Виталий Башун - Его высочество господин целитель Страница 2

Однако как эти двое спелись! Лабриано кричит слева – Греллиана орет справа. Один начинает – другая подхватывает. Можно подумать, они всю жизнь репетировали, готовились – и наконец представился случай, долгожданная премьера. Ваш выход, маэстро! Мое выступление на этом празднике воспитания юнцов не предусматривалось.

Я старался держать нос по ветру и быть вежливым. Соответственно, получалось, что в каждый момент времени я смотрел на кого-то одного, повернувшись затылком к другому. Это еще больше раздражало моих наставников: каждый хотел выплеснуть накипевшее прямо в мои бесстыжие глаза, а я, видите ли, постоянно отворачиваюсь, словно слушать не хочу. Они распалялись все сильнее. Когда я наконец-то понял причину их негодования, то моментально прекратил крутить головой и уставился прямо перед собой, созерцая узор деревянных панелей кабинета.

Игра в «Тридцать три подзатыльника», где без всякой жеребьевки получение подзатыльников назначили мне, а выдачу – моим наставникам, проходила в кабинете господина Кламириана, личного порученца генерала Алтиара из королевской службы охраны и разведки. Господин Кламириан любезно пригласил участников «игры» к себе на третий день моего пребывания в столице.

Получив разрешение секретаря войти в апартаменты, я скромно переступил порог и сразу заметил своих наставников Лабриано и Греллиану, которые с недовольным видом сидели друг напротив друга за столом для совещаний. Боги, как я по ним соскучился! Они не были преподавателями академии, но именно с ними я проводил большую часть учебного времени, постигая тайны профессии целителя. Я всей душой ощутил, как груз забот и принятия ответственных решений наконец-то перекладывается с моих плеч на крепкие плечи наставников. Они рядом, значит, все будет хорошо. Можно спокойно довериться им, а самому отправиться навестить друзей. Разыскать Сена, Весану, Вителлину и прочих, прихватить жену, чтобы не подумала чего, и закатиться всем вместе в какую-нибудь полуприличную харчевню. Именно в полуприличную. В неприличной плохо готовят, а в приличной могут и не позволить от души побеситься. Закажем побольше хорошего вина и пива, жареного гуся с перчиками под пикантным соусом, подкопченные свиные ребрышки со специями, рыбку всякую-разную соленую-вяленую-копченую, пироги с малиной-крыжовником-яблоками-цукатами…

Соблазнительная картина предстоящей пирушки возникла в воображении настолько детально и четко, что я сглотнул слюну и лишь после этого сделал робкий шаг в кабинет. Как себя вести? Что говорить?.. Знают ли наставники, что я живехонек, или им еще ничего не сказали?..

Лабриано повернул голову в сторону господина Кламириана и, даже не поинтересовавшись, кто вошел в кабинет, проворчал:

– Вы, почтеннейший, без двух целителей никак не можете решить свои текущие проблемы? За пятнадцать минут, что мы у вас просидели, уже восьмой служащий вашей конторы влезает с вопросами, а вы все никак не можете объяснить, зачем нас так срочно вызвали.

– Прошу меня извинить, произошла маленькая нестыковка во времени. Этот человек уже здесь, и я в первую очередь прошу вас – уверен, что это формальность, не более, – подтвердить его личность. – Кламириан указал на меня рукой, и гости равнодушно повернули головы в мою сторону.

Полминуты длилось молчание. Лица наставников ничего не выражали, и мое сердце дало сбой. Ну не могли они меня не узнать! Не могли! Что же происходит?! Вдруг Греллиана пошатнулась, откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Мне показалось, что по ее щеке скользнуло что-то блестящее и прозрачное и пропало. Зная твердый характер этой женщины, я принял обоснованное решение не верить своим глазам. А вот Лабриано оказался менее сдержанным. Вместо обычно воркующего с примесью хрипотцы и ехидства голоса из его горла вырвался победный рык голодного льва, и сам наставник, словно боевой хомячок, ринулся ко мне, сметая все на своем пути.

Я растерялся, не зная, что подумать и что предпринять. Меня сейчас будут убивать или обнимать? Срочно активировать защитный доспех или растопыривать руки для объятий?

Все-таки события в Лопере пошли мне на пользу – соображать я стал явно быстрее. Растопырил руки и… активировал доспех. Без шипов. Мячиком отлетев от меня, наставник бессознательно активировал собственный доспех и остановился. Вместо ожидаемого громоподобного вопля я услышал сдавленный шепот:

– Филлиниан… Живой…

Со стороны Греллианы послышался глубокий вздох со всхлипом и тихий голос:

– Ну засранец! Я тебе покажу, как пропускать занятия без уведомления наставников!

Женщина вышла из-за стола, размашистым шагом подошла ко мне, пристально вгляделась в мои глаза и быстрым движением притянула мою голову к своей груди. Доспех я, разумеется, к этому времени уже деактивировал. Лабриано тоже подошел с левого бока, положил руку мне на плечо и молча крепко сжал.

Так мы и простояли некоторое время живой картиной «Возвращение блудного студента», пока хозяин кабинета не напомнил о своем существовании:

– Простите, господа, что прерываю вас в такой момент. Я понимаю ваши чувства, но, к сожалению, время неумолимо бежит, а некоторые вопросы мы обязаны решить до обеда.

Наша триединая композиция распалась, и наставники под белы ручки сопроводили меня к столу, где усадили между собой, не мучаясь проблемой разгрома другой части кабинета. Кламириан предложил мне кратко пересказать, что со мной произошло, и подробнее осветить те моменты, которые касались непосредственно целительства.

Как я и предполагал, рассказ об исцелении егеря от паучьей болезни вызвал бурную реакцию со стороны наставников с последующим штурмом моих ушных раковин посредством модулированных звуковых волн. Дровишек в топку их ярости подбросило признание, что ассистировала мне младшая помощница, даже не знахарь, как в Сербано. Порученец растворился в темном углу кабинета и, прикинувшись ветошью, тихо пережидал грозу, используя все мастерство, приобретенное в схоле невидимок. Зато наставники от всей души, не стесняясь в выражениях – слава богам, обошлось без рукоприкладства, – врезали мне громовыми раскатами сразу в оба органа слуха, проверяя их выносливость и адаптивность. Минут десять продолжалась бомбардировка моего отупевшего мозга тяжелыми валунами правильных слов и прописных истин, пока снаряды не кончились, а баллиста и фрондибола не рухнули замертво от усталости. Проще говоря, наставники стали повторяться, а языки их – заплетаться.

Греллиана откинулась на спинку стула, достала платок и, утомленно протирая мокрое от пота лицо (видно, не на шутку за меня переживала), негромко сказала: