Шестое правило волшебника, или Вера Падших - Гудкайнд Терри Страница 2

Кэлен прислушалась, ожидая, что вот-вот раздастся звон его меча. Ричард обладал чуть ли не безграничным терпением, но терпимости и у него было не так много. Кара, их телохранитель и друг, тоже наверняка там. А она-то не отличается ни терпением, ни терпимостью.

Однако вместо того чтобы достать меч, Ричард сказал:

– Я ни у кого ничего не прошу. Я лишь хочу, чтобы меня оставили с ней в покое в безопасном месте, где я смогу о ней позаботиться. Я хотел быть поближе к Хартленду только на случай, если ей что-то понадобится. – Он помолчал. – Пожалуйста… До тех пор, пока ей не станет лучше.

Кэлен хотелось закричать: «Нет! Не смей умолять их, Ричард! Они не имеют права заставлять тебя умолять! Не имеют права! Они никогда не поймут, на какие жертвы ты пошел!» Но она лишь с горечью прошептала его имя.

– Не испытывай наше терпение… Мы подпалим эту хибару, если придется! Ты не сумеешь справиться со всеми. Правда на нашей стороне!

Шум шагов, гул, тихие проклятия. Кэлен подумала, что вот сейчас наконец Ричард достанет меч. Но он лишь что-то спокойно ответил. Говорил он тихо, и Кэлен не разобрала слов. Повисло тяжелое молчание.

– Это не потому, что нам так хочется, Ричард, – наконец плаксиво проговорил кто-то. – У нас нет выбора. Мы должны заботиться о собственных семьях… и вообще…

– К тому же ты в этих красивых тряпках и со своим мечом сделался эдаким расфуфыренным, – заговорил другой, пылая праведным гневом, – совсем не таким, как прежде, когда был лесным проводником.

– Во-во! – встрял третий. – То, что ты где-то там побывал и повидал мир, не дает тебе права возвращаться сюда с таким видом, будто ты лучше нас!

– Я перерос то, что вы все считали моим уделом, – ответил Ричард. – Вы это хотели сказать?

– Я вижу, ты отвернулся от общества, отринул свои корни. Ты считаешь, что наши женщины недостаточно хороши для великого Ричарда Сайфера. Нет, куда там! Ему подавай какую-то бабу-чужачку! А потом являешься сюда и выставляешься перед нами!

– Почему? Что я сделал? Женился на женщине, которую люблю? Это, по-вашему, гордыня? Это отнимает у меня право на спокойную жизнь? И лишает ее права на лечение, исцеление и жизнь?

Эти люди знают его только как Ричарда Сайфера, простого лесного проводника, а не того, кем он стал сейчас. Он остался таким же, как был, просто эти люди никогда его не знали по-настоящему.

– Тебе следует на коленях молить Создателя исцелить твою жену, – заговорил четвертый. – Все люди – ничтожные черви. Ты должен молиться и просить Создателя, чтобы он простил все твои недостойные деяния и грехи – именно они навлекли Его гнев на тебя и твою женщину. А ты хочешь свалить свои беды на плечи честных трудовых людей. У тебя нет права навязывать нам свои беды и грехи. Это не то, чего желает Создатель. Тебе следовало бы подумать о нас. Создатель хочет, чтобы ты был покорным и помогал другим, – вот почему Он так с ней обошелся. Чтобы преподать вам обоим урок!

– Это он сам тебе сказал, Альберт? – поинтересовался Ричард. – Создатель пришел к тебе, чтобы сообщить о своих намерениях и высказать свои пожелания?

– Он говорит с каждым, у кого хватает покорности слушать его! – рявкнул Альберт.

– К тому же, – заговорил кто-то, – в этом Имперском Ордене, о котором ты нас предупреждаешь, есть кое-что стоящее. Не будь ты так туп, Ричард, ты бы и сам это понял. Нет ничего дурного в желании, чтобы со всеми обращались достойно. Это верная мысль. И справедливая. Ты должен признать, что такова воля Создателя и того же хочет Имперский Орден. Если ты не можешь хотя бы в этом признать пользу Ордена, тогда тебе лучше убираться отсюда, и побыстрее.

Кэлен затаила дыхание.

– Быть посему, – бесцветным голосом ответил Ричард.

Ричард знал этих людей. Он называл их по именам, напоминал им о прошлом, о том, что объединяло их. Он был терпелив с ними. Сейчас терпению его настал конец.

Послышались лошадиный храп, стук копыт – мужчины начали рассаживаться по коням.

– Утром мы вернемся и сожжем эту хибару. И лучше бы нам не застать здесь ни тебя, ни твоих, иначе сожжем и вас.

Осыпав его напоследок проклятиями, незваные гости ускакали. Топот копыт сотряс землю, и даже эти легкие толчки отдавались Кэлен болью в спине.

Она слабо улыбнулась Ричарду, хотя он и не мог этого видеть, и горько пожалела, что ему пришлось упрашивать этих людей ради нее. Ради себя самого – Кэлен знала твердо – он не стал бы просить ничего.

Занавеска на двери распахнулась, комнату залил солнечный свет. Кэлен поняла, что сейчас около полудня. Рядом с постелью возник Ричард.

Он был в одной черной безрукавке, без рубашки, без великолепной черной с золотом безрукавки, с обнаженными мускулистыми руками. У левого бедра висел магический меч. Солнечные блики играли на рукояти. Ричард был так высок и широкоплеч, что с его появлением комнатушка показалась еще меньше. Чисто выбритое лицо, резко очерченные скулы, жесткая линия рта, мощная стать, темно-русые волосы почти до самых плеч. Да, он был очень хорош собой, но когда-то Кэлен в первую очередь привлек незаурядный ум, светившийся в пронзительных серых глазах.

– Ричард, – еле слышно прошептала Кэлен, – я не хочу, чтобы ты ради меня кого-то упрашивал.

Его губы дернулись в подобии улыбки.

– Если захочу упрашивать, то стану. – Он поправил одеяло, тщательно укрыв Кэлен, несмотря на то что она обливалась потом. – Не знал, что ты проснулась.

– Сколько я проспала?

– Некоторое время.

Кэлен сообразила, что, должно быть, спала долго. Она не помнила ни как они приехали сюда, ни как Ричард строил этот домик.

Она чувствовала себя восьмидесятилетней бабкой, а не молодой женщиной на третьем десятке. Никогда еще ей не наносили ран, во всяком случае серьезных. Ну по крайней мере не столь серьезных, чтобы она очутилась на пороге смерти и столь надолго оказалась совершенно беспомощной. Это раздражало и начисто выводило из себя. Ощущение беспомощности причиняла куда больше страданий, чем боль.

Она была поражена неожиданно обрушившемуся на нее пониманию, насколько в действительности хрупка жизнь. Насколько хрупка она сама, Кэлен, и уязвима. В прошлом ей не раз приходилось рисковать жизнью, но, вспоминая эти эпизоды, она сомневалась, что верила тогда, будто с ней может произойти нечто подобное. И осознание реальности происшедшего сокрушало.

В ту ночь в ней что-то сломалось – какое-то представление о себе самой, уверенность в себе. Она могла погибнуть. Их ребенок мог погибнуть, еще даже не получив шанс на жизнь.

– Ты выздоравливаешь, – произнес Ричард, словно в ответ на ее мысли. – И это не пустые слова. Я вижу, что тебе гораздо лучше.

Кэлен посмотрела ему в глаза, набираясь храбрости, и наконец спросила:

– Откуда они в этой глуши знают об Ордене?

– Здесь проходили беженцы. И адепты Ордена добрались сюда, до моей родины. А ты знаешь, что их слова могут звучать очень заманчиво, если руководствоваться не разумом, а эмоциями. Истина никому не интересна. – Помолчав, он добавил: – Представители Ордена уехали. Эти олухи, что приходили сюда, только повторяли, что слышали, не более.

– Но они принуждают нас уехать. И по-моему, они из тех, кто слов на ветер не бросает.

Ричард кивнул и улыбнулся:

– А знаешь, мы совсем неподалеку от того места, где я встретил тебя впервые, прошлой осенью. Помнишь?

– Как я могу забыть?

– Тогда нам угрожала смертельная опасность, и мы были вынуждены покинуть эти края. Я никогда не сожалел об этом. С тех пор мы вместе. И пока мы вместе, ничто другое не имеет значения.

В комнату проскользнула Кара и встала рядом с Ричардом. Ее тень легла рядом с его тенью на голубое хлопковое одеяло. Затянутая в узкое красное облачение, Кара грацией напоминала хищную птицу: решительную, быструю, смертельно опасную. Длинные светлые волосы были заплетены в косу – символ морд-сит, элитной телохранительницы самого лорда Рала.

Ричард унаследовал морд-сит вместе с Д'Харой, страной, о которой он прежде и знать не знал. Он вовсе не искал власти, власть сама отыскала его. И теперь от Ричарда зависели судьбы очень многих людей. Весь Новый мир – Вестландия, Срединные Земли, Д'Хара.