Гарри Поттер и Тайная комната - Роулинг Джоан Кэтлин Страница 2

– Вернон говорил, вы великолепно играете в гольф, мистер Мейсон… Расскажите же, где вы купили это потрясающее платье, миссис Мейсон…

– Чудесно… Дудли?

– Может… Нам в школе задали написать сочинение на тему «Мой герой». Мистер Мейсон, я написал о вас!

И для Гарри, и для тети Петунии это оказалось чересчур. Тетя Петуния разразилась счастливыми слезами и бросилась обнимать сына, а Гарри нырнул под стол, чтобы никто не увидел, как он давится со смеху.

– А ты, парень?

Вынырнув, Гарри с большим трудом состроил серьезную мину.

– Я буду у себя в комнате сидеть тихо и делать вид, что меня нет, – отбарабанил он.

– И еще как будешь, – с нажимом промолвил дядя Вернон. – Мейсоны ничего про тебя не знают, и так оно и останется. Петуния, после ужина ты проводишь их назад в гостиную и предложишь кофе, а я переведу разговор на сверла. Если повезет, мы подпишем контракт еще до вечерних новостей. Завтра в это же время уже будем подыскивать летний дом на Майорке.

Гарри их восторга не разделял. Что на Майорке, что на Бирючинной улице – он в этой семейке лишний.

– Так… Я поехал в город за смокингами. А ты, – окрысился он на Гарри, – не лезь куда не просят и не мешай тете приводить дом в порядок.

Гарри вышел через заднюю дверь. День был чудесный, солнечный. Мальчик прошелся по аккуратно подстриженному газону, плюхнулся на садовую скамейку и тихонько запел:

– С днем рожденья меня… с днем рожденья меня…

Ни открыток, ни подарков, да еще весь вечер делать вид, будто его нет в природе. Он горестно уставился на живую изгородь. Больше всего, больше даже, чем по квидишу, Гарри скучал по своим лучшим друзьям Рону Уизли и Гермионе Грейнджер. А вот они, видимо, не скучали по нему совершенно. За все лето он не получил от них ни строчки, хотя Рон обещал пригласить Гарри погостить.

Уже миллион раз Гарри хотел призвать на помощь колдовство, отпереть клетку и послать Хедвигу к Рону и Гермионе, но всякий раз останавливался. Не стоило рисковать: несовершеннолетним запрещалось колдовать вне школы. Дурслеям Гарри об этом не сказал: если б не их страх превратиться в навозных жуков, его бы и самого заперли под лестницей вместе с метлой и волшебной палочкой. Первую пару недель по возвращении домой Гарри с удовольствием бормотал вполголоса всякую ерунду и смотрел, как Дудли в панике выкатывается из комнаты, топоча жирными ножищами. Но теперь… От Рона и Гермионы ни словечка, колдовской мир бесконечно далек, издевки над Дудли потеряли свою прелесть – а сегодня друзья даже не поздравили его с днем рождения.

Чего бы он только не отдал за письмо из «Хогварца»… от кого угодно. Он, наверное, не отказался бы увидеть и своего заклятого врага Драко Малфоя – лишь бы убедиться, что год в школе не был сном…

И не то чтобы весь год выдался исключительно радужным. В конце последнего семестра Гарри лицом к лицу столкнулся не с кем иным, как с самим Лордом Вольдемортом. Тот, жалкое подобие себя прежнего, все же был очень страшен, и хитер, и жаждал вернуться к власти. Гарри вновь удалось выскользнуть из его цепких лап, но лишь чудом, и до сих пор, много недель спустя, мальчик просыпался по ночам в холодном поту и все думал, где Вольдеморт скрывается сейчас, вспоминал его жуткое лицо, выпученные безумные глаза…

Гарри вздрогнул, напружинился. Он рассеянно глядел на живую изгородь – но вдруг понял, что и та глядит на него! Среди листвы сверкали два огромных глаза.

Гарри вскочил, и тут до него донесся глумливый голос.

– А я знаю, какой сегодня день, – пропел Дудли, приближаясь вразвалку по газону.

Огромные глаза мигнули и исчезли.

– Что? – переспросил Гарри, не сводя глаз с того места, где они только что были.

– Я знаю, какой сегодня день, – повторил Дудли, подойдя к нему.

– Молодец, – похвалил Гарри, – наконец-то выучил дни недели.

– Сегодня твой день рождения, – осклабился Дудли. – Чего же тебе не прислали открыток? У тебя что, нет друзей в этой твоей дурке… куда тебя сбагрили?

– Не боишься, что мамочка услышит, как ты мою дурку обсуждаешь? – холодно осведомился Гарри.

Дудли поддернул брюки, которые так и норовили сползти с толстой задницы.

– А чего ты на изгородь таращишься? – подозрительно спросил он.

– Да вот думаю, каким бы заклинанием ее поджечь, – объяснил Гарри.

Дудли тут же попятился – с диким ужасом на жирной физиономии.

– Н-нельзя… Папа запретил тебе к-колдовать… он сказал, что в-вышвырнет тебя из д-дому… а тебе некуда идти… у тебя даже друзей нет, куда бы…

– Колды-балды! – яростно забормотал Гарри. – Фокус-покус, фигли-мигли…

– МА-А-А-А-А-АМ! – заорал Дудли и, спотыкаясь, помчался к дому. – МА-А-А-А-АМ! А он… сама знаешь что!

Гарри дорого заплатил за свое невинное развлечение. Ни Дудли, ни изгородь не пострадали; тетя Петуния прекрасно понимала, что никакого колдовства не было, но Гарри все же пришлось уворачиваться от мыльной сковородки, которой она хотела его огреть. А потом нагрузила работой, с ультиматумом: крошки не получишь, пока все не выполнишь.

Дудли слонялся вокруг и ел мороженое, а Гарри протирал окна, мыл машину, стриг газон, полол клумбы, обрезал и поливал розы, подкрашивал садовую скамейку. Солнце безжалостно палило, обжигая шею. Гарри понимал: не следовало поддаваться на провокацию Дудли, но… тот умудрился ткнуть в больное место… может, у Гарри и правда нет в «Хогварце» друзей…

Жаль, никто не видит знаменитого Гарри Поттера сейчас, свирепо думал он, раскладывая навоз по клумбам, обливаясь пóтом, изнывая от боли в спине.

В половине восьмого, когда он совершенно выдохся, тетя Петуния наконец позвала:

– Заходи в дом! И иди по газетам!

Гарри с облегчением вошел в прохладу кухни, где все сверкало чистотой. На холодильнике стоял пудинг для гостей: огромная шапка взбитых сливок и сахарные фиалки. В духовке шипел большой кусок свиного филе.

– Давай ешь по-быстрому! Мейсоны скоро придут! – гаркнула тетя Петуния и швырнула на блюдце два куска хлеба и остатки сыра. Она уже надела вечернее платье цвета лосося.

Гарри помыл руки и затолкал в рот свой жалкий ужин. Едва он дожевал, тетя выхватила у него блюдце:

– Наверх! Быстро!

Проходя мимо гостиной, Гарри мельком увидел дядю Вернона и Дудли в смокингах и бабочках. Только-только он поднялся на второй этаж, как в дверь позвонили, а у подножия лестницы возникло гневное дядино лицо.

– Запомни, парень, – один раз пикнешь…

Гарри на цыпочках прокрался в свою комнату, скользнул внутрь, закрыл дверь и повернулся к кровати, намереваясь повалиться на нее без сил.

Да вот несчастье – кровать оказалась занята.

Глава вторая

Добби предостерегает

Гарри лишь чудом удержался и не вскрикнул. У крохотного создания, сидевшего на кровати, были большие уши, как у летучей мыши, и зеленые глаза навыкате размером с теннисный мяч. Гарри их тотчас узнал: они-то и глядели на него утром из садовой изгороди.

Гарри и визитер молча уставились друг на друга, а в это время снизу донесся голос Дудли:

– Позвольте ваши плащи, мистер и миссис Мейсон?

Создание соскользнуло с кровати и отвесило поклон, такой глубокий, что кончиком длинного тонкого носа ткнулось в ковер. Гарри только сейчас заметил, что непрошеный гость одет в нечто вроде старой наволочки с неаккуратно прорванными дырками для рук и ног.

– Э-э-э… здравствуйте, – нерешительно сказал Гарри.

– Гарри Поттер! – воскликнуло существо. Его пронзительный голос наверняка долетал до первого этажа. – Столько лет Добби мечтал о знакомстве с вами… Такая великая честь…

– Спа… спасибо, – сказал Гарри. Он по стеночке пробрался к письменному столу и растерянно опустился на стул. Рядом, в клетке, непробудно спала Хедвига. Хотелось спросить: «Вы что за существо?», но Гарри подумал, что это будет невежливо, и ограничился неопределенным: – Кто вы?