Елизавета Иващук - Дракон цвета пепла Страница 2

Это видели все, а Повелитель даже в большей степени, чем другие. Ведь он и Вейш были почти друзьями — настолько, насколько это возможно для двух драконов первого поколения. Но когда мать баюкала меня на руках, шепотом обращаясь к отцу с просьбой принести еды, Повелитель еще не стал Повелителем, а Вейш даже не представлял себе как выглядят краски или холст. Это было безумно давно.

Я ничего не делал, просто лежал на руках матери. Речь еще не была подвластна мне, как и превращение. Мои родители, подобно другим драконам, большую часть времени проводили в человеческом теле. Оно гораздо слабее драконьего, но и способно на большее.

Все драконы, кроме тех, кто появились в первом и втором поколении, рождались в человеческом теле. Первое и второе, по сути, были не рождены, а созданы, появившись в мире так же, как я. Мои родители принадлежали ко второму. Третье практически не существовало, когда они подобрали меня — было только несколько детей в немногих сформировавшихся семьях.

Родители сразу решили, что я принадлежу ко второму поколению, просто что-то не дало мне появиться на свет. Они сами были еще очень молоды, и то, что ребенок смог не погибнуть в течение тридцати лет, не казалось им необычным. Это небольшой срок для дракона. Но первое поколение возникло гораздо раньше. Родителям казалась невероятной сама возможность существования живого детеныша, появившегося не менее ста лет назад. Но это было реальностью.

По сути, я был старше родителей, и соответственно обладал большей потенциальной силой — ведь чем старше дракон, тем он сильнее — и магически, и физически, и в том, что касается дара. Но то, как он этим воспользуется, зависит только от врожденных качеств. Я, например, планировал хотя бы до подросткового возраста никак не проявлять себя. А свой дар мне и вовсе не хотелось показывать. Он был не из тех, что можно демонстрировать, если хочешь выжить. Слишком велик риск, проще выдать за него магию.

Дар — это уникальная способность, которая дана каждому дракону с рождения. А магия, хотя и индивидуальна, по сути, просто энергия, которую можно использовать. И этому нужно учиться, тогда как умение контролировать дар есть у каждого. Я уже умел управлять магией в достаточной степени для того, что бы обмануть родителей — ведь я видел, как я использовал ее или учился ей во многих вариантах будущего, а значит уже знал, как пользоваться. Оптимальный вариант развития событий включал в себя именно такие действия.

Пока все соответствовало ему. Я практически не сомневался в том, что все будет так, как надо — вероятность удачного исхода была почти стопроцентной. Хотя в тот момент я думал не такими словами, а образами и отрывочными фразами.

Я почти задремал на руках матери (теперь уже не будущей) убаюканный собственными мыслями и ее голосом. В первые годы жизни меня от долгих рассуждений тянуло в сон — видимо это было связано с тем, что после первых в своей жизни серьезных раздумий я уснул больше чем на столетие.

Потом мне удалось победить эту слабость. Сон — хорошая вещь, но свое тело и сознание нужно контролировать. Это я понимал даже в раннем детстве. Мать положила меня на что-то мягкое — потом я узнал, что это было кресло. Очень удобное, оно позже перешло в мое полное распоряжение.

Мать понравилась мне, хотя оценить ее красоту я тогда еще не мог. А он действительно была хороша — впрочем, уродливых драконов в природе нет.

Волосы у нее были короткими, чуть ниже лопаток, коричневого с чуть заметным ржавым отливом цвета, густые и тяжелые. Глаза — миндалевидные, темно-желтые, похожие на янтарь. Мягкие — для дракона — черты лица.

Настроение сильно влияло на ее внешность, преображая до неузнаваемости за счет мельчайших деталей — иное выражение глаз, другой изгиб губ, или легкий наклон головы. В облике дракона она была темно-коричневого оттенка, совпадающего с цветом волос. Ее глаза тоже не менялись, оставаясь янтарными. В этом теле отличительной чертой матери была плавность, грация, проявляющаяся во всем, что в человеческом облике было почти незаметно.

Отец обладал достаточно тривиальной внешностью — как я узнал позже. Волосы, на грани золотистого и рыжего, глаза, то ли синие, то ли лиловые, в зависимости от освещения, правильные черты лица. Необычным был только металлический блеск шкуры и волос — это качество встречается редко. Он был наголову выше матери.

В семье отец занимался в первую очередь охотой. И, пока его любимая осторожно осматривала меня, он успел поймать небольшого (хотя превосходящего меня в том возрасте) покрытого гибкой чешуей и редкой шерстью зверя. У него не было названия, так как хищники очень быстро уничтожили этих достаточно неповоротливых животных. которым не помогло даже быстрое размножение.

Беднягам просто не успели придумать название — тогда драконы не увлекались такими вещами, а другие расы так и не увидели их. Опоздали. Думаю, моим первым обедом стал один из последних представителей этого вида, может быть даже последний.

Хотя в тот момент это волновало меня меньше всего. Лучшая еда для дракона в форме ящера, независимо от возраста — сырое мясо. Мои родители прекрасно это знали. И запах, показавшийся мне просто замечательным, мгновенно развеял дрему. До этого я тоже чувствовал запахи, но не такие интенсивные и аппетитные. Но набросится на труп, раздирая его клыками и когтями, было бы глупо. Зачем создавать неблагоприятное впечатление?

И я просто приподнял голову, открыл глаза и принюхался. Если бы отец был из первого поколения, я не вел бы себя как детеныш, который еще ничего не понимает. Все драконы первого поколения разумны с рождения. И они способны узнать ровесника среди тысяч других. Но те, кто принадлежит ко второму, поначалу не умнее животных. Когда они появились, мир был более безопасным и обжитым. Разум не требовался маленькому дракону. Среди них появились женщины — в первом поколении их не было. Мы возникли, когда выжить было невероятно трудно, для того что бы черед столетия сразится — тот, кто победит, должен был возглавить драконов. Остальных ждала смерть. Любому обществу нужен предводитель. Но наши женщины редко бывают, равны по силе мужчинам. Появись они в первом поколении — не выжила бы ни одна.

Не выходя из образа милого маленького неразумного существа, я уставился на мясо.

— Нужно кормить его осторожно, столько времени без еды — могут возникнуть проблемы. Отец разделывал лежащую на столе тушку. Я смотрел на нее голодными глазами.

— Подожди, малыш. — Мать погладила меня, успокаивая. Я облизнулся. Возможно, в исполнении взрослого дракона это выглядело бы угрожающе, но я не был взрослым. Облизывающийся детеныш почти любого вида — трогательное зрелище (впрочем, это относится к любым действиям ребенка).