Танит Ли - Героиня мира Страница 2

Моя тетушка была далеко не бедна. В ее черном доме имелось множество усердных и почти невидимых слуг; когда же мне доводилось их увидеть, некоторые из них вызывали у меня опаску, потому что вели они себя совсем не как люди, а скорей как заколдованные куклы. Эти существа прибирали за мной постель, приносили мне завтрак и воду для ванны. В середине дня мне подавали еду в приятной комнатке на втором этаже, я ела одна. Это помещение превратилось в нечто вроде моей комнаты для игр, я могла делать там почти все, что хотела. Мне также позволялось гулять в саду, но не рекомендовалось бродить по дому. Доступ в спальню, библиотеку, кабинет и молельню моей тетушки был закрыт миру, их запирали на ключ. На протяжении дня я редко встречалась с тетушкой, но вечером мы, как правило, вместе обедали в гостиной Сфинкса. Илайива не заботилась о том, чтобы я обедала и ложилась спать в положенное детям время, чего раньше я придерживалась со всей точностью. Дома мне подавали ужин в пятом часу вечера, а когда старый надтреснутый колокол Пантеона возвещал наступление десяти часов, Пэнзи уже укладывала меня в постель. Но в доме Илайивы мы обедали вечером, между семью и восемью часами, возлежа при этом на украшенных резьбой кушетках, стоявших в гостиной Сфинкса, согласно классическому обычаю, следованием которому у нас в семье редко себя обременяли. После обеда Илайива время от времени бросала мне фразу-другую. Образование мое носило беспорядочный характер. Меня обучили чтению, и после этого мои знания стали по большей части зависеть от того, какую из книжек мне приходило в голову прочесть. Домашние учителя так и не сумели до конца убедить меня в подлинности всего, что лежало за пределами моей домашней жизни. Она была такой счастливой, уютной, в меру строгой и в меру эксцентричной, что я почти полностью исключила для себя все прочее и вполне довольствовалась ею. Тетушка обнаружила мои дефекты. Мне не удавалось проследить за течением ее самых обыкновенных мыслей. Например, она заговорила о Востоке, и я тут же увидела — и сказала об этом вслух — золотые купола, вздымающиеся среди навеянного волшебником тумана, и принцесс, летящих на коврах-самолетах. Она вскинула брови, и разговор наш иссяк. По-моему, я навевала на нее скуку. И даже восхитительная возможность заснуть в полночь прямо на ковре в комнатке на втором этаже, уронив голову на фигурки для игры в храмины, не восполняла утраты счастья и любви.

Этажом ниже нашей с родителями квартиры жила девочка четырнадцати лет, с которой мы иногда играли и ходили гулять в городские сады. Однажды утром, повстречавшись в коридоре с тетушкой, я сказала, что мне, наверное, надо бы пойти навестить эту девочку. Для большей убедительности я благочестиво пробормотала, что мы с ней, вероятно, возложим цветы на раку Вульмартис в Пантеоне.

— Нет, — сказала Илайива; ее черные глаза уже скользнули мимо меня, и сама она вот-вот поступит так же.

— Но мы с Литти уже не раз так делали. Мама всегда мне разрешала. Литти возьмет с собой служанку…

— Я хочу сказать, — проговорила тетушка, — что семья твоей подруги уехала из города.

Я пришла в изумление и ярость. Неужели моя и Литтина мама взяли ее с собой в крепость вместо меня? Я что-то выпалила на сей счет.

— Не всякий кинется грудью на пушечное жерло, — сказала тетушка. — Люди, о которых ты говоришь, бежали в ином направлении.

Все это оказалось непостижимо для меня. Тетушка не проронила больше ни слова.

В тот день, сидя под сосной в лучах весеннего солнца, я услышала совсем рядом голоса мужчин. Живую изгородь из сирени обогнули две пары армейских сапог и обутые в них офицеры в красивой форме. Я совершенно растерялась, лицо мое зарделось, ведь я не привыкла к неожиданным встречам с глазу на глаз с незнакомыми молодыми людьми экстравагантной наружности. И все же я сразу поняла, что у них за погоны. Оба принадлежали к полку Орлов и носили чин капитана.

Казалось, они чувствуют себя совсем непринужденно в саду тетушки Илайивы; они болтали об азартных играх, хоть я толком и не знала, что такое азартные игры. И вот они остановились надо мной с восклицанием:

— Ребенок!

— Оригос! Да неужто ее?

— Не будь дураком, — сказал тот, что был пониже ростом, с гривой светлых волос и приводящими в замешательство насмешливыми глазами необычной формы. Его лицо выражало досаду, но потом он рассмеялся.

— Мадам, — важным тоном обратился он ко мне, — весьма приятно видеть, как вы столь мило сидите на траве. Молю, поведайте нам, из чьей вы семьи?

Я хорошо усвоила наставления о том, что с незнакомыми людьми разговаривать нельзя, а потому промолчала и уставилась на цветы, которые сплетала в венок.

Из-за живой изгороди послышался голос тетушки. По своему обыкновению, она подошла совсем бесшумно.

— Это дочь моего брата, господа. Ее зовут Арадия.

Услышав свое имя, я с гордостью подняла глаза и заметила, что при виде тетушки краска бросилась ему в лицо, как случилось и со мной при их появлении. Но он справился с этим лучше меня; казалось, его забавлял собственный румянец и поклон, который он отвесил тетушке на солдатский манер, когда она вышла из-за изгороди. Она протянула для поцелуя холодную изящную руку. Не то чтобы я считала ее особенно старой, она просто находилась в мире обитания взрослых, вне времени. Но конечно, мне и в голову не пришло, что тетушка, словно какая-нибудь ветреница-горничная, могла принимать у себя поклонников.

Она позволила им пройти вместе с ней по лужайке к солнечным часам и к пруду; там в воде неподвижно сидел мраморный лебедь с головой женщины.

Любопытство ко всему, что имело отношение к армии, и тоска по отцу заставили меня отправиться следом.

— Закончится к зиме? — говорил второй молодой человек, повыше ростом. — Исход наступит в разгар лета. Половину их войск свалила дизентерия. Вторая половина бунтует и требует, чтобы их отправили домой. Поверь мне, Илайива, для нас это всего лишь недолгая экскурсия. И, как видишь, нескончаемые увольнения.

— Майор, твой брат, разумеется, отличился во всех отношениях, — сказал светловолосый и снова рассмеялся.

Илайива как будто ничего не заметила. Но мне хотелось услышать что-нибудь еще.

— Чем он занят? — спросила я.

Светловолосый обернулся и пристально поглядел на меня.

— Как же, мадам, он скачет на коне, возглавляя каждую атаку, совершает отважные вылазки, берет врагов в плен. По вечерам в парадной форме танцует с вашей очаровательной матерью, а стоящие вокруг столы для банкета ломятся дичью и пирожными.

Его рассказ привел меня в замешательство, но в благодарность за любезное сообщение я постаралась принять вид человека осведомленного.