Дэвид Геммел - Оседлавший Бурю Страница 2

Ледяной Кай завернул череп в черный бархат, положил обратно в шкатулку и вынес из горящего Шелсана.

1

Вот уже тридцать лет северные горы не видели такой суровой зимы. Лед в фут толщиной сковал реки и озера; по всей земле, от края до края, свирепствовали метели. Овцы без счета гибли под лавинами, и лишь самый выносливый скот имел шанс дожить до весны. Большинство дорог в окрестностях Черной Горы стали непроходимыми, и горожане едва сводили концы с концами. «Черные» риганты спускались с гор, приносили провизию, помогали фермерам, отыскивали и спасали жителей удаленных холмов, плененных снегом в собственных домах.

И все равно многие не просыпались, замерзая в собственных постелях.

Не каждый безумец осмеливался пуститься в путь по диким западным землям, простиравшимся между Черной Горой и неприветливыми скалами, родиной ригантов.

Пробираясь сквозь вьюгу к домику Финбара Устала, Кэлин Ринг жалел, что оказался таким безумцем. Сгибаясь под огромным заплечным мешком, с которого на ремне свисал новенький длинноствольный мушкет, Кэлин упорно брел к вершине последнего холма. В его бороде сверкал лед, а старый шрам на правой щеке горел, как от огня. Из-за снегоступов приходилось идти непривычно большим шагом, и ноги уже болели. Кэлин прибавил шагу, хотя уставал все больше. Ему было двадцать три года, и немногие могли похвалиться такой же выносливостью. Летом он упивался силой юности, совершая десятимильные пробежки по холмам. Однако сейчас, когда все тело болело и томилось по отдыху, юный ригант казался себе глубоким стариком.

«Остановись, и ты погибнешь», — повторял он себе.

Его глаза снова пробежались по холму. Оставалось еще полмили по крутому склону. Кэлин остановился и с трудом поправил ремни на плечах. На руках были две пары рукавиц, одна из шерсти ламы и вторая — из кроличьего меха. Тем не менее пальцы онемели от холода и не слушались. Лютая метель швыряла снежные искры прямо в глаза. Ветер подхватил капюшон из овчины и сорвал его с головы. Ругаясь, Кэлин водворил капюшон на место. Серое низкое небо прогибалось под облаками. Кэлин мрачно посмотрел вперед. Умереть в миле от крова и никогда больше не увидеть лица Чары и малыша Жэма будет просто глупо.

— Я выживу! — воскликнул он. — Снегом меня не напугать!

В ответ ветер собрался с силами и, ударив Кэлина в грудь, чуть не уронил того на землю.

— Это все, что ты можешь? — прокричал разъяренный путник. Ярость придала ему сил, и, позабыв о боли в ногах, Кэлин двинулся вперед, думая о горячем приеме, который ждет его у Финбара, в теплом и надежно защищенном от снега домике.

Финбар несколько лет проработал на ферме Айронлатч, но прошлым летом взял жену и двух младших сыновей (старший умер двумя годами раньше) и переселился в западные холмы. Здесь, на горных пастбищах, он присматривал за стадами Мэв Ринг, заготавливал тюки сена и выкапывал провалившихся в снег овец. Его жена Ураль, сильная женщина, часто помогала мужу в его нелегком труде, равно как и оба мальчика.

Кэлин не видел друга больше двух месяцев и вот, взяв с собой еды, отправился в путь. Он шел уже четвертый день, хотя в хорошую погоду от Айронлатча до дома Финбара было несколько часов пути. Целые сутки пришлось провести в укрытой от метели пещере, восстанавливая силы.

Утомленный Кэлин начал потеть от усилий и испугался. В такую погоду нужно двигаться медленно и осторожно. Иначе, если пот пропитает одежду, он замерзнет сам и заморозит человека, лишив его последней возможности сохранить тепло в теле.

«Это уже не имеет значения, скоро я буду на месте», — решил он.

Когда идти осталось четверть мили, солнце почти скрылось за горами. Кэлин пожалел, что взял с собой мушкет и оба пистолета работы Эмберли. В начале пути он с нетерпением ждал, что пойдет с Финбаром и его сыновьями на охоту, но сейчас хотелось лишь сбросить с себя заплечный мешок, оружие и сесть у теплого очага. Предвкушая тепло, ригант поежился.

Дети, Фиргол и Бассон, будут счастливы его приходу. Малыши обожали слушать его рассказы, те, что он услышал от Жэма Гримо, когда был немногим старше их: легенды о короле Коннаваре и о том, как Бэйн сражался на гладиаторских аренах Камня. Старший, Бассон, сидел у ног Калина, восторженно глядя на него во все глаза. Шестилетний малыш Фиргол, обладатель копны непослушных рыжих волос, постоянно прерывал рассказы нелепейшими вопросами.

— Бэйн носил шапку? — спросил он однажды, когда Кэлин начал рассказ о Бэйне и его битве с воином Камня.

— Носил, но не тогда, когда сражался на арене, — терпеливо ответил Кэлин. — И тогда Бэйн выхватил меч и встал перед императором, великим человеком, которого звали…

— А какую шапку он носил, когда не сражался? — снова перебил Фиргол.

— Ты замолчишь? — разозлился Бассон, худенький мальчик, унаследовавший от матери белую кожу и светлые волосы. — Кому интересно, какая у него была шапка?

— Мне нравятся шапки, — возразил Фиргол.

— Его шапка была вязаная, — прервал спор мальчиков Кэлин, — как у тебя, с ушами. Когда становилось холодно, он завязывал тесемки от ушей под подбородком. А летом — поднимал уши шапки и завязывал тесемки сверху.

— Какого она была цвета? Белая, как у меня?

— Да, белая.

Фиргол пришел в восторг, ринулся в спальню, вернулся в белой шапке и больше ни разу не перебил рассказ.

Это воспоминание пришло на ум, когда домик показался в поле зрения. Перед глазами предстали выбегающие навстречу мальчишки и радостный Финбар. Кэлин остановился. Странно, но из трубы не шел дым, хотя дров хватало на всю зиму. Он сам не одну неделю помогал другу перетаскивать и распиливать бревна, рубить их на дрова и сваливать все у северной стены.

Подойдя поближе, ригант увидел, что в бревнах западной стены появился пролом, а часть крыши обвалилась. В ветвях ближайшего дерева мелькнуло что-то красное. Щуря глаза из-за поднявшейся метели, Кэлин уставился наверх. Судорожно уцепившись за верхние ветки, там сидел старший сын Финбара, Бассон, одетый в красную ночную рубашку. Позабыв об усталости, Кэлин сбросил снегоступы и мгновенно вскарабкался на вершину холма. Еще не подойдя к дереву, он понял, что мальчик мертв.

Кожа Бассона посинела, в его волосах сверкал лед. Снизу кора дерева была изорвана в клочья. Следы, оставленные когтями медведя, поднимались почти на девять футов.

Подойдя к пролому, Кэлин понял, что зверь разметал бревна и ворвался прямо сквозь стену. Наст вокруг разломанной двери был обагрен кровью. Сбросив поклажу с плеч, Кэлин стянул рукавицы. Заряжать мушкет не было смысла — замок смерзся в единое целое. Расстегнув овчинную шубу, он вытащил один из длинноствольных Эмберли, взвел курок и, не входя в дом, осмотрел кровавые пятна. В снегу отпечатались следы медведя и глубокая борозда в том месте, где зверь тащил к лесу что-то истекающее кровью.