Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – гауграф Страница 2

Витерлих поднес к губам короткий, но сильно загнутый рог. Мощный красивый звук, протяжный и торжественный, прорезал воздух. На воротах появились крохотные фигурки. Подъемный мост быстро пошел вниз.

– Ждут? – прокричал я.

Виттерих покачал головой.

– Нет. Просто здесь всегда наготове.

– Ваш дядя с кем-то воюет?

– Традиции, сэр Ричард.

– Кажется, – проговорил я, – начинаю догадываться.

Виттерих вздохнул.

– Тогда вы понимаете, почему я так… ликую.

Тяжелые створки ворот распахнулись медленно и величаво, напоминая о своей значимости. В глубине темного тоннеля привратной башни неспешно и торжественно начала подниматься металлическая решетка. Всадники с грохотом копыт промчались по деревянному мосту, в каменном своде над нашими головами промелькнули острые зубья одной решетки, а через пять шагов – другой.

Витерлих уже не трубил в рог, вторые ворота открыли перед нами, не задавая вопросов. В этом, уже втором, дворе – конюшни, кухни, службы, а главное – донжон, суровый и прекрасный, сложенный из массивных гранитных глыб, возносящийся даже выше сторожевых башен.

Стальные подковы звучно высекали искры из мощенного булыжником двора. Рыцари промчались к самому донжону, навстречу сбегались слуги и торопливо перехватывали поводья. Ворота за нами захлопнулись, массивный металлический засов скользнул по смазанным маслом петлям легко, а я продолжал рассматривать передний двор с аккуратно прилепленными к стенам домами челяди и ремесленников, где также кузница, булочная…

На ступенях донжона появился церемониймейстер с длинным жезлом в руке, надменный и величавый. Он смотрел сверху вниз невозмутимо, как могучий дуб на муравьев, наконец мощно стукнул жезлом в мраморную ступень.

– Благородный сэр Витерлих, – провозгласил он громовым голосом, – с друзьями к благородному ландграфу сэру Гримоальду фон Брауншвейгу, графу Вольфенбюттелю, барону Геттинген Гольштейн-Шауэнбургу, виконту Баттенберга и лорду земель долины Виттельсбаха!

Из донжона выбежали строго и торжественно одетые рыцарями молодые парни, моментально встали в две шеренги и отсалютовали нам обнаженными мечами. Солнце красиво вспыхнуло на лезвиях, рассыпая грозные искры, глаза в прорезях забрал блистают весело и мужественно.

Пока мы ждали хозяина, я с торопливым любопытством рассматривал замок, выстроенный с таким строгим изяществом, словно уже после эпохи замков, в то романтичное время, когда эти вот строения возводили для красоты и любования строгой красотой, а не для обороны: мощный, неприступный, со всеми необходимыми атрибутами…

Обычно центральная башня замка не разрастается до размеров дворца, потому в мирное время хозяин и его семья живут в каменном двухэтажном доме, гордо именуемом дворцом или палатой. Правда, дом всегда цокольный, и даже на первый этаж нужно подниматься по длинной каменной лестнице. Здесь же никакого палатного дома, только донжон, массивный и широкий настолько, что в нем могут жить не только хозяин с семьей, но и множество рыцарей.

Из донжона вышел немолодой рыцарь, прямой, как лезвие двуручного меча, такой же бесстрастный, холодный и несгибаемый. Я встретил его твердый взгляд и ответил таким же, прямым, твердым, но исполненным почтения.

Высокий, поджарый, с густыми черными, как смоль, бровями, что резко контрастируют с седыми волосами, усами и короткой бородкой, он на удивление выглядел под стать своему замку. Под легким малиновым полукафтаном, раскрытым на груди, блестит, как мокрая рыба, крупноячеистая кольчуга, брюки заправлены в высокие сапоги, а на широком рыцарском поясе слегка покачивается зловещая мизерикордия.

Ремень сэра Гримоальда в абсолютном соответствии с правилами хорошего тона в обхвате на два дюйма шире талии и застегивается на третью дырочку. И, конечно же, в одной цветовой гамме с рыцарскими сапогами из тонкой кожи, но на грубой подошве, как приличествует человеку, всегда готовому взять в руки меч.

Он остановился в двух шагах от двери, из которой вышел, и замер, выпрямившись, холодный и оскорбительно вежливый. Взгляд его лишь скользнул по сэру Витерлиху, сразу ставшему меньше ростом и потерявшему яркость красок, и снова уперся в меня, строгий и требовательный.

Я поклонился со всей почтительностью.

– Счастлив, – сказал я абсолютно искренне, – что ваш племянник привез меня именно к вам! Впервые вижу замок, построенный по всем законам. Какие дивные контрфорсы! А портгаланты? Вы посмотрите на эти портгаланты!

Витерлих поморщился, зато взгляд сэра Гримоальда потеплел на сотую долю градуса.

– Вы… – проговорил он ровным голосом, – вы их оцениваете?

– По высшей шкале! – сказал я горячо. – Это же дивно, как они сделаны! Вы замечаете исключительную целесообразность вот тех линий…

Он посмотрел на меня, на портгаланты, снова на меня.

– Вообще-то, – заметил он осторожно, – сделано все правильно.

– Золотые слова, – восхитился я. – Когда все правильно, это выглядит прекрасно! А слегеторы? Нет, вы посмотрите, посмотрите на слегеторы!

Он смотрел не на слегеторы, а на меня, а у меня горят глаза от восторга, это я умею, смотрю на эти шедевры фортификации и всячески выражаю восхищение изумительной точностью постройки, где ни одной лишней детали, а это и есть совершенство.

– Приятно встретить знатока старых обычаев, – проговорил наконец он ровным голосом. – Хорошо, сэр Ричард, будьте моим гостем. Вам помогут помыться и принесут одежду, после чего надеюсь увидеть вас за ужином.

Глава 2

Огромную металлическую ванну наполнили горячей водой, на столике рядом разложили щетки, пемзу, мочалки из лыка, два сорта мыла. Две девушки регулярно подливали воду, в то время как третья терла мне спину. Все трое строгие, молчаливые, лишь одна позволила себе чуть улыбнуться, когда выскребывала из моего отощавшего тела грязь, начиная от макушки и заканчивая пятками.

Потом меня вытерли, облачили в новые одежды, у сэра Гримоальда наметанный глаз, подобрали почти по росту, хотя в плечах все же тесновато. Я поблагодарил, вышел во двор, начиная удивляться, куда же девались сэр Витерлих и его рыцари.

Замок в самом деле хорош, я не слишком и лицемерил, когда расхваливал перед хозяином. Ворота поставлены не в стене, как чаще всего, а в надвратных башнях. Надежные, двустворчатые, обитые железом, поджечь с налету не удастся. Кроме запоров и железных засовов еще и поперечная балка из цельного ствола дерева, выдвигается из одной каменной стены и уходит в другую напротив. Такую дверь не вышибить тараном.

Решетка железная, из четырехгранных толстых прутьев, пазы в стенах неширокие, что значит, падает точно, как по маслу. Уверен, висит не на цепях, а на веревках, их легче перерубить, чтобы быстрее преградить дорогу противнику.