Александр Зотов - История лаборатории №27 Страница 2

       Уже немолодой и невысокий мужчина, не столько грузный, сколько внушительный, хоть живот у него тоже имеется, сидел около пульта управления "Машиной-02" и наблюдал за тем, как Ивик освобождает себя от ремней.

       - Что-то случилось, господин Хенеус?

       - Сколько раз тебе повторять, что я уже давно не твой учитель, так что и звать меня тебе стоит просто Хеном, - хоть и прозвучало оно довольно жизнерадостно, лицо господина Мергольта оставалось серьезным. Если приглядеться, на нем можно было обнаружить даже грусть.

       - Эм... - Ивик несколько замялся. От подобных привычек отвыкаешь с трудом и эти "вы" вырываются как-то сами собой.

       - Хен, что-то случилось?

       В ответ господин Мергольт лишь вздохнул.

       - Что-то плохое? - продолжал допытываться Ивик.

       - Ты садись, выпей кофе, - вместо ответа произнес господин Мергольт.

       Продолжил он лишь после того, как Ивик сел и отпил уже давно остывший кофе:

       - Крав умер.

       - Вот как....

       - Да... дела, а ведь он младше меня лет на... на 16 лет, вот оно как бывает. А ведь во всем виноват лишь какой-то маленький сосуд.

       Господин Хенеус говорил еще что-то, но Ивик его уже не слушал. Нельзя сказать, что это было неожиданностью. По большому счету, все уже были готовы к этому, хотя знахари как всегда говорили, что надежда еще есть, что они сделают все, что могут и так далее. Но толку от их обещаний, когда сделать ничего нельзя.

       Зеланский Краавтис умер то ли от тромба в мозгу, то ли кровоизлияния, то ли еще чего-то в этом роде. Ивик не был силен в медицине.

       - Когда это случилось? - спросил он не столько потому, что это действительно было ему интересно, сколько потому, что так было положено.

       - Говорят, что уже под утро, - еще раз вздохнув, ответил господин Мергольт. - Он ведь так и не пришел в себя. Только бормотал что-то под нос.

       Ивик даже не был уверен, когда умер господин Краавтис - этой ночью или 4 дня назад, на его руках. Ведь именно Ивик был тем, кто помогал главе лаборатории N 27 надеть шлем и застегнуть ремни на ногах, как оказалось, в последний раз. И он же подхватил своего начальника, когда тот обвис на ремнях.

       Поначалу Ивик не понял, что произошло что-то непоправимое. Обмороки при работе с "Машиной"... нет, нельзя сказать, что они были нормой, но случались, и не раз, в том числе и у него самого. Дрожь пробрала его только тогда, когда он заглянул в глаза Краавтиса, все еще открытые, хоть он и потерял сознание. Они были багрово-красные. Не просто налиты кровью, как бывает, когда просидел за книжкой до утренних петухов.

       Глазное яблоко было налито багрово-красным, переходящим в черный. И уже тогда Ивик почувствовал, что господин Краавтис не жилец на этом свете.

       - Хоронить господина Краавтиса будут в парке, господин Хенеус?

       - Должны, но не уверен, что так будет, - вздохнул господин Мергольт, настолько занятый своими мыслями, что даже не обратил внимания на то, как назвал его Ивик. - У него ведь нет семьи, насколько я знаю. Родители, наверное, уже умерли. Я знаю, что он откуда-то из провинции... а с женой разведен и почти не общается. Не думаю, что она будет рада, если его похоронят рядом с ее семьей.

       А ведь понять, что что-то не так он должен был, но не понял. Дело в том, что за пару минут до того как господину Краавтису стало плохо, Ивик заметил что-то необычное в показаниях приборов. Скачок на шкалах. На секунду можно было подумать, что к Машине подключен еще кто-то, кроме господина Краависа. Но он не придал этому значения, лишь напомнил себе в очередной раз, что нужно сказать Каспу, что бы тот почаще проверял датчики. Они вечно сбиваются.

       - Понимаешь, тут такое дело... Крав, он ведь не получал каких-нибудь медалей, да и премий, и проработал преподавателем не так уж долго, а последние несколько лет... сам знаешь ведь...

       - Но как же "Машина"? - спросил Ивик, уже зная ответ.

       - Работа ведь еще не завершена, да и не распространялся он о ней особо. Не больше того минимума, который требовался для того, чтобы нас не закрыли.

       - Знаю...

       Прошло несколько мучительно долгих секунд. Наконец Хенеус произнес:

       - Ты ведь еще не совсем разобрался, с чем хотел. Если надо, то я могу еще посидеть...

       - Спасибо, но не стоит. Лучше я пойду. Уже поздно и потом... Словом, оно подождет.

       - Да, ты прав... так будет лучше.

       - Вы ведь завтра не придете, господин Хенеус.

       - Завтра? - Переспросил господин Мергольт, - завтра ведь выходные начинаются?

       - Да, Толто.

       - Толто, значит... Ты иди, я закрою. И знаешь, нам надо встретиться завтра. Ты ведь знаешь где лежал Крав?

       - Да, господин Хенеус.

       - Ну вот и хорошо. Значит завтра, в двенадцать часов у входа.

       - Как скажете, господин Хенеус.

       - Хотя, знаешь, сейчас такая погода... давай лучше на первом этаже.

       - Конечно, господин Хенеус.

       - Иди уже, пока дождь не пошел. И сколько раз тебе говорить, не зови меня Хенеусом.

       - Хорошо, Хен, я пойду. До завтра, господин Хен.

       - Мальчишка... - подытожил господин Мергольт, однако этого Ивик уже не слышал, так как быстро вышел в коридор, даже не надев куртки.

       К счастью, дождь так и не пошел. Лишь дымка из капель весела в воздухе, от которой ни капюшон, ни зонтик не помогли бы. Но хотя подобную погоду и нельзя было назвать приятной, поделать с ней ничего было нельзя. В конце концов, до нового года осталось уже меньше двух декад. В иные года первый снег выпадал и на день успения Алхеры, богини плодородия и покровительницы магии, а ведь его отмечали декадой ранее. Другое дело, что он всегда тает, но все равно эта осень была довольно теплой.

       Впрочем, идти Ивику было не так уж далеко. Лишь пересечь чуть ли не всю территорию университета, добравшись до самого верхнего его угла, того, что был обращен к Лену. Дело в том, что именно там и находилась его комнатка, в одном из общежитий университета, специально выделенном для людей вроде него, уже вышедших из разряда студентов, но при этом оставшихся при университете. Здесь не было квартир профессоров, последние получали квартиры в главных корпусах университета, зачастую неподалеку от их основных аудиторий. Здесь же жили слушатели и лаборанты, из тех, кому некуда было податься в городе. Комнатки были не многим больше студенческих, хотя, например, Ивику достались две комнаты, правда, вторая настолько маленькая, что ее можно было использовать только как кладовку, особенно учитывая то, что зимой в ней температура была немногим выше той, что за окном.