Александр Байбородин - Урук-хай, или Путешествие Туда… Страница 2

Но я вскочил в седло и пустил пони вскачь по пыльному наезженному тракту. Пони был резв и свеж. Он летел над дорогой, и его давно нестриженая грива реяла словно стяг. Пыль клубами поднималась за нами, а копыта весело топотали. И в этом топоте слышалось, как будто сама дорога весело выкрикивает: «Вдаль, вдаль, вдаль!» Ветер заставлял щурить глаза. По обочинам мелькали кусты и деревья. А дорога вилась земляною лентой за окоём. Вдаль. И словно звала туда, где всходит солнце, где гуляет ветер, и где ещё много незнаемых тебе путей. Истинно говорят старики: «Будь осторожен, выбирая путь, стоит ступить на него, и никогда не знаешь, куда он может тебя привести».

Поскакал я на другой берег Брендивина к своему приятелю Тедди Брендибэку. В роду Брендибэков любят торжественные имена: Фортинбрас, Мериадок, – а со времени возвращения Мериадока Великолепного полюбили имена роханские, так что полностью Тедди зовут Теоденом, но он мало подходит своему царскому имени. Парень он шебутной и весёлый, ему бы наверняка понравилось, окажись он на моём нынешнем месте. Да и все Брендибэки такие. Уж на что нас, Туков, считают несолидными, но в этой несолидности Брендибэки нас далеко переплюнули. Их даже кое-кто называет за глаза «Бралдабэками». Намекая на то, что они вечно пьяны от своего тёмного бралда, потому и характер такой. Но назвать так кого-нибудь из Брендибэков в глаза, означает, точно быть жестоко битым. Брендибэки обид не прощают. Чтобы решиться на такое, надо быть уж совсем отпетым, но отпетых в наших краях не бывает. Если, конечно, не считать отпетыми самих Брендибэков, но опять же, кто бы решился вслух говорить о них так.

И если подумать, то разве хоббиты более добропорядочные и рассудительные смогли бы пятнадцать поколений охранять границу Хоббитона? Сеять пшеницу или пасти коз может каждый. А многие ли смогут жить у самого Заплота, каждый год отодвигая его всё дальше и дальше в Древлепущу? Многие ли, когда приходит беда, могут взяться за топор и лук, не тратя времени на лишние сомнения, и драться, не жалея жизни? Брендибэки могут. Так было много, много раз за всё существование Хоббитона. Многое уже забыто, но все помнят, что Белых волков Долгой зимы остановили именно Брендибэки. Да и битва с орками, во времена молодости обоих моих дедушек и дедушки Тедди, ещё жива в памяти.

Книга о тех временах есть и в Бэкланде, и в Тукборо. Из-за красного сафьянового переплёта её ещё называют Алой книгой. Мы часто вместе с Тедди брали её или у нас, или у них, убегали в холмы и до темноты читали друг другу вслух. Завораживающее это было чтение. Герои и маги вставали со страниц, и странно было думать и понимать, что среди этих героев были и наши собственные дедушки. Когда вокруг мирные пашни и пастбища не хочется задумываться, что где-то бывают огонь и кровь. И уж совсем невозможно представить, что руки, которые в детстве гладили тебя по голове, когда-то держали меч. И что тот, кто качал тебя на своём колене, герой и воин. Нас с Тедди это очень занимало, пока мы были в доростках.

Но время идёт. И однажды выясняется, что ты уже взрослый. Вокруг нет никаких битв. И надо просто жить, как живут все.

Тедди был моим другом – с кем мне ещё было делиться обидой, если не с ним? Но в тот вечер Тедди был веселее обычного. Его отец, так же как и мой, объявил ему о скорой женитьбе. Но для него-то выбрали в жёны Лукрецию Лакошель, из тех Лакошелей, что нынче живут в Торбе на Круче, бывшем имении Бэггинсов. И Лукреция – единственная наследница всего имения, что в хоббитских семьях бывает нечасто, поскольку обычно детей у нас рождается много. Да и не только в приданом дело. Лукреция и Тедди давно строили друг другу глазки и норовили затиснуться вдвоём куда-нибудь подальше от посторонних глаз при каждой случайной и неслучайной встрече. Я уже говорил о том, как у нас выбирают невест и женихов. То, что выбор отца Тедди совпал с выбором самого Тедди, можно назвать большой удачей. А может, и нет. Брендибэки часто поступают не как все. Так что Тедди был очень весел или, правильнее сказать, «изрядно навеселе» и моей печали не разделял.

Как бы то ни было, мы прихватили из кладовой пару бочонков пива, немалое количество закуски, сгрузили всё это на моего пони, так что у него начали разъезжаться ноги, свистнули для компании с десяток околачивавшихся вокруг молодых Брендибэков и Грибкинсов и отправились в рощу на берегу. На мальчишник. У Брендибэков на забавы молодых хоббитов всегда смотрели сквозь пальцы, поэтому и нашей гулянке по случаю предстоящих нам с Тедди помолвок никто не препятствовал, а столь небольшая убыль пива на обширных запасах Брендибэков никак не сказалась.

Может быть, вы знаете, что хоббиты – народ чрезвычайно основательный, и всё делают основательно. Пили мы тоже основательно, и одному из молодых Брендибэков дважды пришлось съездить на моём пони до кладовой. Начали мы с брыльского светлого, потому что оно было самым лёгким. Потом отдали должное нашему светлому, из Тукборо. Оно потемнее брыльского и имеет более терпкий вкус, хотя по крепости почти не отличается. Но, понятно, что больше-то всего мы выпили тёмного брендибэковского бралда. А это, я Вам скажу, весьма забористое пивцо. Цветом оно такое же тёмное, как вода Брендивина, за что его и зовут иногда в шутку Бралдавином. Вкус у него горько-терпкий, но приятный. А уж крепость… Мы-то привыкли. Да и вообще, хоббитский желудок быстро переваривает всё, что в него попало. А вот непривычному такое пиво быстро вскружит голову.

Я как-то, ещё в доростках, был с Тедди и его отцом в Бри. И там мне довелось видеть, как какой-то Верзила сверзился с лавки под стол всего с трёх кружек бралда. Пиво мы тогда и привезли Маслютику для его «Гарцующего пони». В последнее время Бри растёт, как опара у печи. Верзил в нём селится всё больше и больше, и все не дураки выпить. Так что бралд приносит Брендибэкам немалую долю их доходов, и нам, Тукам, наше светлое тоже.

К закату пиво плескалось у меня уже где-то между ушей, и я боялся наклоняться, опасаясь, как бы оно не вылилось. Тедди был ещё более хорош. Он-то начал отмечать свой будущий брак ещё до моего приезда. Молодые Брендибэки и Грибкинсы на ногах держались не все, а вокруг как-то незаметно потемнело. Пора уж было и по домам.

И тут мне захотелось в кустики. Знаете, как оно от пива бывает? А мы ещё и съели немало. Я отошёл, но свет от костра, который запалил кто-то из молодых Брендибэков, распространялся довольно далеко от поляны, и я отошёл ещё подальше. Будь я трезвее, то, наверное, заметил бы неладное, но в глазах плескалось пиво, да и не очень-то посмотришь по сторонам, когда сидишь со спущенными штанами. Я уже начал застёгиваться, когда позади что-то хрустнуло, и меня оглоушило чем-то тяжёлым…