Королевства Драконов I - Лиза Смедман Страница 2

- Не двигайся, - сказал Рел и поднял руку.

С его длани хлынула энергия, сила воли, которая воплотилась и возросла благодаря мощи заклинания. Она схлестнулась с волей дракона, связала его, подчинила – но еле-еле. Это не продлится долго.

Вынужденный исполнять команду, змий замер перед Кессоном словно статуя. Струйки теневого вещества сочились из ноздрей дракона, пыхтящего как кузнечные мехи.

Рел по воде побрёл к дракону, пока не подошёл на расстояние укуса. Он чувствовал, что ящер продолжает бороться против его заклинания. Если бы Фурлинастиса оставили в покое, то со временем он бы разорвал волшебные оковы. Но Кессон вовсе не собирался оставить дракона в покое.

- Зверь, я не причиню тебе вреда, - начал Рел, - но тебе придётся исполнить то, что хочу я и мой бог.

Услышав эти слова, дракон ещё сильнее напрягся – без толку.

Кессон улыбнулся, протянул руку и положил её на чешую дракона. Сочащиеся из пор Избранного тени смешались с теми, что окружали Фурлинастиса.

- Это будет несложно, - пообещал Рел и провёл пальцами по чешуйке. На ощупь она казалась холодной и гладкой, словно аметист.

- Ты говорил о вторгшемся храме, поэтому я вижу, что ты уже знаешь о нём. Посмотри на меня. - приказал он.

Медленно, с ощутимым нежеланием под действием колдовства, Фурлинастис склонял голову, пока его тёмные глаза не вперились в Кессона. Рел видел, как в них тлеет злоба и ненависть, и подумал, что никогда ещё не видел существа, сильнее ненавидевшего быть в услужении, чем дракон. И задумался, все ли змии столь же горделивы?

- Некогда я служил храму, - сказал Кессон, - но потом Бог Теней сделал меня своим Избранным и позволил испить из Чаши. Позднее он благословил меня, преобразив мою плоть, - он поднял руки, чтобы показать дракону темную кожу и окутавшие её тени, - мою душу, и показав мне этот мир. Конклав демархов счёл мою трансформацию знаком прегрешений, а не благословением. Они назвали меня еретиком, - Рел облизнулся и сдержал нарастающий гнев, - но я именую их глупцами. И в наказание за глупость я использовал дарованную мне мощь, чтобы переместить храм и всех его обитателей из своего мира в это место, дабы за своё невежество они умерли во мраке. Ты убьёшь их.

На это дракон не сказал ничего.

- Ты хочешь что-то сказать? – спросил Кессон. – Так говори.

Его слова ослабили узы заклинания достаточно, чтобы освободить язык дракона.

- Человек, убей их сам, - прошипел Фурлинастис, и от силы его вздоха плащ избранного прилип к телу. - Я не...

- Умолкни, - повелел Кессон, оборвав дракона на полуслове.

- Я бы сделал это, если мог, Фурлинастис, - Рел покачал головой и улыбнулся абсурду, - но я поклялся никогда прямо не забирать жизни других жрецов – а они в том же поклялись мне. А такие клятвы скрепляют самыми могущественными связывающими заклинаниями, известными моему народу: заклинаниями души. Такие чары нерушимы, их невозможно обойти, если того не желают обе души... - Кессон увидел, что дракон вновь хочет что-то сказать, - Говори.

Фурлинастис сказал:

- Ты говоришь ерунду. Твои заклинания – лишь мелкая магия, которой на сей раз улыбнулась удача. А когда я освобожусь...

- Умолкни, - вновь повелел Рел, и вновь Фурлинастис замолчал. - Дракон, ты никогда не освободишься. Связывающие тебя сейчас чары – это лишь временная мера. А заклинанием души я привяжу тебя к себе... навечно.

Вновь дракон напрягся, пытаясь сбросить заклинание, и злость помогла ему поднять лапу над водой на длину руки. Кессон восхищался силой змия, но знал, что её недостаточно.

Избранный начал творить заклинание души – пример уникального для его мира типа магии, связывания, питаемого силой собственного духа. Истекающие тенями пальцы проделывали в смрадном воздухе замысловатый путь, а с губ срывались слова силы, известные лишь жрецам его народа. И когда Рел произнёс последнее слово, то ощутил, как его душа раздваивается, почувствовал, как заклинание вытягивает часть его сущности и перебрасывает в дракона. Там она растекалась по душе ящера, словно струйка чернил в ведре воды, принуждая существо делать всё, что может приказать Кессон.

Это стоило Избранному части себя и ослабило его так, что, если бы ему пришлось сражаться с драконом сейчас, то он мог бы и не победить.

- Впредь повинуйся мне во всём, - изрёк Рел, зная, что его голос бьёт по разуму зверя словно молот. – Твоя первая обязанность такова: каждые двадцать четыре часа ты будешь приходить ко мне сюда, чтобы я дал тебе имя жреца из храма. А получив имя, полетишь туда, заберёшь названного жреца, не вредя другим, и принесёшь его ко мне.

Кессон представил, как на его глазах вероломные братья будут умирать один за другим. Он хотел, чтобы перед смертью демархи осознали, как плохо они поняли волю своего бога.

- По моему веленью ты пожрёшь названного жреца или же выпотрошишь его. Ты будешь делать это, пока все жрецы внутри храма не будут мертвы.

Приказать другому убивать не значит нарушить клятву. Он увидит смерть жрецов, хотя и не сможет сам их убить. Кессон знал, что сейчас в храме находятся сорок четыре жреца Бога Теней: тридцать шесть кандидатов и новообращённых и восемь членов конклава. Он начнёт с кандидатов.

- Веннит Дар.

Избиение началось с Веннита Дара и продолжалось каждые двадцать четыре часа на протяжении... Сколько же оно длилось? – Задумался Фурлинастис. – Слишком долго.

Дракон был не против убийства жрецов. Ему просто было невыносимо осознавать, что человек, Кессон Рел, связал его заклинанием – душевным заклинанием – так, что Фурлинастис умер бы, дабы исполнить любую команду теурга.

Магия душ. Дракон никогда о ней не слышал и надеялся, что никогда не услышит вновь. Он нуждался, отчаянно нуждался в свободе от заклинания. Фурлинастис, как и все его сородичи, был силой природы, грозой во плоти. А бури не могут склониться перед чужой волей, даже волей теурга.

Но он совершенно не представлял, как можно освободиться от заклинания.

Дракон взревел от гнева, изрыгнув в беззвёздное небо порыв испивающего жизнь дыхания. Кипя от негодования, он забил крыльями и воспарил во мраке своего родного плана. Как и всегда, Фурлинастиса