Художница (СИ) - Дало Лайа Страница 2

Выделялась и я. Нет, не тем, что была удочеренной. В столь верующем, именно верующем, а не фанатично-религиозном городе, приемные дети были чуть ли не в каждой семье. Тем более, что многие мужчины отслужили на флоте или в авиации, так им привили чувство долга не только перед страной, но и перед теми, кто не мог сам себя защитить.

Нет, проблема была не в этом. И не во внешности. Да, с моими черными как смоль волосами, белой кожей и почти синими глазами я не походила на девчонок-черлидерш с золотыми или рыжими локонами, но в этом было мое преимущество. Помните про парня-мексиканца? Вот и в меня вечно все влюблялись. Ненадолго.

Все дело в моем характере. Уж не знаю от кого я его унаследовала, своих настоящих родителей я никогда не видела, в детский дом меня отдали еще в младенчестве, но видимо от них, ибо других объяснений не было. В детстве мои странности были не столь заметны, ну подумаешь чуть более замкнутый ребенок, зато послушный и не создает проблем. Но стоило перейти в среднюю школу, как я стала ботаном среди ботанов. А уж в старших классах…

Чем любят заниматься подростки в таких городах как Джентри? Все просто — если ты из популярных — черлидерша или футболист, то рвешь на машине до Фейетвилля и там отрываешься в молле. А потом, если ты достаточно отвязный, тебя пригласят в чей-то пустующий дом и накачают дешевым пивом. Если ты из обычных ребят, то придется ограничится окрестностями, ну или тем же моллом в Фейетвилле. Ботаны, впрочем, то же там ошиваются. Выбор развлечений невелик.

Чем был занят мой досуг? Как ни странно, то же Фейетвиллем, вот только не моллом, а Университетской Библиотекой. Ботаны рубятся в автоматы в молле, а я зависаю среди пыльных книг… Кем меня это делало? Ага, сверхботаном. Ботаном в квадрате. Нет, в кубе.

Неудивительно, что в средней школе я перескочила через класс, а старшую школу закончила через два года. Могла бы и через год, но директор попросил иметь совесть и не выставлять одноклассников совсем уж дебилами. Кстати, никогда их таковыми не считала. Просто у нас были разные интересы.

И разные планы на будущее.

Они были вполне довольны своей жизнью в Джентри: танцами в школьном спортивном зале, ненапряжной учебой, стабильной карьерой на местных предприятиях и хозяйствах. Да, в Джентри не было бедных людей. В принципе. Как не было и супербогатых. Были обычные и зажиточные. Как мои приемные родители — несколько сот голов крупного рогатого скота, с десяток лошадей, свиньи, куры, утки и прочая живность. Выходя утром на крыльцо нашего большого белого дома, можно было долго вглядываться вдаль, но так и не увидеть границ владений, скрытых в легкой дымке.

Казалось бы, живи и радуйся! Однако, мне вечно чего-то не хватало. Словно противный червячок шевелился внутри, проедая себе путь наружу. Мне было невыносимо скучно. Скучно со сверстниками. Скучно на ранчо. Скучно в школе. И только книги могли развеять этот ненавистный серый туман.

В книгах были приключения! Герои боролись с обстоятельствами, с врагами, порой с собой, но побеждали, становились лучше, сильнее. Росли. Даже когда проигрывали. Ведь неудача всегда временна, после ночи всегда приходит рассвет. В Джентри никаких приключений не предвиделось, а мне хотелось увидеть мир, побывать во всех этих чудесных странах, описанных в книгах, полететь в космос, черт возьми!

Поэтому еще в средней школе я поняла, что должна поступить в колледж, да не в абы какой, а в такой, который даст мне возможность реализовать себя. АСТ я сдала с блеском с первой попытки, разослала результаты по нескольким университетам, и получила много положительных ответов.

Вот тогда я впервые услышала это «Кимберли Меланья Вуд». Мама Оливия была категорически против моего отъезда дальше Фейетвилля.

— Лучший колледж Арканзаса! — возмущалась она.

Да кто бы спорил! Вот только при чем тут «лучший колледж Арканзаса»? Как он поможет мне завоевать мир?

Бои были долгие, упорные. Слезы лились с обеих сторон. Пастор со мной долго беседовал. Его жена беседовала. Директор уговаривал. Хотя я совершенно не поняла зачем ему это было нужно? А вот Джей-джей молчал. И в этом я увидела свой шанс.

Выловила его ранним утром, когда он попивал свой кофе на крыльце, сидя в любимом кресле-качалке. Скрипучем и массивном. Почти как он сам.

— Пап, пожалуйста…

Других слов я найти не смогла, несмотря на все прочитанные книги, не смогла составить из своих чувств и чаяний связные фразы, но каким-то образом он меня понял. Единственный из всех.

И отпустил.

Мама Оливия держалась за сердце всю дорогу до аэропорта, чуть не сорвала вылет, устроив внеплановый технический осмотр самолета — «они постоянно сыплются с небес, как спелые груши!». Аргумент железный, но персонал аэропорта смог отбиться. С трудом, но смог. А вот я уже решила, что придется лететь с мамой Оливией в обнимку, разжимать руки она не хотела, обнимая так же крепко, как я любимого плюшевого мишку в самые темные ночи.

Помог опять Джей-джей. Что-то прошептал на ушко, мягко погладил по спине, поцеловал в щеку, и Оливия отступила. Как-то сразу сдулась, став меньше, мгновенно осунулась и посерела. И во второй раз я почти отказалась от идеи сбегать на другой край континента, но тяжелый взгляд отца напомнил мне, что у матушки есть опора, а я должна бороться за свое будущее, даже если в качестве врага выступает любовь матери.

Калифорнийский Университет был всем, о чем я могла только мечтать. Недаром его приравнивают к школам Лиги Плюща. Будучи одним из самых крупных и популярных университетов Америки, он представлял собой лучший из возможных выборов. Я давно уже решила куда именно буду поступать — на Факультет Искусства и Архитектуры, ведь именно это направление объединяло две мои страсти — живопись и математику.

После тихого, мирного Джентри привыкнуть к Лос-Анжелесу было адски сложно. Поначалу я старалась поменьше выходить из кампуса, тем более что тут было чем заняться. Одна только Библиотека Пауэлла чего стоила! Более девяти миллионов книг! Мне даже трудно было представить, что я смогу в них вычитать!

Первый триместр прошел тяжело. Уровень студентов был не в пример выше, мне пришлось многое наверстывать, а ведь в Джентри я считалась гением… Впрочем, все оказалось на так страшно. Как только прошел период адаптации, и я втянулась в новый ритм, оказалось, что тут я полностью своя. В Джентри я суперботан, в Калифорнийском — простая девчонка, одна из многих. У меня наконец-то появились друзья, даже лучшая подруга, с которой мы разделили комнату в общаге.

Я была счастлива, совершенно, абсолютно счастлива.

Не обошла стороной и любовь. Конечно же, я не могла не вляпаться по самые уши в молодого преподавателя. Наш роман был очень бурным и довольно коротким. Спустя всего несколько месяцев он вынужден был уволиться и уехать из Лос-Анджелеса. Нет, не из-за меня, хотя… Кто его знает, какие причины были первостепенными. Так или иначе он уехал, а я страдала. На какое-то время даже забросила учебу, окунувшись в студенческий круговорот веселья, просто чтобы забыться.

Поездка домой на каникулы вправила мне мозги. Стоило только выйти из самолета, увидеть крохотный аэропорт Фейетвилля, считающийся большим по местным меркам, как я поняла, что пора завязывать с печалькой, а то рискую вернуться в Джентри навсегда.

Так я пережила свое первое «разбитое сердце». Хорошим лекарством послужили и пироги мамы Оливии, и задушевные беседы с Джей-джеем, правда, состоящие едва ли из десятка слов, но от этого они становились только ценней.

Следующие два года я посвятила учебе. Я вкалывала как проклятая, набирая курсы и баллы, и все ради того, чтобы вновь начать выделяться. Меня больше не устраивало быть как все, даже если это в Лос-Анджелесе, мне хотелось стать первой, лучшей! И мое упорство окупилось — мне предложили учебную поездку в Европу.

— Кимберли Меланья Вуд!

Прозвучало во второй раз, но опять за меня заступился отец, доказывая матери, что все будет хорошо.