Валерий Самохин - Турнир Страница 2

Более других талант юных ваятелей оценил отрядный вожатый. От него считавший себя просвещенным в интимных вопросах Вовка узнал еще про один способ, показавшийся ему крайне непривлекательным. Поэтому, на всякий случай, он спрятался под крыльцом соседнего домика и просидел там до утренней линейки.

Отец решил направить неуемную энергию своего отпрыска в полезное русло и отдал его в школу биатлона. К шестнадцати годам из неугомонного сорвиголовы вырос член юниорской сборной страны. Вместе со славой пришли и ее обычные попутчики.

Отправившись на зимнюю спартакиаду школьников, из-за сильной метели команда застряла в аэропорту. Тренерский состав улетел предыдущим рейсом, и мальчишки оказались предоставлены сами себе. Вовка уже тогда имел рост под метр девяносто и выглядел старше своих лет, а синие глаза и черные вьющиеся волосы разбили не одно девичье сердце. Поэтому он без всяких проблем обменял драгоценную валюту на три бутылки шотландского виски. И номер домашнего телефона смазливой продавщицы.

Оставшиеся до отлета часы пролетели незаметно. Рассказав по второму кругу все известные анекдоты, трижды обсудив стюардесс, мальчишки принялись играть в футбол неизвестно откуда взявшейся железкой. Когда объявили посадку, меткий удар спровадил железяку в узкую щель между лестничными пролетами.

На пробную, пристрелочную трассу Вовка не вышел – поднялась температура. И свою любимую «эсэмку» штучной ижевской сборки расчехлил лишь перед самым стартом. Прицела не было! Сразу же вспомнилось, у что злополучной железки в аэропорту были смутно знакомые очертания.

Полностью провалив стрельбу из запасной винтовки, он с треском вылетел из сборной страны. Но сильно не горевал. Вскоре пришло время поступать в институт, и любящая мамочка пристроила свое ненаглядное чадо на экономфак престижного столичного вуза.

Точные науки давались Вовке без труда, а гуманитарными занималась кафедра спорта. Единственным предметом, при изучении которого он встретил ожесточенное сопротивление со стороны преподавателя, значилась история КПСС. У прямого потомка революционеров слово «биатлон» прочно ассоциировалось с загнивающим Западом. Вовка также старался не остаться в долгу, и на одной из лекций во всеуслышание заявил, что Карл Маркс и Фридрих Энгельс – это не муж и жена, а четыре разных человека. Аудитория истерично рыдала под партами, а очкастый историк изображал из себя летающую рыбу: молча разевал рот, подпрыгивал и нелепо размахивал руками.

По линии Внешторга институту оказали срочную материальную помощь в виде диковинных тогда компьютеров. Замаячившее отчисление закончилось банальным выговором по комсомольской линии. На семейном совете решили отложить на неопределенный срок обещанную покупку мотоцикла «Cezet».

На третьем курсе Вовка увлекся модным кикбоксингом. Школы как таковой еще не существовало, и тренерский состав комплектовался бывшими боксерами. Соревнования проходили по одному и тому же сценарию: бойцы быстро наносили друг другу положенные по регламенту удары ногами в количестве восьми штук на каждого, после чего начинался классический бокс.

Нашего героя это абсолютно не смущало, и к выпускным экзаменам он представлял собой грозную боевую единицу. Перестройка уже подходила к концу, и только что получивший диплом Вовка понял одну простую вещь – в экономистах страна не нуждалась абсолютно. Стране требовались бандиты.

То злополучное утро началось с торжественного марша Мендельсона, который назойливо исполнял телефонный аппарат тайваньского производства. Вовка с трудом открыл непослушные глаза, пытаясь понять, где он находится. Бодун проявлял себя в полной красе: из обезвоженного горла, по ощущениям, только что умчалось стадо животных неизвестного происхождения, а в голове стучали праздничные бубны дикарских племен западного африканского побережья.

– Ал-ле, – прохрипел он в трубку, с усилием оторвав голову от подушки. – Какого хрена в такую рань?

– Вован, ты че, в натуре? – отозвалась трубка возмущенным бульканьем. – У нас стрелка через полчаса! Забыл, что ли?

– В гробу я видел ваши стрелки! Дайте поспать.

– Бригадир, мы через пятнадцать минут подгребаем. Сам знаешь, опоздавший – в пролете!

Кряхтя и поминая многочисленную родню продавщицы коммерческой палатки, продавшей им вчера паленую водку, Вовка с трудом сполз с кровати и, натянув пузырящиеся на коленях трико от модельного дома фабрики «Красный Октябрь», заковылял в ванную комнату. Холодный душ и бутылка кумыса несколько улучшили мерзопакостное состояние. Лечи подобное подобным – золотые слова. Настроение поправило и напоминание о стрелке: неделю назад они развели двух лопоухих комерсов.

К Вовке обратился знакомый барыга, взявший в долг двадцать тонн «зелени». Вовремя рассчитаться не смог, и его начали душить. Один из лопушков, разозленный беспрестанными «завтраками» должника, прошелся «по маме» барыги. По всем понятиям это считалось беспределом.

Комерсов развели, а барыгу отбили. Знакомый принес в общак бригады пять кусков американских денег, лохам же прописали штраф. Сегодня они должны были принести в клювике еще два куска.

– Здорово, пацаны! – выйдя из подъезда, Вовка сощурился от яркого солнца. Лихо заруливший во двор черный, наглухо тонированный «мерседес» протестующе взвизгнул благородными шинами по ухабистому асфальту. – Сами не спите и другим не даете.

Из салона угнанной польскими братками по заказу российской братвы машины донеслось радостное ржание. Дверца лидера немецкого автопрома плавно открылась, и вслед за этим был совершен неизменный ритуал с обниманиями. Учебным пособием для отечественного криминала стал известный голливудский триллер «Крестный отец».

Пара бойцов представляла собой грозно-комичное зрелище. Один из них, бывший борец с бычьей шеей и переломанными ушами, весил около полутора центнеров и ростом переваливал за два метра. Погоняли его Малышом. Второй, с кликухой Квадратный, в прошлом дзюдоист-легковес, едва доходил своему напарнику до плеча, но в стычках брал свое звериной яростью и неустрашимым бойцовским духом.

К любимой кафешке, где забили «стрелку», подкатили через десять минут. Малыш бросил машину около входа, перегородив и без того узкий проезд. Сзади раздался возмущенный сигнал клаксона – какой-то фраерок пытался протиснуться между бордюром и сверкающим боком «мерина».

– В очко себе погуди, – беззлобно посоветовал ему борец. – Не трамвай, объедешь.

– Места же мало, – залепетал потенциальный терпила. – Неудобно.

– Стесняешься?

Братва радостно заржала. Не найдя, что ответить на одну из многочисленных примочек блатного мира, фраерок включил заднюю передачу.