Оксана Демченко - Мир в подарок Страница 2

Так бывает.

Уже который день пасмурно, и на улице, и на душе. Еще и снег зарядил — мокрый, серый, депрессивный… Так и хочется обобщить: жизнь не задалась.

С невеселыми мыслями я стащила сапоги и куртку, бросила в угол прихожей.

Раздражение не улеглось, сумка плюхнулась на пол и обиженно звякнула. А я уже швырнула ключи, словно снег — их вина. Попала в угол шкафа, промазав мимо столика. Н-да, пора бы успокоиться… вдох-выдох.

Я задумчиво изучила темный проем шкафа. Порыться и достать ключи? Не срочно, пусть там полежат. Что с того? Когда дела не клеятся, лучше не затевать новых.

Даже мелких. Так что — пока, ключи, я потащилась в комнату. Можно в большую — лупить глаза в телевизор. А можно в рабочую, разбудить машинку и глянуть еще раз на этикетки. Хорошо получились, может, взбодрюсь?

Не сейчас. Снег как раз в то окно лупит. Значит, телевизор… я качнулась к левой двери. На ней, прикрытой, висело большое, почти до пола, узкое зеркало. В хорошем настроении оно помогает убедиться, что шубка мне вполне даже идет. И я ей — тоже… Так это — в хорошем!

Остановившись перед блеклым в полумраке стеклом, я грустно усмехнулась: смотришь туда, за грань, и думаешь — уже давно тебе не 18, и самые светлые времена кончились. Тихо, пусто и уныло. Изменить что-то радикально в этой жизни уже не получится. А жаль…

Жизнь проходит мимо, а из зеркала наблюдает безучастно усталое лицо — а чего ты хотела? Ну нельзя так придирчиво выбирать друзей и привязанности, потому что тогда выбора-то особого и не остается. Точнее, уже не осталось. И, главное, никакой вины за собой я не чувствую. Эта пустота образовалась помимо меня, вопреки усилиям, и немалым. Просто над одними солнце светит, а над другими — нет.

И второе, увы, я знаю это на богатом своем опыте, — про меня. Вот только не подумайте — я не сижу без денег и без работы, да и со знакомыми все как у большинства. Собаку что ли завести в добавок к коту? Кстати, где этот хвостатый антидепрессант?

Ладно, пожалели себя — и хватит. В целом — грех жаловаться. Дизайнер в наши дни не голодает, тем более в столице. Характер подходящий, угрюмой меня никто не назовет — разве немного отстраненной, не люблю эдакого панибратства с первого разговора. Есть такое дело — немного упряма, и, хотя могу долго терпеть и подстраиваться, доводить себя окружающим не рекомендую. Опять же, работаю я запойно.

В общем, как раз устроиться на работу для меня не проблема, а вот со вкусом организовать все вне этой вездесущей работы — ну никак. Заколдованный круг.

Ненужные встречи, случайные люди, пустые надежды. И друзья, настоящие — увы, в прошлом. Кто же знал, что самые дорогие могут уйти так рано, так невозвратно. И что пустоту, оставшуюся в душе, новые встречи и лица уже не заполнят. Скорее наоборот, создадут суету, иллюзию общения.

С тех пор и не светит оно надо мной, теплое наше, пушистое, золотое. Ходит стороной, улыбается другим. И сама я стала улыбаться реже.

Да где же кот? Еще пару минут — и я расклеюсь… вдруг так захотелось — чтобы было все иначе, прямо сейчас, сию минуту! От острой потребности перевернуть размеренную жизнь меня буквально скрутила судорога. Я так долго организовывала эту сытую стабильность! А теперь готова, не моргнув глазом, променять ее на солнце над головой и друзей — настоящих, а не лишь бы провести вечер. Еще, пожалуй, любовь к тому единственному, которого в этом мире просто нет. А где-то все они обязательно есть, не может же не быть вовсе! Эта последняя мысль меня особенно зацепила, просто до слез. Я опять посмотрела в зеркало — точно, до слез.

Фыркнула сердито — предвесенний плаксивый авитаминоз, да? В острой форме! Надо брать себя в руки и прекращать глупости.

В расплывшемся нерезком отражении что-то неуловимо изменилось, проплыл золотой, как мои мечты о солнце, проблеск. Я торопливо сморгнула. Ну вот, меньше надо в монитор пялиться. Глаза — это мое все, а тут никак не фокусируются, аж жутко. Я невольно сделала шаг вперед и вплотную приблизила лицо к зеркалу. Продолжая усердно-испуганно моргать, почти коснулась его рукой. Ну не на ощупь же мне это золото опознавать, что за глупость?

Постепенно нечеткая дымка истаяла, уплыла куда-то в сторону и вверх из поля зрения. Там, в зеркале, обнаружилось незнакомое девичье личико. В первый миг я раздраженно хмыкнула — она, зараза, типичная любимица солнышка. Лет 17, хороша нечеловечески, лишь глаза мрачно-серые, словно накрытые тенью. Фигура лучами облита от макушки до стоп, и едва ли ей приходят в голову идиотские мысли о пасмурной судьбе, как…

Как такое может вообще быть???

Рука завершила жест, охотно повторенный неземной красоткой, и коснулась зеркала.

Я вздрогнула, ощутив текучую ледяную влагу и прикосновение чужих пальцев. Один миг… и я уже падала, костенея от жути происходящего, невозможного и непонятного.

Сзади отчаянно, на истерической ноте, заорал Ероха.

Как же мой кот не вышел встречать сразу, к порогу? — запоздало удивилась я, вплетаясь в тошнотный водоворот, быстро погасивший и эту невнятную мысль.

Солнце погладило щеку и разбудило меня. Оно было удивительным, я такого с детства и не припомню. Яркое, теплое, пушистое и очень ласковое. Предзакатное, и смотреть уже не больно, и золото — высшей пробы. Свет дробился в тонкой пелене водопада-зеркала миллионами драгоценных текучих пологов и нитей, над водой выгибались танцующие радуги.

Я тряхнула головой и потихоньку села, проводя мысленную перекличку: руки-ноги-голова…

Все на местах и очень даже бодрые.

Ага.

Только не мои…

Вздрогнув, пристальнее всмотрелась в вертикаль водопада — там, в зазеркалье, за нечеткой густеющей пеленой вечера, с пола поднималась я. И смотрела на себя-золотую с таким нехорошим, незнакомым прищуром злобного торжества!

Полно, этого выражения я на своем лице не могла даже представить. В следующее мгновение пришло осознание того, как же все нездорово. Неожиданно для себя я испуганно заорала, подзывая кота. Кто бы там ни улыбался моими губами, этого серого домоседа она кормить не станет, точно. Почему-то судьба кота меня сейчас волновала сильнее, чем все прочее. Он же не выживет на улице, баловень!

Ероха метнулся к зеркалу смазанной тенью — и в тот же миг картинка пропала. Тень скалы погасила большую часть радуг. В меркнущем зеркале водопада кое-как различалась перекошенная физиономия — белокурая, моя-чужая, искаженная струистым отражением и еще более — страхом.

Несколько секунд я тупо изучала это лицо, постепенно принимающее более спокойное выражение. Потом села поудобнее, умылась и сделала несколько глотков. Вода оказалась ледяной и удивительно вкусной. Ну и славно, вдох-выдох… Что мы имеем?