Простите, профессор! - Полина Люро Страница 2

Через мгновение в кабинете уже никого не было. Пропали и учёный, и его нерадивый, но настойчивый студент. Книга же вместо того, чтобы упасть на пол, плавно спланировала в самый центр стола, подмигнула кому-то нарисованным на обложке глазом, после чего тоже растаяла в воздухе…

Профессор не сразу понял, почему вдруг так резко похолодало. Он стоял среди огромных мусорных пакетов, коробок с объедками и пластиковых бутылок, а в воздухе витали странные, но очень привлекательные запахи. Раньше его нос никогда не различал такого количества ароматов, а сейчас ― они плыли вокруг, обволакивая и неотвратимо маня к себе.

Он прикрыл глаза и, зачем-то двигая носом, пошёл прямо к самому сильному из них, доносившемуся из огромной, нависавшей над ним картонной коробки. Неужели пицца? В чём дело? Раньше Дмитрий Иванович терпеть её не мог, а сейчас просто захлёбывался слюной, так ему хотелось впиться зубами в этот большой, хотя уже кем-то и обкусанный кусок.

Однако резкий незнакомый запах его остановил. Из-за коробки вынырнула толстая серая крыса размером чуть больше самого профессора, окинула его презрительным взглядом маленьких чёрных глаз и буркнула:

— Куда лезешь, пришлый? Это моя еда, и нечего так рот разевать, гнилые зубы застудишь! Ну что, плохо понял? Тогда я тебе доходчиво объясню, ― тут же весьма больно укусив его за плечо.

Перепуганный до полусмерти Дмитрий Иванович спрятался за другой коробкой и сидел за ней, скорчившись в три погибели, с ужасом пытаясь понять, что за страшный сон ему привиделся и как поскорее проснуться. Сильно ныло укушенное плечо, и это было странно. Холодея от дурного предчувствия, он взглянул на укус и чуть не закричал: на нём не было привычного лёгкого домашнего костюма ― только покрытая шестью серая шкура…

Бедняге поневоле пришлось внимательно себя осмотреть. Никогда раньше он не видел ничего кошмарнее: профессор превратился в крысу, и окружавшие его коробки и мусорные пакеты вовсе не были огромными, просто он сам ― стал маленьким… Старушечье хихиканье над ухом:

— Ну как тебе новый облик, племянничек? ― заставило его пошатнуться. Последней мыслью перед тем, как потерять сознание, стала невероятная догадка:

— Это не чёртов сон ― сработало сдуру произнесённое вслух заклинание из ведьминой книги…

Очнулся Дмитрий Иванович от того, что поливавшая его откуда-то сверху пенящаяся струя попала прямо в приоткрытый рот. Ощущение было ужасное ― липкое и сладкое, но это сработало. Глаза профессора приоткрылись, и, отплёвываясь, он еле прошептал:

— Где я?

Тоненький, но при этом почему-то очень знакомый голосок ему ответил:

— Простите, профессор! Думаю, мы всё там же, на местной помойке. Я теперь тоже крыса, как и Вы. И что за странное у Вас хобби ― так радикально менять внешность? Но я не осуждаю, ни-ни ― это было прикольно, уважуха! Скорее возвращайте нас назад. До начала первого экзамена остался день, а я, несчастный, не только без зачёта, но и с голым хвостом. Впрочем, как и Вы, профессор, ― и он глупо захихикал.

Застонав, Дмитрий Иванович сел и грустно посмотрел на стоящего перед ним на двух лапах светло-серого молодого крысёныша, чей отвратительный зелёный чубчик и наглые голубые глаза были ему хорошо знакомы.

— Петров! И тут без Вас не обошлось. Ладно я, по глупости, прочитал заклинание из колдовской книги моей тётушки. Вы-то зачем его повторили?

— Просто так, интересно было… ― как ни в чём не бывало ответил нахальный студент, пожав плечами, ― простите, профессор! Но у вас тут большая рана на плече, надо бы её промыть, ― и он, без предупреждения, вылил на больное место из маленькой банки остатки кока-колы, которую ловко умудрялся держать своими крошечными цепкими лапками.

Профессор вскрикнул и рассердился, топнув ногой, чуть не наступив на собственный длинный хвост. Это его очень смутило:

— Зачёт, Петров? Больше Вас ничего не волнует? Это всё потому, что Вы ― крайне легкомысленная личность. Ни во что не хотите вникать, всегда бродите «по верхам», потому и вляпались. Ну что, скажите на милость, теперь делать? ― взволнованный учёный выглянул из-за коробки и, убедившись, что злобного конкурента нет поблизости, стал ходить взад-вперёд, сложив руки, ах, простите, лапки на груди.

— Вы же на четвёртом курсе, Петров, и как Вы дотянули, не могу понять…

— Я тоже, профессор. Наверное ― повезло, мне доцент с кафедры говорил, что я кого-хочешь уговорю. Ну что, как насчёт зачёта?

Профессор посмотрел на студента как на сумасшедшего:

— Вы здоровы, Петров? Мы с вами ― крысы, какой к чёрту зачёт?

Тот почесал лапой живот:

— Да, неувязочка. Но это же не страшно! Просто быстренько повторите это ваше заклинание, и мы снова станем людьми.

Профессор смутился:

— Видите ли, дело в том, что… я не могу этого сделать…

— Почему?

— Не помню. Видимо, возраст, память уже не та. Но ты же молодой, должен помнить? ― в его голосе была неуверенная, почти робкая надежда.

В это время у Петрова кожа позеленела под цвет чубчика:

— Простите, профессор! Кажется, та колбаска, что я нашел неподалёку, была не очень свежая. Я сейчас, ― и он быстро зарылся в кучу мусора.

Растерянный Дмитрий Иванович не представлял, что теперь делать. Ему было страшно на себя смотреть, особенно почему-то смущал голый хвост.

— Это выглядит так неприлично, ― подумал профессор и покраснел. Тут из мусора с обрывком листа вынырнул Петров:

— Простите, профессор! Кажется, я нашел книгу, Вы же её в руках держали, когда… э… перемещали нас сюда. Сначала… хм… хотел ее использовать, а тут смотрю ― латынь. Хорошо хоть сдержался, к счастью, там столько интересных журналов валялось, даже зачитался.

Дятлов в ужасе схватился за голову:

— Что за чушь Вы несёте, Петров! Давайте скорее сюда листок…

И когда неунывающий студент протянул ему найденное «сокровище», Дмитрий Иванович, внимательно вглядевшись в него, разочарованно вздохнул:

— Да, листок точно из этой книги, и почерк похож, но страница ― не та. Быстро ведите меня туда, где его нашли, ― на этот раз его голос решительно звенел. Студенту так и хотелось взять под козырёк:

— Да, мой генерал! ― однако вместо этого Петров смутился:

— Конечно, профессор, но там, как бы это сказать ― не очень хорошо пахнет…

— Плевать ― главное вернуться домой…

Брезгливо зажав носы и героически преодолевая на своём пути множество неприятных препятствий, они в конце концов пробрались к книге и, найдя её, с трудом начали листать. Петров усердно помогал, впрочем, не забывая регулярно напоминать профессору