Немая смерть (СИ) - Артемьев Роман Г. Страница 2

Мест, представлявших особый интерес, в клане было три. Школа, библиотека и больница. Хотя все три места сильно отличались от привычных мне, потому что школа больше походила на военное училище, только курсантов после учебы домой отпускали, библиотеку правильнее назвать хранилищем свитков сомнительной ценности, а больница занимается примерно тем же, чем и госпитали времен Великой Отечественной. То есть как можно скорее ставит в строй раненых.

Кстати, по поводу чакры. Система циркуляции формируется еще до рождения, а осознанно развивать её можно лет с пяти, хотя ирьенины советуют подождать до девяти-десяти во избежание эксцессов. Мощь очага нарастает ступенчато, по мере перестройки организма из детского в подростковый и из подросткового во взрослый, каналы кейракукей развиваются линейно, причем как количественно, так и с точки зрения пропускной способности. В принципе, искусственными методами очаг можно раскачивать и дальше, и шиноби занимаются этим в обязательном порядке, но после лет двадцати пяти — тридцати эффективность методик падает и прибавка невелика.

Отношения с ирьенинами у меня сложились неплохие, благодаря репутации девочки умненькой и послушной, поэтому Оками-сама, глава отделения патологий кейракукей и по совместительству куратор школьников, дала согласие на начало тренировок с чакрой. Мне тогда еще и семи не исполнилось. Конечно, ни о каких техниках речи не шло — только медитация, неподвижная или динамическая, для повышения контроля и чувствительности собственного организма. Заодно детишкам давали тесты на наличие сенсорных способностей и предрасположенность к инь-свойству, редкому у Узумаки и потому ценному. С инь я пролетела — несмотря на хорошие запасы, для создания гендзюцу она не подходила по ряду параметров, так что не быть мне иллюзионистом, а вот слабенькие сенсорные способности нашлись. Настолько слабенькие, что развивать их наставники начали исключительно из дружелюбия да уважения к просьбе представительницы правящей ветви.

Лучше бы не развивали, наверное.

Сенджу в деревне появляются часто. Союз между нашими кланами заключен так давно, что никто уже и не помнит, когда Узукаге и глава Сенджу впервые распили церемониальную чару. Мы часто роднились — их кеккей генкай, мокутон, очень нестабилен, а наша кровь способствует сохранению наследия — настолько, что иногда Сенджу называют младшей ветвью Узумаки, и совершенно неправильно. Это самостоятельный великий клан, пусть и малочисленный благодаря непрерывным войнам и идиотизму старейшин. Генетикой они увлеклись, придурки…

В тот день Юмико-сама вернулась домой необычайно рано. Она когда-то была довольно многообещающим чунином, пока на одном из заданий не получила серьезные травмы, неизлечимые лучшими медиками. Сейчас занимается изготовлением печатей на продажу и работает в администрации, общается с купцами (в силу характера — не слишком успешно). Обычно она приходит домой часов в восемь, когда служанка Кана-обаа-сан уже накормит нас ужином, и около часа проводит в додзё, сидя в медитации. Поэтому нас с Мику несколько удивило, когда вдруг её мать внезапно забрала нас с занятий, привела домой и, крепко сжав губы, с напряженным лицом начала обряжать в дорогие праздничные кимоно.

— Ока-сама, мы куда-то идем? — первой не выдержала Мику.

— Мито-сама желает вас видеть, — без выражения ответила опекунша.

— Мито-сама?! Жена Хаширамы Сенджу?! — воскликнула подружка, за что тут же получила подзатыльник.

— Да, она. И правильно говорить — вдова Сенджу Хаширамы-сама.

— А зачем ей мы? — влезла с вопросом я.

— Она хочет познакомиться со всеми новыми родственниками, поэтому пригласила всех детей на маленький прием.

— Да, точно, она же правнучка Ашины-сама, — воскликнула Мику, — значит мне она… э… Пятиюродная сестра?

— Потом посмотришь родственное древо. Не дергайся.

То есть зовут не только нас, а все младшее поколение. Не совсем понятно, правда, зачем такому важному лицу устраивать детский праздник, но причина наверняка есть. В конце концов, может ведь женщина просто захотеть познакомиться с родней? Только странно, к чему такая спешка.

— Их срочно вызвали в Коноху, поэтому завтра посольство уезжает, — ответила Юмико-сама на вопрос. — Сегодня последний день, когда Мито-сама может на вас посмотреть.

Что характерно, судя по сухости тона, перспектива знакомства с влиятельной родственницей опекуншу не радовала. Юмико-сан негласно исповедовала принцип «поближе к кухне — подальше от начальства», по-видимому, было у неё что-то своё в прошлом. Вот и сейчас кимоно на нас дорогие, из тонкой ткани, но неяркие, и получаемые указания сводятся к одной повторяемой в разных вариациях фразе «не высовываться». Да я и сама не хочу.

Торжество проводилось не абы где, а в зале Хризантем дворца Феникса. Лично я до того во дворце Феникса, обиталище Узукаге и его ближайших родственников, была всего трижды — сразу после рождения, когда меня представляли главе рода, и после смертей родителей на торжественных церемониях похорон. Из соображений безопасности сюда пускают очень ограниченный круг людей. Так что детишки активно крутили головенками, перемигивались, шептались, указывали пальцами на интересные вещи и успешно игнорировали замечания сопровождающих. Узумаки, что ж вы хотите, у нас у всех шило в попе и проблемы с концентрацией.

Посмотреть было на что! Едва ли не каждый дюйм стен оказался покрыт выжженными печатями, печати же проглядывали в вышитых узорах занавесок и флагов, печати свивались в узоры девизов и гимнов, защитные круги перед входом грозно давили скрытой мощью. Фактически, дворец — это зримое воплощение сути клана. Какими бы сильными рукопашниками или стихийниками не были Узумаки, именно печатям мы обязаны своим возвышением и величием. История клана тянется из времен до Рикудо, из легендарной имперской эпохи, от которой сейчас остались только смутные перевранные легенды да осколки технологий, основанных на непонятных принципах. Сейчас уже почти не осталось никого, сравнимого с нами возрастом и накопленными за прошедшее время знаниями.

Поэтому нас и боятся.

Просто так войти во дворец нельзя. Сначала мы прошли через внешний защитный круг, пропускавший только тех, в ком течет кровь Узумаки, потом с помощью арки-сканера нас проверили часовые на предмет неучтенных печатей, следующим этапом стало короткое общение с менталистами и напоследок мы с Мику и Юмико-сама попали в руки ирьенинов. Все было очень вежливо и быстро, система явно отработана за столетия. Конечно, кто-то назовет такие меры предосторожности параноидальными, учитывая тот факт, что чужаки на сегодняшнем приеме не присутствуют, однако никто и не подумал возмутиться. Элита клана должна быть защищена от всего и всегда, точка.

Первой, кого мы увидели внутри помещения, оказалась сидящая — хотя правильнее сказать восседающая, настолько величаво она держалась — на специальном троноподобном возвышении женщина. Отстраненно оценив её, признала — это тот случай, когда возраст красоте не помеха. У неё были черные глаза и традиционные для Узумаки красные волосы, завязанные с боков в пучки, очень гладкая, холеная кожа шеи и рук, за исключением набитых мозолистых костяшек на внешней стороне ладони. Взгляд невольно задерживался на фиолетовом ромбе посредине лба Мито-самы, своеобразном символе высокого мастерства и отметке принадлежности к элите сразу двух великих кланов. Для создания Печати Силы Сотни требуется равномерное вливание чакры на протяжении нескольких лет, без перерыва, даже во сне. На это способен только человек, обладающий огромными запасами чакры, хорошим знанием одновременно фуиндзюцу и медицины, да еще и ведущий относительно спокойный образ жизни. Единицы, короче.

Одетая в белоснежное кимоно, Мито-сама оттягивала на себя внимание, так что сидящий рядом с ней Акира-сама оказывался как бы в тени. Тем более, что его серая одежда скрадывала очертания и делала нынешнего главу Узушиогакуре менее заметным. Затруднюсь сказать, кто из этой парочки менее опасен, они стоят друг друга. Акира-сама правит кланом скоро как двадцать лет, под его руководством мы успешно прошли через Великую Войну Деревень, ряд конфликтов с Облаком и Туманом и подавили внутренний бунт, в то время как его троюродная сестра является одной из крупнейших рыб в том бассейне с акулами, каким стала с момента своего основания Коноха. Взрослые ведь часто обсуждают свои дела, не обращая внимания на крутящихся рядом детей, так что о наших «союзниках» я знаю многое.