Джоанн Роулинг - Волшебные твари и где их искать Страница 2

Ранние попытки решить, какие из волшебных созданий должны называться «тварями» отличались крайней непродуманностью.

Бэрдок Малдун, председатель Совета Магов (Совет Магов предшествовал министерству магии) еще в четырнадцатом веке постановил, что любой член волшебного общества, ходящий на двух ногах, отныне и впредь будет иметь статус «существа», все остальные относятся к «тварям». В пылу дружеских чувств он призвал всех «существ» на саммит для обсуждения новых волшебных законов к своему ужасу выяснил, как он просчитался. Зал собрания заполонили гоблинами, которые привели с собой столько двуногих существ, сколько смогли найти. Вот что пишет Батильда Захлоп в «Истории Магии»:

«Мало что можно было расслышать из-за пронзительного визга Дириколей, жалобных стонов Авгуров и безжалостной, пронзительной песни Ревунов. В то время как ведьмы и волшебники пытались обсуждать правовые документы, всевозможные феи и эльфики порхали вокруг их голов, вовсю хихикая и кривляясь. Около дюжины троллей начали вдребезги крушить комнату дубинками, в то время как чародейки шастали по всему залу в поисках детей, которых они могли бы сцапать. Председатель совета встал, чтобы открыть совещание, поскользнулся на куче помета Порлока и с ругательствами выбежал из зала».

Как мы видим, наличие двух ног у существа еще не означает, что оно может или хочет принять участие в управлении. Ожесточившись, Бэрдок Малдун отказался от дальнейших попыток включить в Совет Магов нелюдей волшебного общества.

Последовательница Малдуна, мадам Эльфрида Клагг, пыталась изменить определение «существо» в надежде создания более близких связей с другими волшебными созданиями. «Существами», провозгласила она, отныне будут называться те, кто способен говорить на человеческом языке. Все, кто мог объясниться с членами Совета, были приглашены на следующее собрание. И опять-таки возникли проблемы. Выучившись нескольким простым предложениям у гоблинов, явились тролли и возобновили разрушение зала. Вокруг ножек стульев носились Раздражары, норовя цапнуть любую лодыжку, до которой могли дотянуться. Между тем, прибыла огромная делегация привидений (которые во времена Малдуна на саммите отсутствовали: ведь они не стояли на ногах, а парили), которая вызвала отвращение своим заявлением, что «Совет бессовестно потакает желаниям живых, и не обращает внимания на нужды мёртвых». Кентавры, которые Малдуном классифицировались как «твари» а теперь подходили под определение мадам Клагг, как «существа», отказались согласиться с протестом Совета об исключении русалочьего народа, которые не могли общаться ни с кем, кроме как друг с другом, пока находились на поверхности.

Вплоть до 1811 года никто не мог подобрать определения, с которым бы согласилась большая часть волшебного общества. И тогда Гроган Стамп, новый министр магии, постановил, что «существом» можно считать «любое создание, имеющее достаточный интеллект, чтобы понять законы волшебного мира и нести ответственность за их соблюдение». (Исключение было сделано для привидений, которые утверждали, что относить их к «существам» по меньшей мере невежливо, ведь «они своё отсуществовали»). Стамп, соответственно, создал три подразделения в Отделе по контролю волшебных существ, сохранившиеся по сей день: Подразделение Тварей, Подразделение Существ и Подразделение Духов). Представители троллей были опрошены в отсутствии гоблинов и выяснилось, что они не понимают ничего из того, что им говорят; поэтому, несмотря на их двуногость, они были классифицированы как «твари»; русалочий народ впервые посредством переводчиков был приглашен присоединиться ко всем «существам»; эльфы, феи и гномы, вопреки своему человекоподобному облику, были решительно помещены в категорию «тварей».

Разумеется, на этом вопрос исчерпан не был. Мы все хорошо знакомы со сторонниками крайних мер, которые выступают за классификацию магглов, как «тварей»; кроме того, мы знаем, что кентавры отказались от статуса «существ» и пожелали быть отнесёнными обратно к «тварям» (После того, как в класс «существ» были приняты чародейки и вампиры, кентавры объявили, что будут решать свои проблемы независимо от волшебников. Год спустя русалочий народ сделал такое же заявление. Министерству магии пришлось смириться. И хотя была создано отдельное Управление по связям с кентаврами в Подразделении Тварей Отдела по контролю волшебных существ, ни один кентавр ни разу не воспользовался его услугами. С тех самых пор «послать в Управление Кентавров» — стало шуткой в Отделе, и означает, что лицо, которому она предназначена, вскорости будет уволено). Оборотни, тем временем, уже много лет переходят из Подразделения Тварей в Подразделение Существ и обратно; ко времени написания этой книги в Подразделении Существ появилось Управление Поддержки Оборотней, хотя Подразделению Тварей подчинены Реестр Оборотней и Секция учета Оборотней. Несколько высокоинтеллектуальных существ были отнесены к классу «тварей» из-за своей неспособности преодолеть хищную сущность. Акромантулы и Мантикоры способны к связной речи, но попытаются сожрать любого, оказавшегося рядом человека. Сфинкс разговаривает исключительно головоломками и загадками и приходит в ярость от неправильных ответов.

Где бы на страницах книги мы ни продолжили выяснять неточности в классификации тварей, по понятным причинам заметки о них я поместил вначале.

Теперь же перейдем к вопросу, который волшебники и ведьмы задают чаще других, когда разговор заходит о Магизоологии: почему магглы не замечают волшебных существ?

КРАТКИЙ??? ВОТ ВЕДЬ ВРЁТ И НЕ КРАСНЕЕТ!

Многим волшебникам может показать весьма удивительным тот факт, что магглы порой хорошо осведомлены о волшебных тварях, которых мы так долго и упорно скрывали. Краткий обзор магглского искусства и литературы средних веков говорит о том, что в те времена было доподлинно известно о многих животных, которые теперь считаются плодом воображения. Дракон, грифон, единорог, феникс, кентавр — все эти и другие твари изображены в работах магглов того периода, хотя обычно они описывались со смехотворной неточностью.

Однако более пристальное изучение маггловского бестиария тех времён служит доказательством того, что большинство волшебных зверей либо вообще избегали их внимания, либо были ошибочно приняты за кого-то другого. Рассмотрим сохранившийся фрагмент манускрипта, написанного братом Бенедиктом, францисканским монахом из Вустершира:

«Сего дня, во время тяжкого труда в саду, вырывая базилик, я обнаружил хорька огромных размеров. Он не убегал и не прятался, как обычно поступают хорьки, но прыгнул прямо на меня, сбив меня с ног, и яростно крикнул: „Убирайся отсюда, идиот плешивый!“ Он так сильно укусил меня за нос, что я истекал кровью несколько часов. Брат Фриар не был склонен верить моему рассказу и спросил меня, не прикладывался ли я за ужином к реповому вину брата Бонифация. А поскольку нос мой всё ещё был распухшим и кровоточил, я был освобождён от вечерней молитвы».