Мэрион Брэдли - Лесная обитель Страница 2

Пение женщин обратилось в пронзительное завывание; и она вся похолодела. А может, это был страх. Воздев к небу руки и раскачиваясь из стороны в сторону вместе с остальными жрицами, она посылала страшные проклятия на головы завоевателей. Темные накидки женщин развевались на ветру, словно крылья воронов.

Из лагеря римлян тоже раздались истошные вопли, и первая линия воинов бросилась в воду. Боевая арфа друидов захлебывалась устрашающими звуками, у жрицы саднило в горле от пронзительного крика, но враги неумолимо приближались.

Вот уже первый солдат в красном плаще ступил на берег Священного острова, и боги не покарали его. Теперь хор поющих звучал нестройно. В свете факела блеснул меч римлянина, и один из друидов оттолкнул жрицу назад, пытаясь заслонить ее своим телом. Римлянин с размаху опустил клинок, и темное одеяние женщины окрасилось кровью.

Песнопения сменились воплями и визгом. Жрица бросилась к лесу. Друиды падали под мечами римлян, словно скошенные колосья. Очень скоро легионеры перебили их всех, и красная волна хлынула в глубь острова.

Жрица, спотыкаясь и падая, бежала по лесу, в отчаянии всматриваясь в просветы между стволами деревьев, пытаясь отыскать священные круглые курганы. Над Домом Женщин поднялось оранжевое зарево, и впереди замаячили каменные столбы. Позади себя она услышала крики. Понимая, что спрятаться негде, она вбежала в проем между столбами и всем телом прижалась к алтарному камню. Сейчас ее убьют… Она призвала на помощь Великую Богиню, затем выпрямилась и приготовилась принять смерть.

Но ей не было суждено погибнуть от стального клинка. Грубые руки схватили жрицу и стали срывать одежду. Она сопротивлялась, как могла. Ее бросили на камень, и тут же она почувствовала на себе тяжесть тела первого насильника. Спасения ждать было неоткуда. Оставалось только одно: заставить сознание, приученное к священной дисциплине, на время покинуть это тело, пока его не перестанут терзать. Но, погружаясь в небытие, она все же успела выкрикнуть:

– Великая Царица Воронов, отомсти за меня! Отомсти!

– Отомсти… – От собственного крика я проснулась и приподнялась в постели, глядя вокруг себя непонимающим взглядом. Как всегда, мне понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать: я кричала во сне, и к тому же это был сон не о моей жизни. Я была еще ребенком, когда римские легионеры ступили на Священный остров, убили жрецов и надругались над женщинами. Я была тогда никому не нужной девочкой по имени Кейлин и жила за морем в Гибернии, где не было римлян. Но с тех самых пор, когда Жрица Оракула привезла меня на эту землю и я впервые услышала рассказ о трагедии жителей Священного острова, духи тех несчастных женщин постоянно преследуют меня.

Полог у входа колыхнулся, и в комнату заглянула одна из прислуживающих мне девушек.

– Госпожа моя, вы хорошо себя чувствуете? Позвольте помочь вам одеться? Скоро взойдет солнце.

Я кивнула, чувствуя, как испаряются выступившие на лбу капельки холодного пота. Служанка помогла мне облачиться в чистое платье, а на грудь и лоб надела украшения Верховной Жрицы. Затем я пошла вслед за ней на вершину другого островка, на зеленый холм, возвышавшийся среди болот и лугов. Это место зовется Летнее море. От подножия холма доносилось пение девушек, охранявших Священный источник. Долину огласил колокольный звон, призывающий отшельников помолиться в маленькой церквушке, похожей на улей, возле которой белели цветы боярышника.

Люди, ныне живущие на этом островке, отделенном от остального мира узкой полоской воды, не первые, кто нашел прибежище здесь, на краю земли, и эти отшельники не последние, думается мне. Много лет прошло после резни на Священном острове, и, хотя в моих снах голоса погибших по-прежнему требуют отмщения, мудрость, приобретенная ценою тяжких испытаний, подсказывает мне, что, покуда мы владеем знаниями наших предков, не надо опасаться смешения кровей – это лишь укрепляет породу.

По сей день мне не приходилось замечать ничего доброго и благотворного в характере и поведении римлян. Поэтому даже ради Эйлан, которой я дорожила, как родной дочерью, я не могла доверять ни одному римлянину, и Гаю тоже, хотя Эйлан и любила его.

Но здесь нас не тревожит топот подбитых железом сандалий легионеров по вымощенным дорогам. От римлян, всегда уверенных в правоте своих деяний и суждений, я отгородила наше убежище пеленой тумана и тайны.

Может быть, сегодня я поведаю девушкам историю нашего народа, расскажу о том, как мы появились здесь. После того как был уничтожен Дом Женщин на острове Мона, женщины-друиды долгое время жили в Вернеметоне, в Лесной обители, прежде чем поселились на Яблоневом острове, и память об этом времени не должна исчезнуть.

Именно там я узнала таинства Великой Богини, а потом передала мои знания дочери Реи Эйлан, которая стала величайшей Верховной Жрицей. Люди говорили, что Эйлан предала свой народ и мир не знает более страшной измены. Но ведь благодаря Эйлан кровь Дракона и Орла соединилась с кровью Мудрых, и в час великих испытаний потомки этого союза будут всегда спасать Британию.

Собираясь на базарной площади, люди толкуют, что Эйлан – жертва римлян, но я-то знаю, что это не так. В свое время Лесная обитель сохранила таинства друидов, а боги не требуют того, чтобы все мы были завоевателями, и даже мудростью наделяют не всех. Мы должны служить дарованной нам истине до тех пор, пока не передадим ее по наследству. И в этом наше единственное предназначение.

Жрицы становятся вокруг меня и начинают песнопения. Я поднимаю руки и, как только первые лучи солнца пробиваются сквозь пелену тумана, благословляю землю, приютившую нас.

Глава 1

Заходящее солнце скатилось под облака, и золотистые стрелы пронзили деревья, осветив ослепительным оранжевым сиянием каждый умытый листочек. По лесной тропинке шли две девушки. Их волосы сияли в бледных лучах вечернего солнца. Днем лил дождь. В густом дремучем лесу (таких лесов немало было в Южной Британии) сыро и тихо. Время от времени с нижних веток падают дождевые капли, словно кто-то окропляет тропинку святой водой.

Эйлан полной грудью вдыхала влажный воздух, такой живительный и ароматный, наполненный всеми запахами леса. После пребывания в насквозь пропахшем дымом доме отца лесной воздух казался ей сладким, словно фимиам. Ей рассказывали, что в Лесной обители воздух очищают при помощи священных трав. Эйлан инстинктивно выпрямила спину, подняла на плечо корзину с приношениями и стала вышагивать с гордой грациозностью, подражая походке жриц, живших в Лесной обители. Так она сделала несколько шагов: ее тело двигалось в такт незнакомому ей ритму, и в то же время с такой естественной легкостью, словно ее обучили этому задолго до рождения, в прежней жизни.