"Фантастика 2023-125". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Бер Саша Страница 2

Огромные как скалы, покрытые чёрной шерстью, они неслись по бескрайней степи подобно волчьей стаи на загоне. Зверьё мчалось клином числом чуть больше тридцати, поднимая клубы пыли, которые превращались в огромную серую тучу, казалось упавшую с неба и ползущую теперь по земле в след дикой стае, являясь чем-то неотъемлемым от этих исчадий самой Смерти[6]. Жути к зрелищу добавлял гром, с которым они гнались по сухой степи. Грохот каждого сливался в общий гул. Гром не был похож на небесный. Он был какой-то подземный. Будто вырывающийся откуда-то из мрачных недр, глубин подземного ужаса. Пробирающий человека изнутри, заставляя холодеть спину и вставать дыбом каждый волосок на его никчёмном теле. Стая неслась строго по прямой, сминая все на своём пути без разбора, подобно хищнику, вышедшему на цель и перешедшего в режим финишного спурта. Невиданное зрелище безумства катилось по холмам и возвышенностям на встречу безумству небесному, уже почерневшему от разъярённых туч, грозно посвёркивающих где-то вдалеке всполохами убийственных молний. Степной орёл, повелительный и гордый владыка этого травяного царства, висевший над землёй с широко раскинутыми крыльями, как приклеенный к небу, от увиденного живого ужаса, плывущего по земле и как нож масло, разрезающего вековую степь, вдруг вздрогнул крыльями и робко предпочёл поднятья повыше. Он видел с высоты своего полёта, как вожак непонятных, чёрных зверей, начал притормаживать и остриё клина притупилось, как бы расправляя крылья и замедляя гон. Стая принюхивалась и притаптывалась, как перед решающим броском, но вот вожак вновь рванул вперёд, забирая чуть-чуть левее и стайный клин вновь заострился, превращаясь в смертоносное копьё, летящее на запах ещё живой крови. Да, зверь учуял жертву, и она обречённая была совсем близко…

Вкруг прогорающего костра, плотным кольцом сгрудились люди. Все как один мужики. Вся артель[7] собралась вместе и после сытного обеда, кто сидел, кто развалился на траве. Мужики, разморённые негромко о чём-то, разговаривали. Атаман тут же валялся в траве и ковыряя в зубах травиной, хмуро глядел в сторону надвигающихся черных туч. Наверное, думал о наползающей буре и понимая, что время ещё немножко есть, до того, как придётся прятаться в шалаши, мощно и с каким-то наслаждением втягивал носом посвежевший воздух. О чём он тогда думал? Да, какая разница. Мужики, что вокруг отдыхали, не пацаны зелёные, здоровые и закалённые жизнью, как один искусные звероловы. Вроде бы и глаз намётан и нюх не потеряли, но только на этот раз подвела их охотничья чуйка, вместе с ними обожравшаяся от пуза, да где-то в траве рядом прикорнувшая. Не почуяли звероловы зверя на атаке, налетевшего стрелой смертоносной супротив ветра, крепчающего от подходящей с другой стороны бури. Крики ужаса, ругань, вопли страха и отчаяния, вперемешку с матом[8] разлились по степи и тут же захлебнулись в громовом раскате звериного гула. Огромные чёрные твари налетели как вихрь и втоптали людей в землю, перемешав их остатки с остатками догорающего костра. Зверьё закружилось в безумном смерче, разбрасывая остатки тел и размазывая кровь по степной траве, перемешивая всё это в единую отвратительную массу. Снесли шалаши, собранные из веток и застеленные туровыми шкурами. Это всё тоже перемололи с травой. Поднимаемая зверем пыль, тут же относилась, усилившимся ветром. Вместе с отлетающими облаками пыли, отлетали и жизни людей, так не вовремя попавшие в это место и в это время. Вот так, звероловы, всю жизнь убивавшие зверя, зверем и были убиты. Но звери не остановились на этом. Ещё немного покружив, они вновь выстроились в свой боевой порядок и клин рванул дальше. Видно не хватило крови, не насытилась стая, заостряя свой степной разлёт, нацеленный на очередную жертву. Черные, лоснящиеся тела хищников, ползущее мрачно серое облако пыли за ними и гул внутренностей земли, всё это покатилось к новой уже обречённой жертве…

В травяном бурьяне полыни и крапивы, плотно переплетёнными какими-то вьюнами, по проторённой дорожке, превращённой в узкий проход с высоченными травяными стенами, как гусята друг за дружкой двигалась ватага[9] пацанов. Растянувшись длинной цепью, шли лениво, не спеша. Впереди всей процессии небрежным шагом выступал ватажный атаман. Следом за ним столь же вальяжно, по ранжиру, вышагивал его ближний круг, изредка махая палками и подрубая вылезшие на тропу стебли зелёных зарослей. Эти шли молча, а вот «мясо», составляющее основное тело процессии о чём-то громко спорили, эмоционально обсуждали, ну в общем изрядно галдели. Отобедав у мам в кутах[10], они держали свой путь в свою оборудованную берлогу, что схоронилась на высоком холме у самого баймака[11] и которая считалась у бабняка[12] Красной Горкой[13]. Но дойти сегодня до своего схрона[14] было им не суждено. Дети не видели зверя, а гром, издаваемый им, поначалу приняли за грозовой. Даже когда загрохотало совсем отчётливо, обернулись в сторону надвигающихся туч и несколько мгновений всматривались в подходящую с другого берега реки грозу, но, когда поняли, что гром идёт с противоположной стороны, было уже поздно. С холма на них хлынула лавина черноты, мгновенно окутала их и свет для них погас. Кто-то с перепугу закрыл глаза руками, кто-то нырнул, забившись в траву, кто-то присел на корточки с широко раскрытыми от страха глазами, затаив дыхание. Чёрные нелюди перемололи мальчишек вместе с травяным бурьяном, не останавливаясь и не добивая, как будто даже не заметив, продолжая рваться дальше. Только учуяв дым жилищ и специфический запах баймака, зверюги начали тормозить, расправляя атакующий клин в стороны, охватывая бабье поселение черными крыльями, словно тенью мрака бездны. И когда крылья прижались к реке и жилища бабняка оказались полностью окружены, стая замерла, готовая к немедленному прыжку. Зверь поймал добычу. Лишь вожак, стремглав стоптав огороды, сворачивая и расшвыривая низенькие тыны загородок, ворвался на центральную площадь. По пути на развороте у самого берега сбил какую-то старуху, выскочившую от реки и от удара улетевшую в воду изломанной куклой. Крутанулся, развернулся и остановился, но не замер, а продолжал нервно топтаться на месте. Теперь можно было рассмотреть, что сзади зверь тянул какую-то коробку на двух больших колёсах и в этой коробке стояли ещё два зверя поменьше. Один из них выпрыгнул на землю. Двуногий. Нет, не зверь, а двуногий нежить[15]. Тот же бер[16] только какой-то уродливый. Сзади бер как бер, а глянешь в морду — кровь стынет. Вместо нижней челюсти чёрный провал, как будто там внутри была кромешная ночь. И в темноте этого провала блестели два холодных огонька, очень напоминающих человеческие глаза. Только от этих глаз веяло холодной яростью, ледяным бешенством и читалось в них только дикая жажда крови. Чудовище в развалку, неспешно косолапя, удерживая в одной лапе огромную дубину, окованную блестящим металлом, прошагал к одной из землянок. В поселении стояла мёртвая тишина. Женщины с детьми забились по норам и наверно даже не дышали. С громким треском оторвав входную шкуру от косяка, закрыл весь проём своей тушей, вглядываясь в темноту жилища. По ушам резанул девичий визг, словно плетью врезал по наступившей тишине. Пронзительный, тонкий в несколько тонов. Он оборвался также резко, как и возник, перейдя в надрывный детский плач где-то внутри землянки. Рыдали сразу двое, притом один из плачей явно принадлежал грудничку. Чудовище втиснулось внутрь и остановилось. В землянке на полу прямо у его ног валялась девочка без чувств и каких-либо признаков жизни. Чуть по одаль у стола валялась вторая такая же, только по старше, но в том же самом состоянии. А в самом дальнем из углов у скамьи, за очагом сидела на корточках женщина, с маской ужаса на лице. Она забилась к стенке, всем телом стараясь вжаться в пол и стену, прижимая к себе двух малюток, одна из которых стояла на своих маленьких ножках, а вторым истошно голосившим был действительно грудничок. Маленький ребёнок, стоявший прижавшись к матери, писался со страху и на его рубахе расплывалось мокрое пятно. Он вытаращил на вошедшего залитые слезами и вытаращенными от ужаса глаза и уже захлёбывался не то от слёз, не то соплями. Ужасный нежить двинулся вглубь, переступая через валявшуюся перед ним девушку и подойдя к другой, медленно осмотрел всё помещение. Девушка, лежавшая у стола, уткнулась в усланную пол солому и кажется вовсе уже не дышала. Он подхватил её безжизненное тело, взвалил на плечо бесформенным и аморфным мешком, встряхнул, устраивая ношу поудобней и столь же медленно вышел наружу, унося добычу…