Александр Годов - Двери в черную радугу Страница 19

— Мы можем, — сказал он тоном человека, выигравшего миллион. — Захороним труп, если уж так не можется. Только бывают ситуации, в которые лучше не лезть.

Лев понимал, о чем говорит Олег. Но натура его не терпела несправедливости. Не мог он даже разговаривать с предателем или преступником. Возможно, неприятие зла шло у него из девяностых годов, когда Лев сам потерял бизнес. А может, и из самого детства. Вор должен сидеть в тюрьме.

— Все-таки, Олег, я завтра позвоню в милицию и все расскажу. Не смогу смолчать. Понимаешь?

Олег кивнул и закатил глаза, изображая классический взгляд, апеллирующий к собеседнику: мол, видали дураков на свете.

— Хорошо. Я тоже в городе не последний человек — подсоблю чем смогу. Только такая канитель может начаться. Ведь замуровали-то мужика не просто так. Хотя с другой стороны ты прав: че мы кипешуем раньше времени? Вот начнут наших жен убивать, тогда и начнем бояться.

— Типун тебе на язык, — сказал Лев.

— Давай лучше выпьем.

Олег подошел к бару, вытащил бутылку коньяка. Лев выкинул пиво и рассеянно улыбнулся. Он было хотел спросить, а как же утром Олег повезет внука, но передумал. Если дед жил в четырехэтажном особняке, то сможет договориться с ментами. Льву повезло: он познакомился с крупной персоной.

Мужчины выпили по рюмке коньяка и начали разговаривать. Болтали о жизни, о несправедливости судьбы. Потом опять дерябнули по рюмочке, и разговор уже перетек на женщин. Сколько у кого в молодости было, как ухаживали, сколько раз ссорились. И как-то оба мужика позабыли о пальце, торчащем из стены.

Рюмка… Еще рюмка… И еще за здоровье…

Перед глазами Льва все плыло и кружилось. По животу разлилось приятное тепло, дарующее успокоение. Мужчина уже был близок к тому, чтобы извергнуть лишнюю пищу и алкоголь.

— А ему ка-а-а-а-ак залеплю в рыло, — говорил Олег. — И он мордой в грязь. Понимаешь? Он там хрипит, пердит, а я смотрю, значит, так пристально и…

Лев встал со стула, Олег бросил на него сердитый взгляд.

— Мне на улицу надо. Телефон найти и позвонить Марине. Я на пять секунд уйду и вернусь. Все-таки совесть загрызет.

— Стоящее дело, — согласился Олег. — Помощь не нужна?

— Лучше не надо. Я сейчас вернусь.

На улице шел мелкий дождь. Лев чувствовал себя усталым. День выдался чертовски трудным. И меньше всего ему хотелось искать по кустам мобильник, когда он едва шевелился от усталости и от количества выпитого.

Вот разберусь с трупом, а потом махну с женой в Турцию, думал Лев. Денег, конечно, мало, но должно хватить на дешевый отель (три звезды) и на развлечения. А родители в Каменногорске подождут. Он к ним зимой приедет, когда работы будет поменьше.

С такими мыслями мужчина ковырялся в клумбе. Надо было быть очень осторожным, чтобы не сломать цветы.

За спиной кто-то засмеялся. Потом раздался звук, испугавший Льва до смерти: волчий вой. В желудке словно закопошились добрых два десятка улиток.

Мужчине хотелось вернуться в дом, хотелось верить, что вой ему показался. Он сглотнул вязкую слюну и принялся дальше искать телефон.

Дождь усилился.

Лев старался не притрагиваться к цветам, но случайно провел подушечками пальцев по лепестку розы и закричал. Прикосновение вызвало у него ужас: из закрытого бутона он увидел палец. Маленький детский пальчик. Обугленный пальчик.

«Тебе кажется, — говорил внутренний голос. — Все из-за алкоголя! Такого не бывает».

Мужчина повалился на землю, и вот тогда он осознал, насколько были плохи его дела: из клумбы торчали не менее пяти рук. Из-за темноты они казались шевелящимися растениями.

Загорелся фонарь возле гаража. Руки замерли. Они были покрыты красными лихорадочными пятнами на тонких кистях, фалангах пальцев и локтях. И запах… из клумбы несло гнилью.

Лев закрыл глаза, два раза глубоко вздохнул. Почувствовал он себя гораздо лучше, практически пришел в норму. Но руки из клумбы никуда не делись. Мало того — из огорода, из асфальтной дорожки и даже из стены дома появились новые.

Лев поднялся и, пошатываясь, двинулся к дому. Сердце билось, как барабан, по телу пробегала дрожь. Его мутило, но вырвать так и не удалось. И тошнотворное головокружение только усиливалось, особенно когда он смотрел на шевелящиеся в клумбе руки.

— Ну че ты так долго? — На пороге появился Олег. Он минуты три рассматривал подъездную дорожку, а потом побежал в дом.

Неподалеку закричала женщина. К ее крику присоединился волчий вой.

Воздух сгущался, заполняя уши, рот и нос, превращаясь в вату.

Но в какой-то мере Льву удалось взять себя в руки и сосредоточиться на входной двери дома.

«Это восстание зомби», — пронеслась в его голове глупая, невероятная, но пугающая мысль.

Дверь с грохотом закрылась.

Тяжело дыша, Лев облокотился на стену. В коридоре было светло и сухо. Тишину нарушал лишь стук капель о крышу да с кухни тиканье часов.

— Олег! — крикнул Лев.

Тишина.

— Олег! — Когда слова сорвались с губ мужчины, он прикрыл рот рукой, словно понял, что может привлечь внимание оживших рук.

Лев пошел в кухню.

Что ему делать? Дожидаться утра? Много вопросов, а ответов нет. В любом случае ему необходимо немного передохнуть, а потом найти телефон в доме, чтобы вызвать милицию. В поселке творилось что-то необъяснимое.

Мужчина нашел пульт и включил телевизор, но по всем каналам было одно — сообщение о профилактике.

Свет в кухне моргнул, а потом и погас вовсе. Самое удивительное было то, что на улице фонари работали. Словно некая сила заставила Льва посмотреть в окно и испугаться. Количество рук на газоне и подъездных дорожках увеличилось. Удивляла их большая скученность.

Десятки рук.

Сотни рук.

Тысячи.

Они тряслись.

Они притягивали.

Они хотели поиграть.

Лев зажмурился. Он всегда противостоял окружающему миру. Друзья, враги да даже родители говорили ему: остановись, у тебя ничего не получится. Но Лев пер вперед и никогда не слушал эти подленькие голоса. Мужчину не могли сломать ни слова, ни ситуации.

Лев достал нож и уж было собирался пойти на второй этаж, когда кафель на полу взорвался пылью. Плотник готовился к любым сюрпризам…

Но ничего.

На полу образовалась воронка сантиметров двадцать в диаметре. Лев сглотнул вязкую слюну и подошел к ней. Глупо, конечно, смотреть в дырку, откуда может выскочить рука, но его тянула некая могучая сила.

Шаг.

Ни звука.

Шаг.

И из воронки показалась голова. Лев скорее догадался, чем увидел: на белых острых зубах не земля — спекшаяся, почерневшая кровь. Мертвые веки поднялись — под ними ничего не оказалось, вообще ничего — бездонные дыры. Волосы у головы были коротко пострижены. На щеках красовались паутинки вен; на лбу висели куски кожи; на подбородке извивались черви.