Ольга Романовская - Лучезарная звезда Страница 2

— Ну, как знаешь. Если что, напиши капитану Нешу, он тебя проводит.

— Мне не нужна защита, я жрица Светлой, — улыбнулась Ламлея.

— Ещё как нужна! И тебе — в первую очередь. Я говорил тебе про консула… Так знай, что здесь, в трех днях езды от Кадеша, среди бела дня напали на двух помощниц жрицы и сопровождавшего их мага. Все трое мертвы.

Ламлея прижала руки к лицу и пробормотала:

— Куда катится мир?

— Я бы на твоем месте обратился за помощью к Светлой. Скажи ей, что чем дольше она медлит, тем больше теряет. Ладно, — Коннор вдруг заторопился, — мне пора. Будешь меня искать — я в «Трех конях».

Все меняется, а привычки Коннора — никогда. Сколько она его помнила, он всегда останавливался в «Трех конях».

Проводив друга и клятвенно заверив его, что она поговорит с Ильгрессой, Ламлея вернулась в храм. Мучившее ее все эти дни беспокойство будто обрело материальную форму и, словно тяжелая наковальня, обрушилось на нее, придавив ворох повседневных забот. Может, все-таки стоит съездить к магистру? Коннор не станет просто так настаивать, он не из той породы.

Несомненно, следовало переговорить с Ильгрессой, но не сейчас, а немного позже, когда ее мысли перестанут хаотично метаться по голове и выстроятся в строгую логическую цепочку.

Их с Ильгрессой связывало гораздо больше, чем просто отношения жрицы и ее божества. Достаточно того, что Ламлея нянчила ее младших детей. Она знала их всех, знала, кто что любит и кто чего боится. Еще бы, ведь они росли на ее руках! И непоседливый Миарон, добрейшей души мальчик, которому Ламлея втайне от матери носила конфеты. И серьезная не по годам Изабелла, любившая сидеть у облачного окна и смотреть на землю.

Больше всего, конечно, она любила Дейю. Дейя вообще была всеобщей любимицей, даже ее холодная, запершаяся на своем острове тетка, изредка бывая у младшей сестры, не могла удержаться от улыбки, глядя на неё. Она мягка, но в то же время рассудительна и больше всех походила на мать. Ильгресса хотела отдать ей недавно обращенные северные земли, омываемые морем Уэлике. Это решение, безусловно, огорчило Амандина, но Ламлея полагала, что Светлая поступила правильно, доверив неокрепшие умы старшей дочери. Амандину еще самому многому нужно было научиться перед тем, как учить других.

Дейя, светлоокая светоносная Дейя, спокойная, будто полноводная равнинная река, чистая, словно рассветное весеннее небо. Ламлея в тайне надеялась, что её стараниями затуманенные сердца северных племен обратятся к свету.

«Интересно, какой этот Эвеллан?» — размышляла жрица, развешивая травы для просушки. Его никто не видел, поэтому каждый наделял разными качествами. Одни говорили, что он — наполовину оборотень, другие — что это обыкновенный черный маг. Третьи утверждали, будто он состоит в родстве с Ильгрессой. Но Ламлея никому не верила, зная наверняка только то, что он есть, и что он — их главный враг. Враг, набравший силу и теперь намеревавшийся нанести удар. Враг, безжалостно уничтожавший всех, кто служит Ильгрессе, на которого не действовали заклинания и амулеты. Он был гораздо страшнее тех злобных обделенных колдунов, с которыми до этого успешно справлялись капитаны и консулы.

Ламлея боялась за Светлую — выдержит ли она этот удар, сможет ли защищаться? Вдруг Эвеллан, это обобщенное воплощение бродящего по миру зла, окажется сильнее? Успокаивало то, что он пока далеко, за горами. Ему не пробраться сюда незамеченным.

Вопреки первоначальному решению Ламлея все же поехала к Дашу. Она нашла его встревоженным и исхудавшим. Магистр говорил мало, но и того немного, что он сказал, хватило для того, чтобы понять — Светлая и ее мир в опасности. Не будет больше их благостного благополучия.

Постепенно съезжались остальные участники капитула, и от каждого она узнавала о новых сетях, расставленных злом. Черные маги, раньше тайком готовившие для страждущих приворотные зелья, теперь открыто смеялись в лицо жрицам и пробуждали к жизни потусторонних чудовищ. Они собирались вместе, совершали таинственные ритуалы и с помощью наемников захватывали все новые территории. Заполучив в заложники кого-либо, служившего Светлой, они пытали его, пытаясь выведать, как лишить силы Ильгрессу. Один из капитанов с содроганием рассказывал о телах, развешенных для устрашения на перекрестках дорог. И за всем этим стоял Эвеллан — тот, кому они молились, тот, кто жаждал занять место Ильгрессы.

Ламлея возвращалась домой с тяжелым сердцем — так много сказано, но ни одного светлого лучика надежды, надежды на то, что войны не будет. Магистр Даш объявил всеобщий сбор.

Но где и когда произойдёт эта битва? Откуда ждать удара?

Ламлея решила задержаться в горах — когда еще представится случай пополнить коллекцию минералов? Побродив несколько часов среди выветренных камней, жрица без труда набрала полную сумку. Вернувшись, она измельчит минералы и смешает их с травами.

— Не подскажите, как спуститься вниз?

Она обернулась на звук человеческого голоса. Перед ней, прислонившись спиной к валуну, стоял темноволосый мужчина. Он выглядел уставшим, сквозь недельную щетину проступала болезненная, зеленоватая бледность.

— Как Вы здесь оказались? — Ламлея сочувственно посмотрела на него.

— Моя лошадь пала, я брел без дороги…

— Сколько дней?

— Пять лун.

Пять ночей под пронизывающим ветром под открытым небом… Немудрено, что он так выглядит.

— Вы, наверное, голодны…

Он покачал головой:

— Нет, все, чего я хочу, это выбраться на дорогу.

Ламлея порылась в сумке, достала фляжку и протянула незнакомцу:

— Это поможет Вам восстановить силы. Не беспокойтесь, я покажу Вам дорогу, даже провожу до ближайшего селения.

— Спасибо, не нужно, — улыбнулся незнакомец и отхлебнул из ее фляжки. — Мне нужна только дорога. А Вы кто? Нечасто встретишь в горах людей… Вы травница? — Он покосился на ее сумку.

— Травница. — Ламлея предпочла не говорить об истинном роде своих занятий — теперь это небезопасно.

— Как же Вы не боитесь ходить тут одна? — Незнакомец вернул ей фляжку.

— Вы же не боитесь, — усмехнулась она.

Взяв лошадь под уздцы, Ламлея знаком предложила ему следовать за собой.

Они шли молча: она впереди, он, на небольшом отдалении, позади. Ламлея несколько раз порывалась расспросить о том, кто он, но не решалась. Незнакомец выглядел таким отстраненным, полностью погруженным в себя, ей не хотелось нарушать его одиночество, и она молчала, украдкой бросая взгляды через плечо.

— Вот эта дорога приведет Вас в Гвешем.

Он молчаливо поблагодарил ее и зашагал прочь. Проводив его взглядом, Ламлея свернула с дороги, чтобы набрать хвои, благо в сумке еще оставалось место.