Алёна Рыжикова - Школа Полуночи Страница 2

В нашем городе, люди и вампиры, пытаются жить в мире, бок о бок. С самого начала возникновения города, большое отвращение и негодование вызывала одна вещь. Как только вампиры пришли к власти, он был поделен на две территории, — для людей и полуночников между которыми возвели высокие железные ворота. Их часть города находилась с противоположной стороны леса. Единственное что мы знали о той части города это то, что там есть специальная школа для вампирских детей, ведьм и прочих выротков. Почти все городские жители старательно пытаются не приближаться к их территории. И разве можно винить тех людей за то, что они не хотят жить рядом с этим местом? Хотя весь наш город принадлежит им. Но есть и такие оставшиеся не многие жители, которые искренне ими восхищались. И стоит ли удивляться тому, что некоторые добровольно позволяют себя укусить и делиться своей кровью. По словам некоторых, после укуса они начинают чувствовать кайф, а затем, поблескивая глазами, продолжают шептаться о том, как это здорово — быть укушенным. Я принадлежала к той части людей, кто всячески пытался избегать общения с ними. Я с малых лет очень боялась вампиров. Главное из проблем состояла в том, что вампиры вот уже несколько сотен лет не являются частью мифологии. Люди не стали рабами, наоборот. Вампиры предоставляют каждому новому жителю своего города жилье и обеспечивают высокооплачиваемой работой, а взамен все люди, начиная с 18 лет, обязаны сдавать по пинте крови каждый месяц. Это было сделано для того чтобы те не испытывали потребности нападать на жителей и насильно не пили их кровь. Они были чудовищами пившие нашу кровь. Кровососами.

И вот понимая, что пристально смотрю на одного из них уже больше 5 минут, прихожу в себя и начинаю чувствовать всю не ловкость этой сложившейся ситуации. И опустив свою голову в надежде поскорее уйти на урок, наконец ему отвечаю:

— Все нормально, просто отлично…

Как только я произнесла эти не многочисленные слова, я собиралась было пойти дальше, а точнее по скорее сбежать, как вдруг он схватил меня за левую руку. В этот самый момент по мне прошла волна электрического разряда, было такое чувство, что меня ударило молнией, потому что именно так я себе ее и представляла. Когда шум в ушах стих, а зрение пришло в норму, я с силой выдергиваю свою руку из его, и не обращая внимание на то что он кричит мне в след, на бешеной скорости бегу обратно к своей машине, что бы уехать от этой школы и подольше от Брайдана…

Я добралась до нее за считанные мгновения. Достою трясущимися руками ключи, завожу мотор и уже готова была сорваться с места, как замечаю свою мать, стоящую перед машиной с широко распахнутыми и красными глазами от слез. И это было уже второй странностью за сегодняшнее столь короткое утро, а ведь день только начался.

Это было так странно, видеть ее здесь, не то что бы я ее не любила, люблю, очень, да только ей моей любви мало, или она всячески старалась ее не замечать. Помню, в детстве мы с ней много проводили времени вместе, а потом что — то случилось. Наш папа от нас ушел, все изменилось, и мама стала меня избегать. Хоть мы и жили с ней в одном доме, виделись мы редко. Все эти годы, не считая школы, я была самой обычной девушкой. У меня были свои мечты, спокойная жизнь и лучшая подруга Стейси, благодаря которой я все еще не сошла с ума…

И вот сидя в машине, я смотрю на свою маму. Она была не высокого роста с зеленными глазами, вокруг которых уже появились морщинки, а ее темные короткие волосы, были растрёпаны так, что можно было с уверенностью сказать — расческа дома остается без внимания, как в принципе все вокруг нее. Одежда старая, и висит — это говорит о том, что за последнее время она очень похудела и совершенно перестала за собой следить, но самое главное сейчас для меня было то, что по какой-то не понятной мне причине — она плачет, и от этого сердце стало обливаться кровью.

Теперь, я вылетаю из своей машины, и так же быстро, как и добралась сюда, бегу к маме, ведь она так нужна мне сейчас, и раз она пришла сюда, то это значит, что я тоже ей нужна. Пока я бежала к ней с раскрытыми объятиями, то мысленно простила ей все обиды, и то, как она ко мне относилась все это время, я была готова простит ей все, лишь бы она не плакала и лишь бы быть с ней снова вместе как мама и дочка. Но вместо того чтобы обнять меня в ответ, она отодвигает меня от себя и уходит в сторону на несколько шагов, это была настолько не выносимая душевная боль, что я почти не расслышала как мама тихим и дрожащим голосом пытается что то сказать:

— Райли, нам надо поговорить с тобой, давно пора, просто не было сил обрушить на тебя все это раньше, но больше тянуть нельзя. Пойдем, сядем в машину, и там в спокойной обстановке поговорим.

И вот мы уже сидим в машине, на моей школьной стоянке. В тишине, в которой не слышно нечего кроме нашего с ней дыхания. Я поняла что для меня после этого разговора все изменится, и мой мир рухнет, и обратного пути уже не будет, когда мама собравшись с духом начинает говорить:

— Райли, прежде чем начать этот разговор, я хочу, чтобы ты выслушала меня до конца, не перебивая и не задавая лишних вопросов, — я лишь киваю, а тем временем мама вздыхает, так глубоко и тяжело, что сразу можно сказать, разговор причиняет ей не чуть не меньшую боль чем мне, но все же она намеренна его продолжать, — 20 лет назад мы с Дэвидом, твоим отцом поженились, а затем переехали сюда и купили дом за гроши, даже по тем меркам, тогда мы нечего не знали. Не знали что это за город. Спустя три года после переезда стало ясно, что мы не можем иметь детей, и что даже медицина в нашей ситуации бессильна. Тогда, собравшись с духом и взвесив все за и против, мы решили удочерить ребенка, девочку… Ты была такая крошка, и мы были так счастливы, когда ты появилась, у нас было все. Мы души в тебе не чаяли, ты была самым дорогим в нашей жизни, и самым важным. После удочерения мы прожили шесть счастливых лет и с каждым днем мы все больше любили тебя. Пока вечером на твой шестой день рожденья к нам домой не прислали письмо, изменившее всю нашу жизнь совершенно в противоположную сторону…. В том письме было написано, что ты дочь вампиров, а это значит, ты тоже ей являешься — вампиром.

— Вампиром? — спросила я с широко раскрытыми глазами от переполняющего меня страха.

— Да Райли, ты вампир. И я просила же тебя не перебивать меня. — сказала она с упреком.

— Извини. — сказала я растерянно, не зная при этом стоит мне слушать ее дальше.

— В том письме так же было написано, что бы мы не бросали тебя, а воспитывали и любили так же как раньше не смотря не на что, и что бы были готовы к тому, что на твой 16 — й день рождения тебя нужно будет отправить в школу «Полуночи» где ты будешь учиться и жить с такими же как ты, вампирами и другими ночными созданиями.