Олаф Бьорн Локнит - Конан и повелитель молний Страница 2

Итак, мы выяснили: Конан, не приобретя достаточного жизненного опыта, вряд ли в состоянии противостоять всем бедам и монстрам, которые сваливаются на него по вине писателей. Но тут же встает другой, еще более важный, вопрос: как же тогда согласовать тексты более чем полусотни литераторов всего мира, сочиняющих повести о жизни Вечного героя? Как уложить в рамки шестидесяти шести лет жизни Конана столь гигантское количество приключений и путешествий, которые не под силу перенести даже самому великому супермену? И как, наконец, относиться к весьма различным взглядам разных авторов на собственно личность Героя, окружающих его людей, государственное устройство стран и так далее до бесконечности. Само собой – чрезвычайно трудно следовать простеньким и незамысловатым канонам Говарда, отлично подходившим для начала XX века. Каждый пытается добавить нечто свое.

Я могу ответить на эти вопросы.

2. Один путь и много версий.

Алогичность биографии Конана может поразить даже самое буйное воображение. Возьмем один из отрезков жизни Вечного Героя и проследим его путь, начиная от 20 лет до возраста 21 года.

Итак, Конану исполнилось 20 лет. Что дальше? Его социальный статус в этом возрасте определению вообще не поддается, ну да и Бог с ним, тут надо взглянуть на проблему гораздо шире. Данную эпоху жизни, приключений и путешествий Конана описывали многие авторы и можно выстроить (с большой натяжкой) логическую цепочку романов и рассказов, следующих один за другим. Ясно, что в качестве опорных точек использовались сочинения Роберта Говарда (увы, но классик жанра вообще не затруднял себя хронологией жизни Конана), а все остальные его последователи, особенно 80-90-х годов, пытались заполнить оставшиеся лакуны по своему разумению. Что же из этого получилось?

А получился винегрет. События следуют друг за другом в порядке, мягко говоря, калейдоскопическом и абсурдном.

Начнем с рассказа Д. Мак-Грегора «Похищение Адвенты». Место действия – Коринфия и Остров Железных Идолов на Вилайете. Затем писатель С. Перри радует поклонников Саги сочинением «Четыре стихии». Конан уже каким-то образом двигается из Заморы в Немедию через Коринфию и эти события плавно перетекают в рассказ Р. Говарда и Л. Спрэга Де Кампа «Бог из чаши», который описывает события в Нумалии.

Далее те же самые Р. Говард и Л. Спрэг Де Камп преподносят нам историю «Багряный жрец»(«Сплошь негодяи в доме»), действие которой происходит уже в Корифнии. К этому вешается продолжение под названием «Окровавленный бог», и Конан почему-то оказывается в Шадизаре, почти за пятьсот миль от предыдущего пункта.

Теперь за дело берутся последователи и продолжатели. К. Уэйнрайт в повести «Золотой павлин Саббатеи» перебрасывает Героя на границу Шема и южного Турана (судя по карте, еще миль пятьсот! Может быть, Конан летел на истребителе «Стелс»?).

Но и это еще не все. Мистер Р. Джордан затем отправляет беднягу Конана аж в Вендию («Ловушка для демона»). Ну-ка, попробуйте за несколько дней конным или пешим ходом смотаться от Стамбула до Дели и обратно. Такое под силу, похоже, только Вечному Герою…

Комментарии, я полагаю, излишни?

Нет, не излишни. Мы выяснили, что в течении всего одного года, не имея собственного реактивного самолета и возможности путешествовать по скоростным железным дорогам (хотя бы потому, что в Хайбории до них еще не додумались) Конан покрыл расстояние в несколько тысяч километров, используя лишь гужевой транспорт и собственные ноги. Понятно, что по дороге приходилось задерживаться, спасая похищенных девиц, убивая чудовищ и раскалывая черепа черным магам (меня, кстати, давно терзает вопрос – откуда в Хайбории такое количество черных магов, одержимых непременной мечтой о мировом господстве? По-моему, таковых колдунов – если верить многочисленным авторам Саги – в мире Конана больше, чем таксистов в Америке).

Если называть вещи своими именами, то бедолага Конан мечется по Хайбории, в точности уподобляясь Броуновской молекуле. В предыдущем рассказе он наводит справедливость в Вендии, в следующем уже плывет по Стиксу, непонятно как туда попав.

Но авторы Саги – люди умные. Выход из положения был найден. Либо имеется расплывчатая дата наподобие «Это было в году Беззубого Тигра, в месяц Бешеного Зайца и в день Фаршированной Рыбы», либо в перерывах между действиями, за беседой у костерка Конан невзначай упоминает: «Два месяца назад меня вышвырнули из гвардии Аграпура из-за ссоры с офицером».

Верно, есть такая отправная точка. Классический рассказ Л. Спрэга де Кампа и Лина Картера «Подземелья смерти». Но я, собрав в своей библиотеке 197 (сто девяносто семь) произведений Саги, могу с уверенностью заявить, что по версиям разных авторов, Конан через два месяца после отставки в Аграпуре был одновременно в Немедии, Кофе, Стигии и на Барахских островах…

Вывод: каждый автор, живи он в Новой Зеландии, Британии, Соединенных Штатах или в Уругвае, придерживается только собственной версии биографии Конана. Кое-где эти версии увязаны с основными событиями, описанными Говардом – битва при Венариуме, пребывание при дворе Тарамис, захват власти в Аквилонии – но в деталях царит жизнеутверждающий хаос. Я могу с ходу назвать имена почти трех десятков писателей, занимающихся Сагой о Конане, и могу подтвердить, положив руку на Библию: сколько писателей – столько и миров, объединенных общим наименованием «Хайбория».

И что теперь делать, с учетом того, что наш потребитель и читатель за редким исключением в целом доволен? Только совсем уж оголтелые фэны выслеживают малейшие разночтения в текстах и могут, разбуженные посреди ночи, рассказать вам, что конкретно делал Конан в двенадцатый день месяца Безрогого Козла года Рогатого Барана с часу пополудни до половины девятого вечера, причем по разным версиям, от Роберта Говарда до Олафа Локнита.

Делать нечего, придется признать одну нехитрую истину. Точнее, две. Первое: не следует искать в цикле Саги «нестыковки» хотя бы потому, что у каждого литератора только свой, личный и собственный взгляд на Героя, историю его жизни и сопутствующие детали. О них мы поговорим ниже. Второе: в общем-то, для читателя не имеет значения присутствие в многочисленных томах Саги доходящих до абсурда разночтений. Читателю интересен сам процесс.

3. Три десятка Конанов.

Меня, как и всякого писателя, частенько поругивают. И редакторы, и переводчики, и читатели. В чем только не обвиняли. И в постмодернизме, и в бюрократизации Хайбории, и в глумлении над образом Вечного Героя, и в увлечении историческими подробностями, и, наконец, в самом страшном – в стремлении переделать мир Говарда под собственное мировоззрение.