти на грузовом плоту были самыми удобными и почетными, ибо капитан-сардар знал, что везет не простых купцов, а двух имперских нобилей с важной миссией от самого щедрейшего и милосердного. По этой причине он оказывал пассажирам все подобающие знаки внимания, безуспешно пытаясь угадать, кто же из пары дворян главный: бар Кейн, в богатой тунике с вышитым гербом империи на плече, или бар Ригон, смуглый немолодой господин с грозным взглядом и лицом, словно камень.

В начале плавания не обошлось без эксцессов. Поун и Хор, вероятно, решили, что юный Кайти должен прислуживать не только своему хозяину, но и им — раз уж все трое оказались в одной каюте. Для парня было нетрудно сбегать лишний раз за едой к очагам в центре плота или помыть посуду, но его старания не нарваться на скандал успеха не имели. Вскоре скулу Кайти украсил роскошный синяк, а взгляд стал затравленным, как у приблудного котенка. Увидев это, Блейд не замедлил навести порядок.

Для намечаемой экзекуции странник выбрал обеденный час. Если позволяла погода, они с бар Кейном ели вместе, за столиком, который Кайти расставлял прямо на палубе, у простенка между дверями господских кают. Благородные нобили, посланные в дальние края по важному государственному делу, общались без излишнего дружелюбия, но и без враждебности, присматриваясь один к другому словно пара недоверчивых псов. С точки зрения Кейна его спутник являлся жалким провинциальным дворянчиком, которому несказанно повезло — ибо сын его мог претендовать на поместья, богатства и титул главы рода бар Ригонов. Кейн полагал, что этот самый Асринд вылезет вон из кожи, но исполнит повеление верховного судьи, доберется до Сайлора и, если надо, пропашет носом дорогу на тот таинственный мыс, с которого открывалась морская дорога в царство светозарного Айдена. Ему же, Кейну, надлежало вести запись пути, оплачивать расходы да присматривать, чтобы с Асриндом — упаси бог! — ничего не случилось. Впрочем, в последнем деле он полагался на Поуна и Хора.

Что касается Блейда, то, с одной стороны, совместные трапезы и беседы с бар Кейном развлекали его, с другой — он временами испытывал к своему спутнику нечто похожее на нежность. То была любовь хищника к своей жертве; Блейд знал, что рано или поздно доберется до глоток всех людей Савалта.

— Вчера мы миновали побережье Стамо, — заметил бар Кейн, откладывая обглоданную ножку цыпленка. — Доводилось ли тебе, почтенный, бывать в этих краях?

Он произнес это с некоторым высокомерием, поскольку по делам службы объездил половину империи, чего нельзя было сказать о небогатом нобиле из далекой провинции.