Глен Кук - Стальные сны. Серебряный клин Страница 2

— Сражение еще не окончено, Лебедь, — произнес Нож. — Подожди. Придет черед рыдать и Копченому.

Вся компания вытаращила глаза. Нож говорил редко и если говорил, то всегда по делу. Что у него было на уме?

— Ты заметил что-то? — спросил Лебедь.

Корди, не выдержав, гаркнул:

— Черт возьми, замолчишь ты наконец?

— Какого дьявола я должен молчать? Этот проклятый мир кишмя кишит старперами вроде Копченого. И со времен сотворения они крутят нами как хотят. Глянь на эту мелкую бяку. Химичит тут о том, что ему нужно скрыться, пока не попал в лапы Хозяевам Теней. Это следует понимать, что он не мужик. А Госпожа… Знаешь, какой она была? Так вот, у нее хватило духу выступить против них. И если задуматься, то выходит, что ей удалось одолеть куда более того, о чем Копченый мечтать-то может.

— Осади, Лебедь.

— Черта с два, «осади». Я прав. Должен же кто-то сказать этим старым хрычам, что они годны только камни сосать.

Нож угрюмо согласился. А он не признавал авторитетов.

Лебедь не настолько разъяренный, каким казался, лишь заметил, что Ножу стоит пальцем шевельнуть — и от Копченого останется мокрое место, уж коли будет зарываться.

Копченый улыбнулся:

— Лебедь, когда-то и мы, старые хрычи, были такими же зелеными крикунами, как и ты.

Мотер встал между ними:

— Так, хватит. Чем пререкаться, подумайте-ка лучше о том, что нам стоит убраться отсюда, пока мы не попали в эту заваруху.

У подножия холмов все еще шло сражение.

— Мы могли бы организовать гарнизоны в городах к северу отсюда и собрать людей в Годже.

Лебедь согласился с ним. Вид у него был кислый.

— Пожалуй, может кому-то из отряда это уже пришло на ум. — Он со злостью посмотрел на Копченого.

Тот пожал плечами:

— Если кому-то удалось выбраться, они смогут сколотить настоящую армию. Теперь у них будет достаточно времени для этого.

— Ага. А если Прабриндрах Драх и Радиша подсуетились, они, может, даже успели обзавестись серьезными союзниками. Например, каким-нибудь магом, у которого не такая толстая задница. Который не будет всю дорогу отсиживаться в кустах.

Мотер начал спуск по склону холма.

— Пошли, Нож. Пусть собачатся.

Спустя мгновение Копченый произнес:

— Он прав, Лебедь. Давай это дело кончать.

Лебедь вскинул длинной золотистой гривой и посмотрел на Ножа. Тот кивнул в сторону лошадей у подножия холма.

— Отлично. — Лебедь бросил последний взгляд на равнину и на город, схоронившие армию Черного Отряда, — И все же добро есть добро, а зло есть зло.

— Полезное — полезно, а необходимое — важно. Валим, — Лебедь двинулся с места. Недурно сказано — надо будет запомнить. Однако последнее слово должно остаться за ним.

— Все это дерьмо, Копченый. Сплошное дерьмо. Сегодня я увидел тебя в новом свете. И мне не по душе то, что я увидел. Я не доверяю тебе и намерен отныне следить за тобой, стану твоей совестью.

Сев на коней, они устремились на север.

Глава 3

В те времена Отряд был на службе у князя Таглиоса Прабриндраха Драха. Но князь был слишком мягок, чтобы править таким многочисленным народом, как таглиосцы, находившимся к тому же во вражде друг с другом. Однако природное добродушие и уступчивый характер князя уравновешивались его сестрой Радишей Драх, маленькой, смуглой, жесткой женщиной, обладающей стальной волей и умом быстрым и разящим, как пущенный из пращи камень.

В тот момент, когда Черный Отряд и Хозяева Теней бились за Деджагор, или Штормгард, как его еще называли, Прабриндрах Драх находился в трехстах милях к северу от места сражения и принимал у себя посетителя.

Князь был ростом в пять с половиной футов. Хоть он и был смуглым, его облик был кавказского типа. Нахмурившись, князь смотрел на собравшихся у него жрецов и проектировщиков. Ему очень хотелось выгнать их всех. Но разве можно было обращаться со жрецами подобным образом в Таглиосе, жители которого были глубоко религиозны.

Он увидел, что сестра, стоя за спиной посетителей, делает ему какие-то знаки.

— Простите. — Он вышел. Ничего с ними не сделается, придется смириться с его плохими манерами. Он подошел к Радише: — Что случилось?

— Не тут.

— Плохие новости?

— Не сейчас. — Радиша увлекла его за собой из комнаты. — Маджаринди выглядит расстроенным.

— Он попался на удочку. Настаивал, чтобы мы построили стену, потому что Шазу посетило видение. Но как только остальные затребовали свою долю, он запел по-другому. Тогда я спросил его, не изменились ли видения у Шази. По-моему, его это опечалило.

— Отлично.

Радиша вела брата по запутанному лабиринту переходов. Дворец был древним, разрастаясь при каждом новом правителе. Никто не знал его лабиринтов, раскинутых как паутина, исключая разве что Копченого.

Радиша привела князя в один из потайных уголков дворца, комнату, защищенную от любых ушей лучшими заклинаниями колдуна. Прабриндрах Драх наглухо затворил за собой дверь.

— Так в чем дело?

— Голубь принес вести от Копченого.

— Плохие?

— Армия, нанятая нами, потерпела поражение при Штормгарде.

Хозяева Теней называли Деджагор Штормгардом.

— Большие потери?

— Разве самого факта недостаточно?..

— Да.

До появления Хозяев Теней Таглиос был мирным государством. Но как только над ним нависла эта угроза, Прабриндрах вытащил на свет божий старых военачальников.

— Уничтожены? Обращены в бегство? Какие потери понесли Хозяева Теней? Таглиос в опасности?

— Им не следовало пересекать Майн.

— Они должны были измотать остатки армии, засевшей у Годжийского брода. Они профессионалы, сестренка. Мы заявили, что наше решение окончательное и пересмотру не подлежит, а также о том, что вмешиваться не будем. Мы ведь знали, что они не смогут захватить Годжу, так что все идет как надо. Детали есть?

— Голубь — не кондор. — Радиша состроила мину. — Они прошли маршем, ведя за собой толпу освобожденных рабов, хитростью взяли Деджагор, уничтожили Грозотень и ранили Тенекрута. Но сегодня Луннотенью собрано новое войско. С обеих сторон тяжелые потери. Возможно, Луннотень постигла смерть. Но мы проиграли. Часть армии отступила в город. Оставшиеся разбежались. Большинство же, включая Капитана и его подругу, погибли.

— Так Госпожа убита? Вот жаль. Она была интересной женщиной.

— Ах ты, сластолюбец.

— А что я? Где она проходила, там замирали сердца.

— И ее это ничуть не волновало. Единственным, кто для нее существовал, был ее Капитан. Как его… Костоправ.