Галина Гончарова - Полудемон. Король Алекс Страница 2

Оба медяки в толпу бросают. Народ их цветами закидывает и рыдает от умиления. Как же ж, красота…

Хоть один человек нашелся бы, кирпич бросил! Все же это на их деньги, на их кровь делалось. И медяки завтра же с них сдирали с процентами. Только разве толпе докажешь?

Да никогда.

Выйдя замуж за короля, наша Абигейл тут же начала рожать ему детей. Всего — четыре штуки. Двоих парней, двоих девчонок. Попеременно. Парень — девка, парень — девка. Так что все получили, что хотели. И все были довольны. Дедуля получил благородное продолжение династии Раденоров (это и моя фамилия, если кто не понял, а королевство наше — Раденор), Абигейл — корону и деньги, а дядюшка — красотку — жену и деток. Хотя по чужим постелям он так шляться и не перестал. Ну да горбатого могила исправит. Или, как сам дядюшка говаривал, на сыночка глядя, «удаль молодцу не в укор».

Так‑то.

Я родился от его сестренки. Как так получилось?

Я же говорил, что дядюшка мой — дурак был. Вот его отец и пытался натаскать. В посольства отправлял, на переговоры. Опытных дипломатов, конечно, тоже посылал. Куда ж без них. Но и дядюшку старался спровадить. Пусть сынок хоть чему научится. А то с его рыцарскими принципами все королевство разворуют. Родная жена и начнет. Я сильно подозреваю, что дед таким образом еще и экономил. Потому что сколько в месяц на содержание дядюшкиной свиты уходило — это уму непредставимо. Я в год на весь двор меньше трачу. И то — из‑за дворца. Старый, зараза, ремонтировать надо постоянно. А то бы и еще меньше.

Соседи у нас…

С юга и востока Раденор, слава богам, ни с кем не граничит. У нас там море. Потому наша беднота с голоду и не передохла при моем дядюшке. У нас море теплое, богатое. Закинешь веревку — выловишь рыбу. С севера — Риолон и Теварр. Два королевства. С запада — у нас горная цепь. Огрызочная такая. За ней третье королевство — Мирол. С Риолоном и Теварром мы постоянно цапаемся. Если бы они объединились — нам хана. Но между собой они дерутся еще чаще, чем с нами. А Мирол…

Горы у нас плохонькие. Невысокие. Зато в них — замечательные рудники. Железо, серебро…

И эти полезные металлы нужны и нам и Миролу. Поэтому мы друг у друга постоянно их оттяпывали, посылали дипломатов, торговались, ругались…

И в тот раз дядюшка поехал с посольством. С собой взял Абигейл — и двоих старшеньких.

А еще с ними поехала моя мама. Его младшая сестра, значит. Дедушкин второй, поздний и безмерно любимый на зависть дядюшке ребенок. Разница у моей матери с дядей была лет восемнадцать. Никто и не ожидал рождения принцессы. Жена короля умерла, рожая неожиданную дочку. Но дед и тут оказал — ся на высоте. Дочь он не отослал, не возненавидел, а наоборот, сказал, что жена ему сделала подарок ценой своей жизни. И он все сделает, чтобы этот подарок сберечь. И — берег, любил и опекал, как только мог.

До той самой злосчастной поездки.

Зачем дед отправил туда мою мать?

Девчонке было уже семнадцать. Пора замуж выдавать. Только в родном королевстве это сделать было сложно. Принцесса же! Надо приискать не меньше, чем принца. Или хотя бы герцога. И тоже не всяко — го.

Так уж выходит, что королевские отпрыски приучены продавать себя за землю, за подпись на договоре, за что‑то полезное для королевства… Да что говорить, дед бы в жизни дяде не разрешил на Абигейл жениться. Тайком обвенчались. Дед того духовника, который их венчал, сослал аж на остров Торвал — из населения две дюжины рыболовов с семьями, шесть ворон и четыре собаки. Нехилая карьера после столичного, мало того, личного королевского, храма? А вместо него пришел приближенный Феликс. Замечательный человек был.

Приближенный?

А ничего удивительного. У нас же служители Светлого Святого так и называются. Те, кто на самой низкой ступени, только — только в церковь пришли и клятвы дали — рабы Светлого Святого. Чуть выше — холопы Светлого Святого. Следующая ступень — слуги Светлого Святого. За ними — приближенные Светлого Святого. И на самой вершине церкви — доверенный Светлого Святого. А обычные люди? Это просто его творения. Даже не рабы его. А скорее игрушки. Захочет — сломает, захочет — выбросит. Кроме, натурально, некромантов. Некроманты по всем королевствам объявляются слугами Темного Искушающего — и поэтому следует их душу нечистую через пламя очищающее на небеса отправить, дабы Светлый Святой разобрался там — и новую игрушку вылепил. Получше. Добрые, короче.

Но приближенный Феликс был не таков. Дед его выбрал случайно из дюжины присланных доверенным Светлого Святого приближенных. И не пожалел. В первую очередь Феликс был человеком. И Раденорцем. Так вот, с большой буквы. А рабом, холопом и прочей нечистью — только потом.

Ах да! Нечисть здесь только я. Что ж, я ничем не хуже многих людей.

Что ж, продолжим рассказ.

Дед отправил принцессу Мишель не просто так. Он хотел, чтобы дочка пригляделась к герцогу Филиппу. Правителю окраинного герцогства Миеллен. Герцог, говорили, не стар, лет сорока, умный и не злой. Но — вдовец. Жена на охоте упала и расшиблась. А больше он не женился. Любил ее слишком.

А возраст подходит. О наследниках думать надо. Принцесса — хорошая партия. Любому лестно будет. А у деда еще и другая мысль была. Потом Миеллен присоединить потихоньку к Раденору. Пусть королевство растет.

Почему переговоры не повел?

Хотел принцессе дать возможность поглядеть на возможного мужа. Я же говорю, поздний, любимый ребенок.

И не только.

Еще моя мать обладала яркими способностями к магии огня. Есть и такое наследство в королевской семье. Проявляется редко, но очень ярко. Принцесса Мишель с малолетства взглядом свечки на люстре зажигала, один раз придворной даме прическу подпалила, а приставать к ней по темным коридорам и вообще ни один придворный нахал не решался. Потому как костер на причинном месте удовольствии никому не доставит.

Абигейл принцессу не любила.

Мишель была ее полной противоположностью. Абигейл — брюнетка, такого, слегка хищного типа. На мой вкус — с немного крысиным личиком, но я‑то пристрастен. Дядюшке, вон, сошла!

А Мишель — невысокое хрупкое создание. Волосы — белые, чуть с голубоватым отливом. Глаза большие, голубые. Росточка невысокого, личико как у дорогой фарфоровой куклы из Риолона, фигурка точеная… Абигейл рядом с ней просто не смотрелась. Я как‑то их портреты рядом повесил — и понял, за что тетка мою мать возненавидела. За то, что та была красивее, умнее и добрее. За рождение в королевской семье. За дар магии.

Было за что.

Но мать была у Абигейл, как бельмо на глазу.

И был тут еще один важный довод. Дети Мишель тоже имели все права на корону. Дед часто шутил, мол, если что с Рудольфом не так будет, мне дочка внука родит. Короля.