Пик затмения (СИ) - Сойфер Дарья Страница 2

Сам по себе дар иноликих не был чем-то удивительным для перевертышей. Как по учебнику: родился в летнее солнцестояние – превращаешься в животных. В зимнее – умеешь принимать облик других людей. Но совместить оба дара… До Мары таких случаев не было. Возможно, потому, что до ее отца никто не проводил генетических экспериментов. А до ее матери никто не крал чужие замороженные эмбрионы и не подсаживал себе, чтобы родить в неположенное время. Так или иначе, теперь Тамара Корсакофф-Нанук-Эдлунд, как гласили ее новые документы, была единственным универсальным перевертышем. И именно поэтому привлекала к себе столько внимания, – как бы ей это ни претило.

Однако сейчас был тот редкий случай, когда внимание просто необходимо. Выждав немного времени, под заинтересованными взглядами новичков Мара опустилась на колени рядом с Мбари и, взяв его за подбородок, заставила смотреть себе в глаза. Сосредоточилась, подобралась… Зимние превращения давались ей не то, чтобы с трудом. Скорее, были неприятны. Высасывали силы, вызывали слабость, ломоту и головную боль. Но отчего-то она чувствовала, что поступает правильно. Именно здесь и сейчас.

По телу прокатился озноб, в горле встал ком и Мару тряхнуло. Трансформация остановилась. И по реакции Мбари девушка поняла: он сейчас видит самого себя. Украдкой взглянула на руки – черные, словно высеченные из оникса, пальцы. Ребята затаили дыхание, эфиоп смотрел на нее со смесью ужаса и восхищения.

Она давно не тренировалась. С тех пор, как уволили профессора Смеартона, который вел трансформации у зимних, занятия то и дело переносили. Мара особо не расстраивалась – уж она-то могла учиться и с летними. Теперь же отчетливо осознала, что потеряла форму. Голова пошла кругом, в носу засвербило – первый признак, что скоро пойдет кровь. Надо было успеть, чтобы не упасть в грязь лицом перед новичками.

– Мбари, – сказала она чужим голосом. – Ты – это я. Я – это ты. Смерти нет. Мы – вместе. Ты, я, солнце. Пойдем.

На сей раз он послушался. Встал, как завороженный, на лице мелькнуло подобие улыбки, и Мара протянула ему куртку. В следующую секунду мир пошатнулся, и девушка с трудом удержалась на ногах. Срочно вернула облик и присела на бревно, чтобы прийти в себя.

– Я всегда знала, что ты дикая, Корсакофф. Но это – нечто, – раздался из темноты насмешливый голос, и Мара подняла голову: ну, конечно. Сара Уортингтон. Английская Барби, дочка сэра Чальза. Аристократа и чиновника из Верховного совета солнцерожденных. И с любимым смартфоном в руках, кто бы сомневался.

– Иди, куда шла, Сара, – вяло отозвалась Мара. На больший отпор у нее сейчас не было ни сил, ни фантазии.

– Это будет бомба! – пропела Уортингтон и потрясла блестящим гаджетом. – Я покажу нашим.

– Как думаешь, тебе пойдут царапины от моего орла? – выдохнула Мара, сжимая кулаки. – Через все лицо, скажем.

– И даже тогда ты останешься здесь самой страшной, – фыркнула Сара, но на всякий случай сделала шаг назад.

– Завидуешь? Без проблем организую тебе ожоги, – Мара встала с бревна и потянулась к костру.

– Дикая! Ехала бы к своим эскимосам!

Шаг в сторону англичанки – и задиру сдуло. Инстинкт самосохранения никогда не изменял Саре Уортингтон. Ко второму курсу она успела усвоить, что один на один с Корсакофф лучше не связываться.

Мара устало выдохнула – неприятная сцена лишила ее последних сил. Но новички ждали продолжения экскурсии, и пришлось взять себя в руки.

– Пойдем? – слабо улыбнулась она и, убедившись, что ее поняли, двинулась мимо домиков к главному зданию, за которым располагалось большое тренировочное поле.

На полдороги Мбари догнал ее, взял за руку и преданно заглянул в глаза.

– Хотеть смерть белая девочка? – с готовностью поинтересовался он.

– Что?!

Мбари кивнул в сторону костра и довольно удачно изобразил, как Сара Уортингтон машет телефоном. А потом осклабился и провел пальцем по шее.

– Хотеть? – заговорщически подмигнул он.

– Мбари, дружище, – Мара положила руку ему на плечо. – Смерть – нет. Ты меня понял? Вообще нет. Линдхольм – смерть – нет. Посмотри на меня и скажи, что ты понял.

– Понял, – уныло кивнул он.

– Повтори: смерть – нет.

– Смерть – нет, – Мбари так печально вздохнул, что на долю секунды Маре захотелось добавить: «Ну ладно, если только чуть-чуть. И только Сара Уортингтон». Но она благоразумно сдержалась.

Пришлось вести свой разношерстный отряд на тренировочное поле. Если отец и прочел студентам лекцию о правилах и распорядке дня, половина из них ничего не усвоила. И что бы, интересно, делал хваленый Линдхольм без ее, Мары, усилий?

– Здесь мы учимся, – вдохновленная поддержкой Мбари, она осмелела и жестом заправского экскурсовода указала на главное здание. – Там – библиотека, столовая и классы. И кабинет директора. Запомните, туда вас будут вызывать постоянно, если вы продолжите перевоплощаться направо-налево. Еще там доктор. Мадам Венсан. Если болит – надо туда.

Новички слушали молча, и Мара не могла с уверенностью сказать, понимают ее или нет. Но, по крайней мере, лица выражали заинтересованность.

– Зимние тренируются тоже там. Полная трансформация – только с разрешения профессора.

– А у тебя оно есть? – спросила девочка из племени лакота.

– Ну… Я уже на втором курсе. И главное – безопасность, ясно? Чтобы грамотно нарушать правила, надо их сначала выучить.

Роуз кивнула безо всякого выражения. Это могло означать как осуждение, так и одобрение. Мара уже привыкла общаться с индейцем Джо, одним из своих лучших друзей, большим канадским медведем. И усвоила: его народ не привык светить эмоциями и много болтать. Наверное, у лакота дела обстоят так же. Но уже сам факт, что Роуз не развернулась и не ушла в полном молчании в свою комнату, означал: ей хотя бы интересно. Джо, к примеру, вполне мог бы выкинуть такой фокус, если бы ему стало скучно.

– Но главное правило – для летних. Трансформации только на тренировках, – они обогнули главное здание и вышли к огромному полю, затянутому сеткой и поделенному на сектора. – Вот здесь, – Мара кивнула на ряд деревянных кабинок. – Мы переодеваемся. Чтобы никто не ходил по полю голым. Дальше – выбираем зону. С рептилиями занимаются в здании, там террариум и, если честно, я там была только один раз. Так что кто у нас тут крокодил?..

– Я, – вышел вперед парень из Амазаонии. – Ки.

– Это твое имя?

– Да.

– Отлично, Ки. Тогда спросишь у учителей. А рыбы есть? – Мара обвела взглядом своих слушателей. – Рыбы, водоплавающие…

– Я – дельфин, – подала голос девочка-маори. – Меня зовут Нгайре.

– Отлично. Для новичков есть бассейн в здании. Маленький, но тебя там научат наращивать подкожный жир у тотема. Принимать облик, приспособленный к нашему морю. И летом уже будете плавать в большой воде. Учитель – мисс Юми Кавамура. Она только кажется строгой, на самом деле – нормальная. Она – куратор вашего домика.

– А в каком доме ты? – Нгайре склонила голову набок. – Зимний или летний?

– Я хотела переселиться в летний, – вздохнула Мара: девочка из Полинезии, сама того не зная, наступила на больную мозоль. – Там живет моя подруга. Но в этом году летних новичков очень много. Первый курс живет вместе со вторым. Теперь в каждой спальне по три кровати… Так что я осталась с зимними.

– Я буду с тобой? – вмешалась невозмутимая Роуз.

– А ты зимняя? – Мара удивленно повернулась к индейской первокурснице.

Вместо ответа девушка моргнула, по ее невозмутимому лицу будто прошла судорога, брови поднялись, нос чуть вытянулся, сузился подбородок, и Мара увидела собственную копию.

Уже года полтора прошло с тех пор, как у нее на глазах трансформировалась мисс Вукович, открыв двери в мир перевертышей. Пора бы привыкнуть, но… Между лопаток будто пробежали ледяные пауки. Вот так ночью, наполненной шепотом сухих листьев и дыханием прилива, увидеть собственного двойника… Так себе удовольствие. А если еще знать, что этот двойник успел тайком раздобыть частичку твоего тела… Выдернула волос? Облизала чашку за обедом? И чего еще ждать от этих фриков?