Евгения Белякова - Гринер и Тео. Третья часть Страница 2

Рик скучал. Винес опасался, что его слова будут подвергать сомнению, и, как выяснилось, зря. Жрецы, все как один, заглядывали к нему в рот. Кроме Улленпига, но тот просто клевал носом. Рик и сам за малым не заснул, выслушивая текучую речь Винеса.

Но когда речь зашла о Стрелках, бард внутренне подобрался.

– Они поутихли и, судя по всему, затаились, – сообщил самый молодой из Старших, Антуан.

– Еще бы, – самодовольно сощурился Винес. – После явления Розы даже дураку стало ясно, чего стоят их Близнецы.

Жрец и не скрывал, что, будь его воля, он заколотил бы храмы Близнецов наглухо. Однако Рик его радости не разделял – слишком хорошо знал Стрелков. Так просто они не отступят, наверняка готовятся к ответному ходу. Если бы он сейчас находился на стороне своих бывших наставников, и ему дали бы задание сгладить последствия чудесного явления, привлекшего многих горожан к Древу, он бы обязательно использовал раскол в среде Садовников. И дураком в данной ситуации был как раз Винес, который, вместо того, чтобы являть прихожанам единство храмов Древа, всячески поощрял критику в адрес Клопстофера и его, как он их называл, «отщепенцев».

– Создатель милостив ко всем людям, и не отделяет тех, кто верит в других Богов, – мягко укорил Винеса Старший Рихард.

Жрец насупился.

– Согласен, – неохотно ответил он. – Но поклоняясь Близнецам, они не просто выказывают свою волю, право на которую имеют, но отрицают величие Древа.

Рик мысленно пометил для себя, что стоит несколько раз при Винесе упомянуть «мерзких» Стрелков. Которые… да, точно, лишили его отца состояния. Хороший вариант. Тем более что это была почти правда, а то, что отцом его был Эльмар Риомболь, а вовсе не купец Пешес из Навеи, Винесу знать не обязательно.

– Я, конечно, никоим образом не хочу сказать, что Создатель не прав, уравнивая между собой всех верующих, – распалялся тем временем жрец, – но разве не лишают они себя его заступничества, отрицая его единоначалие?

Разговор ушел в дебри религии, и Рик, понимая, что ничего неожиданного Винес все равно не скажет – побоится, – стал размышлять над тем, как повернуть себе на пользу его нелюбовь к Стрелкам. Нелюбовь и страх. И попробовал предположить, что предпримут жрецы Близнецов, чтобы восстановить свое пошатнувшееся положение. Ведь теперь он был с Древом, и, значит, должен не только просчитать действия Стрелков, но и придумать, что им противопоставить.

Зашла речь и о Возвращении.

– Мы должны быть готовы к тому, чтобы оказать магам поддержку, – вещал Винес. – Они – наша единственная надежда перед лицом грядущих опасностей.

– А что, защита Древа уже не столь важна? – поддел жреца Старший Антуан.

– Древо всегда важно, – наставительно произнес Винес, не заметив издевки. – Но с теми бедами, что готовы обрушиться на нас, справятся только маги.

Рик подумал, что на сей раз ограниченный жрец, к сожалению (или к счастью?), прав. Насколько он помнил из объяснений Дерека, в скором времени участятся Проколы, и из них полезет всякая гадость, наподобие той, на которую он насмотрелся в ущелье Кон-Глайс и в замке за ущельем. Барда передернуло. Чтобы избавиться от эдаких тварей, он был готов терпеть даже занудных, если верить Тео, Белых. И пусть существует опасность того, что маги, появившись и справившись с напастью, потребуют оплаты – деньгами ли, почитанием, да чем угодно – лишь бы справились. Хотя раньше, до Исхода, они помогали людям бескорыстно…

Совещание подошло к концу, Рик торопливо собрал бумаги и последовал за Винесом. Тот был доволен результатом. Похоже, ему удалось привлечь на свою сторону многих.

Жрец, рассеянно махнул на Рика рукой и отправился к себе в келью, как он сказал – «Постигать сокровенный смысл пророчества», хотя Рик был уверен, что тот просто запрется и выпьет вина. Сам он отнес записи к себе, и, ставя на полку чернильницу, отметил, что она почти пуста. И из бутыли он выливал чуть ли не последние капли.

Главное правило послушников Древа гласило – «За тебя никто ничего не сделает». Поэтому Рик направился в подвал – набрать веток и коры, чтобы сделать новую порцию чернил. По дороге заскочил в кладовую и вынес оттуда пару железных дверных петель. Все это предстояло долго варить в котле, причем сделать это можно было в трех местах. В Лаборатории, но там обычно находились младшие жрецы, изготавливающие лекарства. Обычно они не очень жаловали, когда кто-то занимал очаг «всякой ерундой» вроде чернил. Это ведь не просто «поставил и забыл». Надо следить, раздувать мехами огонь… На кухне, но туда ему точно хода нет, повар там злобный. Значит, придется пойти во двор, к небольшой кузнице.

Орден принимал к себе людей разных профессий. И вовсе не собирался переучивать их или запрещать заниматься любимым делом. К тому же, имея в послушниках (или жрецах) кузнецов, стекольщиков, пахарей, пекарей, кожевенников и так далее, Орден не только мог спокойно существовать, не завися от внешних закупок, но и продавать что-то на сторону. Конкретно этот храм, расположенный в столице, славился стеклодувных дел мастерами и портными. На вырученные деньги Орден одевал и кормил своих послушников, устраивал бесплатные обеды для бедняков, ремонтировал здание храма.

Рик зашел в свою келью за теплым плащом. Идти пришлось далеко – храмовые постройки в целом занимали довольно обширное пространство. Вернулся к кладовой, подхватил котел, забитый ветками, плотную крышку и пару грубых рукавиц. И потащил все на улицу, на задний двор.

Стоя над закипающим котлом, он, чтобы не терять времени, принялся размышлять над сложностями, которые предстояло преодолеть. Шум, доносившийся с улицы, его не отвлекал – он целиком ушел в собственные мысли.

Винес, несмотря на то, что требовал от помощника острого ума и наблюдательности, одновременно опасался, что тот станет значить в Ордене больше, чем полагается – и из-за подозрительности его Рику было трудно. Пока он справлялся. Как только замечал, что жрец странно косится на него, отпускал замечание наподобие «А еще мне сказали развесить дымильницы». Жрец поправлял его: «Курильницы», и убеждался в том, что сообразительность послушника простирается лишь на сбор и анализ информации, и свои способности в житейских делах, а уж тем более в интригах, тот применять не умеет. И вот теперь Рику нужно было решить, что сказать по поводу совещания, как суметь направить Винеса на нужный путь, чтобы при этом слова его выглядели весомо и правдиво, а сам он – неприспособленным к жизни гениальным идиотом.

Рик приподнял крышку. Запах был премерзкий, кора и ветки уже начали вариться. Он подтащил меха и, давя ногой на педаль, раздул огонь под котлом.