Татьяна Устименко - Звезда моей судьбы Страница 2

Несчастный влюбленный крепко стиснул челюсти. Щепочка сломалась.

— Между прочим, тебя, любимый, никто за язык не тянул! — язвительно промурлыкала вредная невеста. — Подвиг может совершить и безумец, а вот на настоящие геройские поступки способен только влюбленный!

— Или дурак! — буркнул Беонир, но воительница его услышала.

— Влюбленный дурак! — метко уточнила она. — Коего и имеем в действительности.

Ниуэ сердито фыркнул, но ничего не сказал, решив не продолжать их бесконечный спор. Уж ему-то давно известно: в принципе женщина могла бы и промолчать… Да вот беда — нет у Ребекки такого принципа!

Я довольно улыбнулась, продолжая кормить кусочками вяленого мяса Мифрил, доверчиво разлегшуюся у меня на коленях. Авось эти двое то ли влюбленных врагов, то ли враждующих влюбленных однажды найдут общий язык, помирятся и обретут счастье. Ведь иногда шаг навстречу близкому человеку становится самым долгим путем в нашей жизни. А нам этих шагов, причем всяких-разных, предстоит сделать ой как немало…

Глубоко вздохнув, я подхватила на руки заметно потяжелевшую за последнюю неделю мантикору и поднялась на ноги, без слов сигнализируя: «Привал закончен, пора снова выступать в путь». С появлением Мифрил в нашем отряде прибавилось как веселья, так и хлопот. Самой насущной проблемой оказалась конечно же нехватка пищи. Запасы таяли не по дням, а по часам — отчасти благодаря нам самим, но в основном по причине растущего аппетита моей подопечной. Впрочем, в этом не было ее вины — ведь малышка росла и нуждалась в еде. Мифрил охотно поглощала все, что ей давали. Ее когтистые кошачьи лапки наливались силой, но пока еще не поспевали за размашистым шагом Беонира или ловкими прыжками Ребекки. Поэтому большую часть времени Мифрил спокойно сидела у меня на руках, забавно вертя головенкой и восторженным клекотом приветствуя каждую новую достопримечательность, встречающуюся на нашем пути. А полюбоваться и правда было на что.

Пару дней назад наша дорога пролегала через рощу с кленами и ясенями. Печально раскачивая на ветру ветвями и сбрасывая первые пожелтевшие листья, деревья предупреждали путников о приближении осени. Небо меняло цвет, нехотя сдавая позиции: фиолетовый фон выцвел до бледно-лилового, мелькали красные всполохи. Облака нависали все ниже, близился сезон дождей. Осень настойчиво стучалась в двери, требуя впустить ее в мир. «Смиритесь с моим приходом! — словно взывала она. — А иначе я войду без приглашения…» Но, поглядывая по сторонам, я ничуть не возмущалась настойчивостью природы: подобно ей, я тоже ощущала себя незваным гостем, нахально пробирающимся в чужой дом. Сегодня мы оставили за спиной желто-красные рощи и вступили в узкую, усыпанную каменными обломками долину. Интересно, нас здесь ждут?..

— Это осколки мрамора! — сообщил ниуэ, с любопытством повертев в руке подобранный с земли камень.

— Знаменитый дурбанский, — согласно кивнула воительница, наклоняясь и выбирая осколок покрасивее. — Пожалуй, возьму на память.

Я равнодушно пожала плечами. Сейчас меня мало волновали окружающие красоты: голод и страх неустанно терзали тело и душу. Надвигалось очередное полноуние,[1] и вся фигура шедшего впереди Беонира выдавала его нервозное состояние и плохо скрываемое беспокойство. Ребекка бодрилась, изредка подзадоривая то своего мрачного жениха, то задумчивую меня. А я еще плотнее прижимала к себе теплую, пушистую Мифрил и надеялась, что хотя бы мантикора не страдает от голода так же сильно, как мои спутники. Видят Неназываемые, я делала для них троих все что могла…

Поздним вечером этого же дня мы сидели возле весело потрескивающего костра и вполголоса спорили, решая, что делать дальше.

— Я, конечно, не охотница, но кое-что умею… — без особого воодушевления заявила Ребекка.

— Кое-что? — передразнил Беонир. — А как же твоя хваленая военная подготовка? Ты нам о ней все уши прожужжала.

— Когда у женщины точно такие же сапоги, как у ее спутника, то это не мода — это ночной дозор Блентайра, — хихикнула воительница. — И учти, там мы ловили не жратву, а преступников.

— Так ловили же, — не отставал ниуэ. — Не вижу разницы.

— Разница состоит в том, что одна дает, а другая — дразнится! — огрызнулась его любимая язва, вгоняя юношу в краску. — Плохо, что у меня в арсенале только акинаки, даже лука нет, ведь Беонир потерял его во время бегства из храма Песка…

Юноша виновато шмыгнул носом, но лайил и ухом не повела, игнорируя его робкую попытку извиниться.

— Да и леса-то настоящего уже не видать — не за тушканчиками же мне гоняться с мечом? — невозмутимо продолжила она.

— А с чем за ними гоняются? — невпопад поинтересовалась я, мысленно рисуя себе картинку жирной тушки, нанизанной на прутик и аппетитно подрумянивающейся над костром. Голодная слюна непроизвольно наполнила рот, и я шумно сглотнула.

— С силками, сплетенными из конского волоса, — компетентно пояснила воительница. — Но поскольку коня у нас нет, а есть только блохастый мерин, — она ехидно покосилась на ниуэ, — значит, наше «есть» приравнивается к «сдохнуть от голода»! — Воительница задиристо расхохоталась, чрезвычайно довольная этим свежеиспеченным каламбуром.

— Держи, мне не жалко! — Юноша вмиг собрал в пригоршню свои длинные волосы и отхватил их ножом, а затем бросил отрезанные пряди на колени оторопевшей Ребекке. — Лови тушканчиков!

— Не получится, — смущенно промямлила девушка, растерянно перебирая светлые локоны. — Они у тебя слишком гладкие… Были… — с сожалением уточнила она. — Зря прическу испортил!

— Значит, тушканчики отменяются, — прервал ее Беонир. — Хотя еды у нас осталось от силы дня на три. К тому же завтра — полноуние…

— Может, здесь поблизости найдется какая-нибудь деревня? — неуверенно спросила я, заботливо баюкая завернутую в мой плащ сладко спящую мантикору.

— Вряд ли. Я уже просмотрел все карты, в округе ни одного населенного пункта. Да и сама посуди — ну кому охота селиться на отрогах Белых гор, в холоде, да еще рискуя быть погребенным лавиной?

— Конечно, ты прав, — грустно признала я.

— Послушайте, ваши унылые физиономии напоминают мне прокисшую брагу! — Ребекка гневно сверкнула глазами и повысила голос: — Еще немного — и вы похороните себя заживо, клянусь моими мечами! Начнем с того, что сейчас осень, а значит, полно ягод и всяких плодов. Как-нибудь перебьемся!

Мифрил, потревоженная громкими звуками, встрепенулась и беспокойно завертела головой, высунув ее из складок теплой ткани. Я с нежностью посмотрела на свою питомицу. За последние дни между нами установилась прочная ментальная связь, которая, полагаю, неразрывно соединила нас на всю оставшуюся жизнь. Я могла бы поклясться, что без слов понимаю ее мысли и просьбы, предугадываю желания и потребности, но не знала, благодаря чему это происходит. Возможно, причиной тому стал чудесный медальон «Ловец ветра» или же моя интуиция, резко обострившаяся благодаря перенесенным испытаниям. К счастью, наша с Мифрил симпатия оказалась взаимной. Вообще, мантикора обладала довольно ершистым характером и по-разному относилась к каждому члену нашего небольшого отряда. Эта крылатая кроха весьма недолюбливала язвительную лайил. Ребекка в шутку говорила, что Мифрил, находясь в яйце, услышала, как она насмешничает над ней, и теперь мстит. Мантикора так и норовила подобраться поближе к лайил и поддеть клювом. Реакция у воительницы была отменная, и поэтому мантикоре никак не удавалось застать ее врасплох. Ребекка тоже не оставалась в долгу: легонько дергала Мифрил за хвост или демонстративно щелкала ее по голове костяшками пальцев. Их игривое противостояние забавляло нас с Беониром.