Запрещённый приём (ЛП) - Гамильтон Лорел Кей Страница 2

— Знал.

— Здесь теперь ваша домашняя база?

— Да.

— Так себе место для маршала. Вы его сами выбрали или просто кого-то достали?

Он широко улыбнулся и вывел джип на взлетную полосу, словно мы тоже были самолетом, который собирался оторваться от земли. Я вдруг поняла, что вокруг нас почти не было мощеных дорог. Автомобиль проехал мимо сарайчика с флюгером, и на этом все. Мы были посреди гребаного захолустья.

— Я сам его выбрал.

Я уставилась на него, и он рассмеялся.

— Не надо на меня так смотреть, Блейк. Я в курсе, что это не самое лучшее место для построения карьеры, но я встретил женщину во время одного из расследований, и это, вроде как, заставило меня пересмотреть свои приоритеты.

Я ухмыльнулась.

— И она здешняя, я поняла.

— Ага.

— Значит, вы поставили свою карьеру на алтарь любви всей своей жизни посреди гребаного черт знает где в Мичигане?

— Нет, но я решил, что быстрый взлет по карьерной лестнице не так важен, как отношения с женщиной, с которой я хочу прожить вместе до конца своих дней.

Я развела руками.

— Эй, я не кидаю камни в чужой огород, когда речь заходит о личной жизни, Ньюман. У меня в Сент-Луисе дом набит под завязку. Что, кстати, напомнило мне о том, что я обещала отписаться, когда приземлюсь.

Он рассмеялся. Это был хороший смех. Значит, здесь все не так паршиво. Ситуация была хреновой, но он все еще мог смеяться. Иногда сцены преступления заставляют тебя забыть о том, что такое смех.

— Приятно знать, что я не единственный, кто должен отписываться своим домашним. Некоторые маршалы стыдят меня за это.

— В жопу их, если только их отношения не такие же клевые, как наши. — Сказала я.

Он вновь рассмеялся. Я рефлекторно улыбнулась, печатая в телефоне. Метафизически я была привязана ко всем, кого люблю, так что мне достаточно было сбросить щиты, чтобы связаться как минимум с некоторыми из них ментально, либо позволить им самим дотянуться до меня. В чрезвычайной ситуации они могли пробиться сквозь мои щиты, но меня немного подбешивало, когда это происходило во время драки, так что мы договорились, что я буду звонить и писать, как это делают самые обыкновенные Джо и Джилл. Да и полиция постоянно прикапывалась к тому, что я встречаюсь со сверхъестественными, как теперь называли вампиров, верживотных и других существ, которые не были просто людьми. Раньше я бы сказала «обычными» людьми, но за это слово я тоже огребала (здесь употребляется слово straight, что в английском означает гетеросексуальную ориентацию — прим. переводчика). Разрываясь между рекомендациями по лексике для моей работы и подгоранием задниц у гражданских от тех слов, которые я обычно использовала, я все чаще задумывалась о том, чтобы заменить все термины в своей речи на матерные, и посмотреть, как им такое понравится. Даже если это опять кого-то оскорбит, я готова рискнуть.

Я несколько раз стерла то, что написала, и в итоге остановилась на следующем варианте: «Приземлилась нормально. Люблю. Уже скучаю.». Звучало так себе, но это была правда. Да и, в конце концов, я же вспомнила, что надо отписаться. У меня паршиво получается поддерживать контакт, когда я на выездной работе. У Мики Кэллахана, одного из моих женихов, была та же проблема, а он постоянно куда-то летал. Наши общие возлюбленные недавно устроили нам разнос, чтобы донести, что нам следует стараться получше.

Смартфон завибрировал, потому что пришел первый ответ. Я даже не удивилась, что он был от Натэниэла Грейсона, одного из моих женихов, потому что он был одним из инициаторов этого разноса. Ответ был следующий: «Спасибо, что написала. Я знаю, что ты не понимаешь, зачем мне это нужно. Люблю тебя. Мне приятно знать, что ты скучаешь. Жду твоего завтрашнего звонка или что ты вернешься домой еще до него.». Вот так любовная записка и превратилась в нытье. Мы все условились, что я отпишусь, когда самолет приземлится, и что я буду звонить раз в день, если у меня будет возможность, или хотя бы писать. Натэниэл напомнил мне, что я согласилась на все это, и превратил милое сообщение и телефонный звонок в прямую обязанность, что меня выморозило. Другие сообщения прилетели быстрее молнии, потому что в общем чате состояли восемь человек, не считая меня. Я, откровенно говоря, удивилась, что кто-то из моих возлюбленных требовал к себе больше внимания в разлуке, а кто-то довольствовался тем, что есть. Одни ответили в общем чате, другие написали в личку. Я ответила каждому, но только два сообщения заставили меня улыбнуться. От Жан-Клода: «Je t’aime, ma petite» и от Никки Мердока: «Я знаю, что ты меня любишь. Тебе не надо написывать мне, чтобы доказать это.».

— Я в курсе, что меня это не касается, но как много народу ждет вашего сообщения, когда вы в отъезде? — Поинтересовался Ньюман.

— Достаточно. — Ответила я и вздохнула. Я прокрутила всю переписку и поняла, что не знала, кому должна позвонить утром, если по-прежнему буду в Мичигане. Я понятия не имела, сколько еще здесь пробуду, пока не узнаю больше об этом деле. Я убрала телефон.

— Вы меня сюда вызвали не для того, чтобы личную жизнь обсуждать. Что там с делом?

Ньюман улыбнулся и ответил:

— Шериф Ледук попросил, чтобы я вас с ним познакомил до того, как мы осмотрим место преступления. Оно в той же стороне, что и офиса шерифа, но подальше, так что мы не слишком собьемся с курса. Черт, да вы ведь и Бобби Маршана увидите. Может, придумаете вопросы получше тех, что задал я.

— Вы были воплощением своей фамилии, Ньюман (newman переводится как «новичок» — прим. переводчика), когда я вас встретила, но прошло уже несколько лет. Вы хорошо справляетесь с работой.

— Вы следили за тем, как я справляюсь? — Поинтересовался он, отвлекаясь от темной ночной дороги. Фары прорезали нам дорогу сквозь безлунную ночь.

— Я слежу за новичками, с которыми когда-то работала.

— А я слежу за карьерой маршалов, на которых хочу равняться, когда вырасту. — Ответил он.

Я рассмеялась.

— Если вы еще подрастете, мне понадобится лестница, чтобы пожать вам руку.

Он засмеялся вместе со мной, после чего мы несколько минут ехали в приятной дружеской тишине.

— Ну и темень. — Заметила я.

— Облака сегодня плотные, но они рассеятся. Будут видны звезды — так ярко, как я ни разу не видел ни в пустыне, ни над океаном.

— Дело не только в облаках, Ньюман. Прошлой ночью было новолуние, и сегодня будет ненамного светлее. Если Бобби Маршан уже много лет верлеопард… простите, элурантроп, то он не должен был перекинуться, когда до полной луны еще так далеко.

— Эта одна из тех вещей, которые заставляют меня задуматься о том, чтобы отозвать ордер. И не переживайте, я сам с трудом запоминаю все эти новые словечки. К тому же, мы знаем, что Бобби Маршан — леопард, так что нам не нужны общие термины. Тем более, когда мы одни.

— Отлично. Приятно знать. Меня бесит эта новая лексика. Ордер уже у вас на руках?

— Да, судья прислал его шерифу по электронной почте. Он был подписан через DocuSign спустя пару часов после обнаружения тела.

— Помню времена, когда получить ордер по факсу считалось высокими технологиями. — Заметила я.

— Ага, сейчас они везде. Быстрые и эффективные. Может, даже слишком эффективные.

— Сколько у нас времени по ордеру? — Спросила я.

— Примерно шестьдесят часов от изначальных семидесяти двух. Мне следовало позвать вас раньше.

— Если бы да кабы, Ньюман. Сконцентрируемся на том, что мы можем сделать здесь и сейчас. Сомнения в себе делу не помогут — только энергию сожрут и время.

Он глянул на меня и вновь посмотрел на дорогу.

— Может и так, но сейчас нам будет трудно добиться продления ордера.

— Да, учитывая, что вместо стандартных сорока восьми часов нам дали семьдесят два. Они точно не захотят накинуть дополнительные, ведь речь сейчас не об охоте в реальном времени. Подозреваемый уже пойман. Нам вряд ли дадут больше часов, а если вы не пристрелите его в положенные сроки, это расценят как уклонение от исполнения обязанностей маршала, что поставит крест на вашей карьере.