Морана (СИ) - Кулаков Алексей Иванович Страница 2

— С-спасибо!

— Ах да!

Вытянув из кармана медицинского халата свернутую трубочкой детскую и юношескую газету «Ленинские искры», и значительно поглядев на Татьяну Васильевну, медик расправил печатное издание и показал его бледненькой (но все равно на диво любознательной) пациентке:

— Вот, как и обещал: попозже медсестра тебе немного почитает. Номер конечно не самый свежий, но все равно — за апрель этого, тысяча девятьсот тридцать седьмого года.

Александра в ответ едва заметно, но определенно благодарно улыбнулась и скосила глаза на газету, которую положили-подсунули под ее безвольную руку. Не выдержав всего этого, Белевская прижала руки к полной груди и тихо заплакала:

— Сашенька… Бедная ты моя девочка…

Моргнув, больная как-то странно замерла, потом ненадолго прикрыла глаза, уходя в себя — а когда вновь открыла, в них плескалось чистое, и ничем не замутненное изумление:

— Я ш-што… Д-хевочка?!?

Глава 1

Глава 1

Выписали Сашеньку Морозову в середине июня: могли бы и раньше, но заведующий нейрохирургическим отделением заинтересовался случаем двухкратной и довольно продолжительной клинической смерти — и тщательно (скорее уж пристрастно) наблюдал юную пациентку, настойчиво выискивая любые возможные патологии. Ради того, чтобы собрать как можно более полную клиническую картину, он даже пробил дополнительные фонды для приобретения особой расходной бумаги для установки по снятию электроэнцефалограммы головного мозга. Ответственные товарищи из горкома и обкома передвигались по области на автомобилях, ну а те, случалось, попадали в аварию, вот и «подстелили соломки» на всякий случай, закупив в Германии несколько новейших аппаратов. В обычном случае Фиренко наверняка бы сделали строгое внушение и поставили на вид за такое расточительство, но завотделением городской нейрохирургии как бы просто нарабатывал статистику и обучал персонал работе с новым диагностическим оборудованием на подходящем пациенте… У которой с показателями ЭЭГ все оказалось в пределах нормы, но опытный медик не расстроился и все равно «нашел» у нее легкую степень атаксии в виде нарушений координации движений, и диагностировал гипостатуру, то есть недостаток массы тела для ребенка ее возраста. Ну и конечно анализы! Много анализов и обследований, по результатам которых советская медицина была вынуждена отступиться и нехотя признать Александру условно здоровой. С некоторыми оговорками, конечно, в которые входили регулярные осмотры в течении следующего календарного года, и строгие рекомендации как по питанию и физическим нагрузкам — товарищ Фиренко в свободное от работы время писал большую монографию с прицелом на докторскую диссертацию, и случай с девочкой удачно дополнял тему его работы…

— Не устала? Голова не кружится?..

Отрицательно покачав головой, бледненькая «выпускница» поправила новенькую косынку на голове и вопросительно поглядела на забравшую ее из больницы Татьяну Васильевну. Обратно в четвертый детский дом они поехали на чуточку пыльном трамвае, и пока дребежащий вагон веселой красно-желтой расцветки постукивал колесами по стыкам рельс, десятилетняя сирота с явным интересом вертела головой по сторонам, время от времени забавно удивляясь некоторым видам летнего Минска. Кстати, учитывая особые обстоятельства Александры Морозовой, ей тихонько оформили переводные экзамены в пятый класс, проставив в табелях и экзаменационных ведомостях подходящие оценки. В смысле, выведя среднеарифметические на основе ее отметок по предметам до попадания в больничную палату — и конечно же, обязав нагнать пропущенную школьную программу за оставшиеся летние каникулы.

— Ну, вот мы и пришли. Это твоя кровать и тумбочка, вон тот шкафчик для верхней одежды… Да, четвертый от окна, он тоже твой.

С интересом осматривая все сразу, и задерживая взгляд на разных мелочах скудной обстановки общей девочковой спальни, лиловоглазка осторожно присела на одну из дюжины аккуратно заправленных кроватей, сколоченных из гладких сосновых досок.

— Кушать хочешь?

Подумав, девочка кивнула, после чего ее отвели в столовую и организовали небольшой перекус в виде куска жареной салаки и небольшой плошки холодной пшенной каши. Небольшой по той причине, что на лето почти всех воспитанников младших и средних классов детский дом отправлял в лагерь-санаторий на берегу Свислочи — воспитатели и классные руководители тоже люди, и им тоже надо было отдыхать от своих подопечных. Ну и разный ремонт лучше всего делать в отсутствие лезущих куда не надо мелких почемучек… В общем, спальни на лето практически пустели, и в них оставались лишь старшеклассники-выпускники, готовящиеся к поступлению в разные учебные заведения — да и тех, в основном, было можно застать только в столовой.

— Если что, я до часу дня буду в учительской… Ты же запомнила, где она находится?

Саша уверенно кивнула.

— Когда меня не будет, можешь спокойно обращаться к любому учителю: все в курсе… Ну все, отдыхай.

— Угу-ум.

Проводив женщину взглядом, беляночка стянула с головы косынку и аккуратно сложила ее, устроив на потертой тумбочке. Заглянув с интересом внутрь, обнаружила на верхней полке стопочку детского нижнего белья — основательно застиранного, но притом явно чистого, и даже вроде бы глаженного. Баночку зубного мятного порошка с немного помятой крышечкой, зубную щетку с жесткой, и частью выпавшей шетинкой, пустую мыльницу со следами коричневого хозяйственного мыла… Нижняя полка хранила стопку исписанных тетрадок за третий-четвертый классы, треснувшую вдоль деревянную линеечку и книжку с жирным синим штампом школьной библиотеки, и тисненым названием «Три толстяка». За тетрадками прежняя хозяйка тела спрятала почти целую катушку черных ниток с коротенькой иголкой, а между пожелтевших страниц произведения детского автора Ю. Олеши — четыре фантика от шоколадных конфет и плотно сложеный кусочек кумачовой ткани. Определив в ней пионерский галстук, юная блондиночка как-то неопределенно поморщилась и без особого почтения запихнула его обратно в книгу. Плюхнувшись затем на свою кровать, прикрыла глаза, длинно выдохнула и затихла.

Бытие в теле девочки было… Непривычным, да. Очень непривычным, необычным, и далеко не тем, что желалось — но вместе с тем, он… Гм, теперь уже она: так вот, она же хотела новых знаний, опыта и впечатлений? Ну и вот, хлебайте полной чашей. Так что теперь Саша с переменным успехом боролась с привычками из прежней жизни и понемногу «разрабатывала» доставшуюся телесную оболочку, крохотными шажками изменяя ее в соответствии со своими вкусами и появившимися планами. Хотя, ну как это — меняя? Прежде всего, надо было исцелить все последствия закрытой черепно-мозговой травмы, повредившей часть нервов и нейронных связей. Треснувшие ребра тоже хотелось «склеить» получше. Обязательно требовалось «почистить» накопившийся всего лишь к одиннадцати годам неплохой набор детских болячек, вывести из тела остатки лекарств и продукты распада оных: одним словом, подготовить тот базис, на который затем можно будет опираться. Пока же лиловоглазая девочка лежала и просто отдыхала, наслаждаясь тишиной и отсутствием людей — и впервые за долгое время позволив себе просто расслабиться…

Незаметно пролетел июль и август, и в спальни минского детдома номер четыре вернулись загоревшие, отдохнувшие и даже соскучившиеся по своим воспитательницам дети. Наполнились шумом юных голосов коридоры и общие помещения, и как-то разом трехэтажный корпус с двумя флигелями перестал казаться большим, приняв почти полторы сотни разновозрастных сирот. Так как почти все они были в курсе произошедшего с Морозовой, то с вопросами к ней не приставали, а соседок-подружек по комнате и вовсе предупредили-проинструктировали дополнительно. Впрочем, это не помешало троице бойких девочек прямо в день прибытия целенаправленно отыскать соседку по спальне, и сходу поинтересоваться: